Дражайший папочка (ЛП)

— Мой хороший котенок. Моя умница, — он уткнулся носом мне в затылок, — давай-ка переведем тебя наверх.

========== Incubus ==========

Прозвучит немного мелодраматично, но я заплакала при виде солнца.

Сердце пропустило удар, когда я увидела, как золотистые лучи, проникая сквозь жалюзи, разливаются по полу из темного дерева. Мы находились в прекрасной кухне со сверкающей техникой из нержавейки и гранитными стойками, но я брела к солнцу, оно притягивало меня. Я могу убежать. Надо только… добраться до окна…

— Котенок.

Ладонь, пробравшаяся под одежду, пощекотала мне спину. Бен поцеловал меня в макушку, и я содрогнулась.

— Ты дрожишь, — прошелестел он.

— Я… я… — снова вздрогнула я всем телом, — я не знаю.

В следующий миг Бен подхватил меня. Он коснулся губами моего виска и, убаюкивающе покачивая, похлопал по лопаткам.

— Позволь, я тебе тут все покажу, — предложил он. — Теперь ты будешь жить здесь, малышка.

Я повисла у Бена на шее, уткнувшись в него лицом. И ногами сжимала его талию, пока мы шли из комнаты в комнату, и я любовалась модной отделкой и изящной мебелью. В конце концов, Бен работал врачом. В доме насчитывалось шесть спален и четыре ванные комнаты, все шикарно декорированные и вылизанные, но наш путь лежал в конец коридора второго этажа.

Бен достал из кармана ключ.

— Это твоя новая комната — в дневное время, ночью, мы, разумеется, будем спать вместе. — Ключ заскрипел в замке. — Здесь я смогу наблюдать за тобой, а ты сможешь играть.

Меня мучил голод и клонило в сон, но мне не хватало сил спросить, что он имеет в виду. Я моргнула мутными глазами, не поднимая головы с его плеча, и вздохнула, когда дверь открылась. Если честно, мне было уже наплевать. Понятия не имею, зачем он сделал точную копию моей спальни, не знаю, почему он выбрал именно меня — мне все было уже безразлично.

Комната выглядела симпатично. Бежевый ковер, розовые занавески и розовое покрывало на односпальной кровати в углу. Белый комод, прикроватная тумбочка, маленький телевизор. Побольше, чем прежняя комната. Здесь стоял даже сундучок с торчащими из него плюшевыми игрушками, еще несколько зверей сидело на кровати и даже на книжной полке, заполненной всякой ерундой. Цветочные обои.

Бен опустил меня на пол, но ноги у меня подкашивались. Я сжала ступни, чтобы лучше прочувствовать ковер, наслаждаясь его текстурой, а потом послушно села на кровать.

Бен улыбнулся и включил телевизор.

— Папе пора на работу, — объявил он, — поэтому можешь почитать книги, посмотреть мультики… Делай все, что хочешь, пока меня нет. Я принесу Питера из подвала.

Матрас оказался удобным и мягким. Я попрыгала на нем, почувствовала, как он пружинит, и покраснела, когда Бен поцеловал меня в лоб. Он вручил мне пульт и покинул комнату, не сказав ни слова. Дверь захлопнулась, щелкнул замок.

Но я отнюдь не была тупой — Бен, без сомнения, запер дверь снаружи. Я поднялась с кровати и подошла к окну, греясь в утренних лучах. Дом стоял в лесу. Я видела вокруг одни лишь верхушки хвойных деревьев, и только, но все же это было лучше, чем ничего. Я могла видеть солнце. Отчасти меня поразила мысль, что оно вообще существует.

Вернулся Бен с Питером. Водрузив на комод террариум, Бен с улыбкой постучал по нему. На Бене все еще были треники и футболка, волосы казались растрепанными, как после сна, он даже выглядел сонно. Я еще не сосала ему член, поэтому не слишком понимала почему. Зерновой батончик придал мне сил — и капельку просветления.

Бен сунул руки в карманы.

— Хорошо заботься о нем. Я буду дома около пяти.

— О’кей, — прошептала я, глядя в окно. Какая разница, здесь так и так нет часов.

Он обнял меня за талию и поцеловал. От Бена исходило тепло. И пахло домом.

— Ты все еще голодная? — пробормотал он.

—… да.

Я не противилась, когда он поставил меня на колени. Солнце грело мне спину, и, потянув штаны вниз, я взяла член в рот. Я сосала, закрыв глаза, а Бен аккуратно направлял меня, придерживая за затылок, шепча, какая я хорошая. Но мне было насрать. По крайней мере… я так думала.

Он схватил меня за подбородок, когда кончал, наполняя мой рот знакомым соленым вкусом спермы. Но я настолько привыкла к нему, что даже не шелохнулась, почувствовав, как по горлу стекает густая и теплая влага. Темные глаза Бена были полуприкрыты, он пристально разглядывал мое лицо.

— Моя голодная девочка, — прошептал он. — Такая неряха.

Струйка спермы потекла из уголка рта. Я закашлялась, когда Бен вытер ее пальцем и предложил его мне. Я вовсе не желала его облизывать, но мне так хотелось есть, и я не теряла надежды, что Бен станет чуточку добрее, если я буду беспрекословно его слушаться. Я слизала все, что полагалось, дрожа и глотая остатки чужого оргазма.

Бен улыбнулся.

— Теперь готова поспать? — Он помог мне встать на ноги и прижал широкую ладонь к моему животу. — Животик сытый, полненький?

Я кивнула — ложь уже стала привычной. Мне так хотелось есть, господи, все мои мысли были только об этом — даже не о тошноте, которую вызывали его жуткие слова.

Он обнял меня и расцеловал. Потом ушел. Горло горело, я ощущала вкус соли.

Я осталась одна, поплелась в душ и переоделась в свежую белую ночнушку. Увидев ополаскиватель, я принялась полоскать рот, пока меня чуть не стошнило в раковину, затем повторила еще раз. Но, как бы мне ни хотелось выблевать всю сперму, организму требовался протеин.

Когда я вернулась, Бен сидел на кровати. На нем были черные брюки и серая рубашка с закатанными по локоть рукавами. Он улыбнулся, собирая волосы в хвост, и поманил меня пальцем. Мой несчастный желудок исполнил невеселый кульбит.

Я нерешительно подошла. Бен привлек меня к себе, поставил между своих колен и обхватил лапищами мои бедра. Его темные глаза обратились ко мне.

— Тебе надо поспать… — Бен, хмурясь, поправил мои волосы. — Дай животику успокоиться. Я принес тебе пару раскрасок. — Он перебрал мои влажные волосы. — Не делай глупостей, котенок. Ладно?

— О’кей.

Он улыбнулся и, взяв меня за уши, притянул мое лицо, чтобы поцеловать в лоб. После этого Бен удалился — без лишних фанфар. И запер за собой дверь, естественно.

Это странное чувство свободы… Какое-то время я блуждала по комнате, изучая стены на предмет наличия камер, а затем долго смотрела в окно. Деревья простирались так далеко, им конца не было, но открыть окно я не могла. Я вглядывалась вдаль, за горизонт, где синели горы и туман.

Свобода.

Роуз и Пейдж, наверное, уже всполошились из-за моего исчезновения. Наверное.

Я взяла раскраску с персонажами «Щенячьего патруля» и села с ней на пол. Я плохо соображала от голода и знать не знала, чем заняться. На заднем фоне играла «Улица Сезам», а я раскрашивала полицейскую собаку. Это… расслабляло. Мне не надо ни о чем беспокоиться. Эта жизнь простая.

На книжной полке обнаружилось много чего: «Очень голодная гусеница», «Там, где живут чудовища», «Стеллалуна»… Много всякого, но… Мне что, читать такое?.. Я провела пальцем по корешкам, и в груди болезненно сжалось, но слез уже не было. Что он со мной сделал?

Я еще не успела закончить с полицейской собакой, когда услышала звук поворачивающегося ключа. Бен заглянул в спальню и просиял улыбкой, увидев меня на полу. Он выглядел уставшим, на его локте висел белый халат. И тут до меня будто дошло: он — доктор. Настоящий доктор.

Он присоединился ко мне, усевшись за моей спиной так, что я оказалась в плену его длинных ног. Я фыркнула, когда он поцеловал меня в щеку и прошелся губами до самых ключиц.

— Как прошел день? — проворковал Бен мне на ухо.

— Хорошо. Я раскрашивала… смотрела на деревья, — мне казалось, что я чужда для внешнего мира. Хотя, вероятно, сейчас так оно и было.

— Очень хорошо.

Бен продолжал покрывать поцелуями мою шею, а я занималась раскраской. Теперь он казался расслабленным — не беспокойным, не напряженным. Я на автомате заштриховывала оставшуюся часть собаки, вздрагивая, когда Бен задевал зубами кожу. Он пересел за моей спиной и прижал меня к груди. От него пахло — как в больнице.