Страница 20 из 41
Привлек к себе внимание В. Шнейдерова и район Бир ‘Азаб (Сладкий колодец), где проживали в прошлом турецкие чиновники, а впоследствии – йеменская знать. Походил он, по словам В. Шнейдерова, на «московские Сокольники». Дома там утопали в садах и огородах.
Если по тенистым улочкам Старого города, переполненным народом, передвигался высокопоставленный чиновник, сообщает В. Шнейдеров, то впереди него, разгоняя толпу, бежали скороходы; сбоку от его лошади семенил слуга, «державший в руке саблю хозяина». Замыкали процессию несколько пеших солдат-телохранителей.
Город Сана’а’ надежно защищали толстые оборонительные стены со сторожевыми башнями и семью воротами, выходившими на дороги, связывавшими столицу с провинциями страны. День и ночь у этих ворот несли охранно-пропускную вахту караульные-часовые.
Старый город вплотную примыкал к горе Джабаль Никкум, высотой около 3000 метров. Вершину ее венчала крепость. В пещерах на склонах этой горы размещались армейские казармы и склады. От христианского храма, возведенного некогда Абрахой, замечает В. Шнейдеров, не осталось и следа. Память о нем сохранилась лишь в преданиях.
Поделился в своих заметках о Йемене В. Шнейдеров и наблюдениями о том, как покидал соборную мечеть в Сана’а’ имам, в 1929 г., после пятничной молитвы, то есть спустя 166 лет после того, как аналогичную процессию описал К. Нибур. Городская площадь, всегда днем «многолюдная и крикливая», замечает В. Шнейдеров, перед выходом имама из мечети замолкает. «Войска берут на караул». Из-под крытой галереи мечети «вываливается толпа телохранителей». За ними, «прикрытый от солнца шелковым зеленым зонтом с золотой росписью», выходит имам. По правую руку от него – визирь; тут же министр иностранных дел, Рагиббей. Вслед за имамом и сановниками выкатывает «людская волна в разноцветных чалмах». Лица мужчин украшают бороды. К ступеням мечети подают «единственную в городе карету», приобретенную в Лондоне, в подарок имаму, известным местным купцом. Имам садится в карету. Гремит военный оркестр. Колышутся знамена. Впереди – телохранители; за ними – правитель в карете, сопровождаемый «виднейшими сановниками, едущими верхом на породистых лошадях». Далее – личная гвардия короля. За ней – отряды регулярных войск местного гарнизона и артиллерия. По бокам пышной процессии – жандармы (87).
Лики древних городов «Счастливой Аравии»
Йемен – это земля ушедших в легенды царств и народов Древнего мира, о которых с восхищением отзывались именитые историки и географы античности. Там властвовали великие правители, жили и творили знаменитые поэты и собиратели аравийской старины, оставившие потомкам увлекательные рассказы об истории становления таких красивейших городов Аравии, как Ма’риб и Сана’а’, Забид и Таиз, Шибам и Тарим, и многих других.
Люди и животные – бренны, говорят в племенах Йемена, а вот песок в пустыне, да скалы в горах и время – вечны. Время, однако, тоже бежит, добавляют аксакалы, и уходит, порой, бесследно. Песок же, струящийся сквозь пальцы, и нерушимые скалы, хранящие на себе следы ушедших времен, остаются. Потому-то символ времени в Аравийской пустыне – это песок, а в ее горных районах – скалы.
Снимая пласты песка и паутину времен с истории царств и народов Древнего Йемена, «колыбели арабов», знакомясь с содержанием обнаруженных там путешественниками и археологами и прочитанных специалистами храмовых надписей, зримо представляешь себе жизнь и быт городов Йемена его седого прошлого.
Клавдий Птолемей (ок. 90 – ок. 168) в своей «Географии», написанной в 150 г., сообщает о 218 поселениях в Аравии. Большую часть из них он причисляет к селам; и только шесть – к крупным мегаполисам, а именно: Мару (Ма’риб), Нагару (Наджран), Шаббату (Шабву), Малфу (Майфа’а), Сафар (Зафар) и Маокосмос (Карйа-эль-Фао). Все они располагались в южной части полуострова, где наиболее отчетливо проступают следы урбанизации Древней Аравии.
В словаре йеменцев, а вслед за ними и в речи других аравийцев, слово «город» («мадина») появилось довольно поздно. Вначале для обозначения городов арабы Аравии использовали слово «хаджар», что значит «камень», «твердыня».
Мегаполисы Древней Аравии, перечисленные Птолемеем, имели ярко выраженную самобытную градостроительную и монументальную архитектуру, равно как и отменно отлаженные механизмы власти. Главными торговыми партнерами этих мегаполисов выступали Петра и Пальмира, величайшие «караванные царства» Древнего Востока. Поскольку все аравийские мегаполисы тех лет лежали на торговых караванных путях и являлись местами проведения ярмарок, а значит – и «сосредоточения богатств», то их защищали мощные крепостные стены со сторожевыми башнями. С течением времени фортификационные сооружения в царствах Йемена, а потом и в других землях полуострова сделались зримыми метками крупных мест оседлости, центров торговой и культурной жизни Аравии.
Размеры крепостных стен в «местах власти» в царствах Древнего Йемена впечатляют. В Ма’рибе, столице Сабейского царства, длина защитных стен города составляла 4 500 метров; в Тимна’, столице царства Катабан, – 1850 метров; в Шабве, столице Хадрамаута, – 1500 метров. Высота городских стен в Йасилле, городе, вставшем на пути армии римлян во главе с Элием Галлом, двигавшейся на Ма’риб, превышала 14 метров.
Свои многоэтажные дома в городах и горных поселениях йеменцы именовали замками. Такие непреступные дома-замки с мощными деревянными входными дверями служили их владельцам хорошим убежищем и от набегов недружественных племен, и от нашествий иноземных захватчиков.
Три легендарных города Йемена включены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, а именно: Ма’риб, «колыбель» одной из древнейших цивилизаций человечества; Сана’а’, один из городов-старцев земли; и Шибам, «прародина» небоскребов, старейший в мире город «высоток».
О Марибе арабский географ ‘Абд ар-Рашид ал-Бакуви отзывался как о городе, давно ушедшем в легенды. Где о былой славе великого царства Сабейского напоминали уже в его время лишь развалины дворцов и храмов. Где каждое из сохранившихся, разбросанных вокруг руинированного города небольших поселений принадлежало не одному владыке, как прежде, а шейхам нескольких племен. Великий Ма’риб пал, пишет ал-Бакуви, затопленный водой, хлынувшей через размытую плотину. Крысы «точили плотину зубами», «рвали ее когтями» – и она «открылась, и затопила страну».
Ма’риб – это обитель «арабов утерянных», людей-гигантов, к потомкам которых предания арабов относят племена бану шаддад и бану на уф. Родоначальником бану шаддад своды йеменской старины называют могучего Шаддада ибн ‘Ада. Прославился он тем, что заложил Ирам, «город колонн». Величественный царский дворец, возведенный им в Ираме, окружал сад Джаннат ‘Адн, «сказочной, неземной красоты», поражавший гостей Шаддада различными «диковинками и чудесами». Такими, например, как фруктовые деревья с искусственными плодами и птицами на ветвях, а также клумбы с цветами, сделанными с использованием рубинов, изумрудов и других драгоценных камней. Подрагивая от дуновений ветра, «будто живые», они, наполненные благовониями и сладкими ароматами, источали запахи дивные, проникавшие далеко за ограду замка. Слухи о неземной красоте сада Шаддада будоражили воображение жителей царства. И прозвали они его райским, подобным Эдему.
Легенды гласят, что, отстроив Ирам, «осколок рая на земле», возгордился Шаддад без меры. Возомнил себя, смертного человека, Богом. И возжелал, чтобы и люди поклонялись ему как Богу. За что и был наказан Господом – «сражен молнией, пущенной в него с небес», когда, в окружении народа, намеревался торжественно въехать в чудный город свой (88).
Бану на’уф, другое знатное племя Ма’риба, славилось доблестью и отвагой своих воинов. В случае объявления войны, говорится в сказаниях, оно в течение суток могло «собрать и выставить под седлом не менее 12 тысяч мужчин». Женщины племени отличались «внешностью необыкновенно яркой»; были высокими и стройными. Носили на себе много украшений. Особенно браслетов: золотых – на руках и серебряных – на ногах.