Теории внимания

«Внимание – сосредоточенность познавательной и практической деятельности субъекта в данный момент времени на определенном объекте или действии.

Физиологической основой внимания является возникновение в коре головного мозга очага оптимальной возбудимости, вызывающее более или менее глубокое торможение окружающих участков.

По активности субъекта в организации внимания различают три вида внимания: непроизвольное, произвольное и постпроизвольное…».

И далее наш философ уверенно переплывает из физиологии в психологию, не давая ни одной возможности зародиться подозрению, что в философской энциклопедии мог родиться философский разговор о внимании.

Кстати, статья того же автора помещена в «Новейшем философском словаре» 2003 года издания под редакцией того же Грицанова, где она повторяется слово в слово. Очевидно, изготовление словарей – неплохой бизнес…

Писал ли кто-то еще, кроме Гуровой и Самущик, о внимании в философских словарях, я не знаю. Поиск новых словарей через Интернет дает отсылки к этим источникам. Они же пересылают дальше в физиологию и психологию.

Похоже, никакой философии внимания в современной России нет. Но это не важно. Гораздо важнее, возможна ли она?

Читая философские словари, я прихожу к убеждению, что эта тема была закрыта и передана философами в психологию еще в девятнадцатом веке. И я ищу не там, где полагается. Лично мне, правду сказать, кажется, что я ищу в нужном месте, но словари советуют искать внимание «под фонарем» психологии, поскольку там, как кажется, светлее…

Вот вопрос: искать ли там, где легче, поскольку там ищут все, или искать философию внимания?

Глава 4. Английская философия. Милль

Занимались ли философы вниманием? В 1995 году авторы основной русской книги, посвященной вниманию, Ю.Дормашов и В.Романов писали со ссылкой на иностранные источники:

«Историки психологии считают, что задача описания явлений внимания к концу 17 века была решена в основном, а в 18 столетии детально и полностью. При этом они ссылаются на философские труды Августина, Фомы Аквинского, Ш. Бонне, Х. Вольфа, Р. Декарта, И. Канта, Г. Лейбница, Н. Мальбранша, Э. Платнера и других философов, врачей и натуралистов» (Дормашов, с.11).

В действительности, как покажут эти авторы далее, воз и ныне там, а внимание остается проблемой, и это очевидно, исходя из того, что сами они больше этих философов не поминают. Лишь изредка приводят любопытные цитатки. Скажу от себя: может быть, иностранные историки психологии и историю знают лучше, и внимание понимают глубже, но если в работах Декарта или Лейбница нет прямого упоминания внимания, то выискать у него внимание можно только в том случае, если ты «так его понимаешь»!

Иными словами, для того чтобы обнаружить внимание у философа, который не поминает внимание, нужно искать не по имени, а по понятию. Что значит, это понятие должно быть у тебя самого. И до того, как ты взялся за чтение философа! Чтобы было чем узнавать в его текстах, что речь идет именно о внимании. И что самое удивительное, твое понятие должно совпасть с понятием того, кого ты читаешь. Иначе ты припишешь свое понятие чему угодно!

Но и это не все сложности: твое исходное понятие внимания должно быть столь хорошо, чтобы безошибочно включать в себя понятия о внимании столь разных мыслителей, как Августин, Фома, Декарт, Лейбниц и Кант! А уж эти парни очень старались не быть похожими ни на кого другого!

К тому же, к примеру, Декарт или Лейбниц время от времени используют слово «внимание» в совершенно бытовом смысле, что значит, что в тех местах, где какие-то сообразительные мальчики усмотрели у них теорию внимания, философы используют совсем иное понятие, которое, к тому же сами вниманием не называют! В таком случае необходимо хотя бы указать те места, которые, на твой взгляд, относятся к вниманию.

Потрясающая глубина владения предметом выказана тем, кто написал эту победную реляцию об изучении внимания! И понятно, почему сами Дормашев и Романов избегают ссылаться на философов: чтобы позволить себе такое, необходимо сначала вывести понятие внимания, а потом применить его при чтении работ тех предшественников, которые внимание напрямую не поминают.

Тем не менее они привели список тех философов, кто исторически может считаться предшественниками современной науки о внимании. Т. Соловьев в 1901 году приводит другой список:

«Главными представителями психологической феноменальной теории внимания являются Кант, Гербарт, Джемс Милль и Карпентер» (Соловьев, с.13).

При этом в обоих списках почему-то опущен Локк, как если бы он ничего не говорил о внимании. Поэтому я выберу для рассказа о философии тех, в ком я точно уверен, и пойду от современности в глубь истории.

Итак, Милль, Кант, Локк. А затем Плотин и античная философия. Очевидно, что я многих пропущу, но в данном случае я и не ставлю перед собой задачу создать полный очерк истории философии внимания. Я лишь хочу показать, что она была и возможна.

Джеймс Милль (1773–1836), английский мыслитель, более известный тем, что был отцом и воспитателем Джона Стюарта Милля. Продолжатель Дэвида Юма. Оказал огромное влияние на всю английскую ассоциативную психологию, в частности на Александра Бэна, немало писавшего о внимании в рамках ассоциативной психологии. Поэтому можно считать, что в его лице европейская философия внимания переходит в психологию.

Сам он, однако, если верить первой строке его книги, нисколько не сомневался, что занимается, как и его учитель Юм, «философским исследованием человеческого ума», что вполне укладывалось в русло того философствования, что было задано Локковским «Опытом о человеческом разумении».

На русский, кажется, не переводился. Поэтому тот труд, в котором было заложено понятие внимания, легшее в основу ассоционизма, «Analysis of the phenomena of the human mind» («Анализ феномена человеческого ума»), написанный в 1829 году, я буду переводить как можно полней. В моем распоряжении издание 1869 года.

Милль пишет о внимании во втором томе, в главе XXIV, посвященной воле. Именно такое понимание внимания как волевого процесса и сохранится в английской психологии в будущем, а через нее войдет в мировую культуру.

Прежде всего, надо оговорить несколько терминов, которые использует Милль. Само понятие mind, которое я перевожу как «ум», настолько неопределенно в психологии, что и одно оно может свести с ума. Милль начинает разговор о внимании с такого высказывания:

«Другой процесс, сквозь который ум предположительно может оказывать влияние на свои цепи, это Внимание» (Милль, т. 2, с. 362).

Эти странные «цепи ума», в действительности, пример вольного обращения с терминами. Чтобы его понять, стоит прочитать самое начало второго тома, где Милль делает краткое обобщение того, что говорилось в первом:

«Мы видели, что в том, что мы называем миром ума (mental world), Сознанием, имеются три великих класса феноменов, наиболее знакомые из всех фактов, с которыми мы познакомились, – ощущения, идеи и цепи идей (train of ideas)» (там же, с.1).

Цепи ума – это и есть цепи идей, или идеи, сцепленные в жесткие связки, являющиеся сутью ассоциаций. Таким образом, ум приравнивается Миллем и к сознанию, и к «ментальному миру», то есть к содержанию того же самого сознания, как бы назвал это я. Очевидно, что такое использование понятия «ум» возможно, но как весьма приблизительное и необходимое для того, чтобы однажды быть уточненным.

Но надо полагать, Милль просто заимствует его у Юма, Рида, Беркли и Локка как некую культуру, сложившуюся к началу девятнадцатого века.

Соответственно, там же, у Локка, заимствованы им и понятия «ощущение» и «идея». Во всяком случае, вся книга начинается с главы, посвященной ощущению (Sensation), которой предпослана в виде эпиграфа довольно большая выдержка из «Опыта о человеческом разумении» Локка, а именно, кусок из параграфа 2, посвященного цели сочинения. Как это место звучит в нашем академическом переводе А. Савина: