Страница 47 из 52
— Честным человеком.
— Честным… человеком? Ха-ха-ха! Да брось ты! Вот рассмешил! Честным человеком! Человек, дорогой мой, по природе своей — грязное злобное животное. И надо пользоваться, пока можно.
— Чего ты хочешь?
— Доверия.
— Какое же доверие может быть между грязными злобными животными?
— Ха-ха! Уколол! Растешь! А ведь никто иной, как я, заметил этого парня и понял, как далеко ты пойдешь! «Шеф», — сказал я шефу — «Шеф!» — сказал я. «Есть тут один парень, он далеко пойдет! Позвольте, я представлю его вам». «Да ну, друг мой», — ответил он мне, — «зачем нам новые люди?» Но я настоял — и посмотри, вот где ты!
— Пальцы ты мне тоже из дружбы ломал?
— Ха-ха! Ну, ты и скажешь! А как иначе ты стал бы мужчиной? Нет, уважаемый! Не испытав боли и страха, разве ты бы мог добиться успеха?
Удивительно! Это был тот самый Догукан Кая, который вот только на днях цедил слова и пользовался Денизом, как бесплатным слугой. А теперь он из кожи лезет, пытаясь задобрить его. Не может быть, чтоб он уже все забыл! Или он считает, что другие люди так глупы и неспособны помнить больше, чем несколько дней? Ну ладно, не помнит Догукан, но неужели он думает, что и Дениз тоже готов все забыть, будто не было оскорблений, угроз, шантажа и грубости?
То же двуликое лицо, та же двуликая натура.
— Чего тебе надо, Догукан? Говори яснее, мне пора.
— Эй, не так быстро!
Снова ловкая рука хватает его запястье, сжимая его до боли. Если лицом он и умеет врать, то вот руки его пока еще этому не научились.
— Что вы затеваете за моей спиной?
— Кто?
— Не придуривайся! Вы, с шефом! Почему я ничего об этом не знаю?
— А мне откуда знать? Это его решение. Ты знаешь, они не обсуждаются.
— Знаю. — Мрачно проговорил Догукан. — Тогда вот что.
— Что?
— В следующий раз, когда будете обсуждать планы, ты ему напомни обо мне. Ненавязчиво. Просто упомяни: вот, встретил господина Кая, он интересуется, не может ли быть полезен?
— Я-то скажу, но вряд ли это поможет. Ты должен поговорить с ним сам.
— Трубку он не берет.
— Ну, тогда что я могу сделать… хотя вот, знаешь, — как бы вдруг вспомнив, добавил он, — сегодня вечером мы встречаемся в клубе…
— Понял, буду.
— Ты случайно там оказался!
— Знаю, не дурак. А ты, мой друг, — и рука, еще недавно изображавшая мольбу, вдруг пролетела вблизи уха Дениза, почти задев его, — помни, что Догукан Кая все еще имеет на тебя компромат.
И, весело насвистывая, он удалился, чувствуя себя победителем. Дениз рассмеялся, но господин Кая этого уже не видел.
Полицейский, который теперь вел дело группировки, особенно интересовался шефом. Когда Дениз назвал имя Кая, тот увлекся было, но быстро сообразив, что к чему, отказался от мысли привлечь и его. Да и босс последнее время не жаловал Догукана. Его претензии на власть смешны, а трусость общеизвестна. Запугать новичка, надавить на должника или соблазнить девушку — тут он неплохо проявлял себя, но дальше ему не хватало ни ума, ни выдержки. Так что новое дело — то самое, крупное и скандальное, которое, как знал Дениз, провалится и принесет повышение не одному полицейскому чину, грозило пройти без господина Кая.
Но не теперь.
Дениза это более чем устраивало.
1 неделя до исчезновения Птички
Соперничающие организации вообще не любят делиться информацией друг с другом. Операция прошла успешно, все участники были задержаны, доказательства финансовых манипуляций налицо. Начались бесконечные процедуры оформления и следствия. Но Шахид узнал об этом лишь через несколько дней, и то уже после освобождения господина Кая.
5 дней до исчезновения Птички
Несмотря на фамилию — Кучук (маленький) — начальник центрального городского отделения полиции, Шахид Ильяс Кучук, не был маленьким ни визуально, ни по должности, ни по характеру. Да и голос его, зычный, известен всем сотрудникам отделения. Хорошо, когда он звучит вдали.
Но вот уже полчаса его не было слышно. А это, как известно всем, тоже плохо. Значит, кому-то намылят шею. Скорее всего, скоро. Скорее всего, тому, кто ближе.
Шахид обдумывал полученную информацию и прикидывал, что из этого можно сообщить старому другу.
Цепкий и упрямый, если он за что-то брался, то получал максимум. И сейчас у него было много информации, по большей части, пикантной — но это не проблема. Если ты учился в одной группе с тремя министрами, а работаешь начальником столичного полицейского отделения, то, разумеется, пикантной информации будет у тебя море. Обычное дело. Но, если в дело замешаны сразу два твоих друга — то подумать надо.
Догукан Кая оказался подонком. Брачный аферист, вымогатель, за ним тянется шлейф ограбленных женщин — но те истории все такого сорта, что не придерешься. Женщины сами все отдали, заявок в полицию раз-два и обчелся, а дергать уважаемого министра из-за юношеской глупости двоюродного племянника никто не решился. К тому же мальчик, вроде бы, исправился. Оставил курорт, вернулся в город, живет тихо.
Но так было до недавнего времени.
Теперь же он оказался членом банды, промышляющей мошенничеством и разбоем.
Это с одной стороны.
С другой — он же, по слухам, жених секретарши миллионера. Той самой, что, по слухам, его любовница.
Тронь Догукана — и плохо будет Ниязу. Оставь Догукана — пострадает Омар.
Опять же, тронь Догукана — и в дело вмешаются полчища адвокатов, возможно, произойдет огласка, возможны отставки, а молодчик все равно выйдет сухим из воды. Не трогай… да, пожалуй, не надо трогать. Но вот что сказать Омару?
Любовь — штука тонкая. Когда-то давно… да, в те времена, когда еще не было этого живота, несколько правительств и много скандалов назад, он знал, что это такое. Как поступит Новази? — Всегда его заносило, если это касалось женщины. И нет оснований предполагать, что с возрастом это исправится, наоборот.
Да что тут решать, в конце концов, Новази как-то решит эту проблему сам. Непредсказуемо, как всегда. И лучше ему, Шахиду не знать, потому что вряд ли это будет законно.
Поэтому он снял трубку, набрал номер и рассказал Омару самое основное. Только главное, без детализации и старательно избегая всего, что касалось семьи Эрман.
Омар выслушал все спокойно, сказал, что примет меры, повесив трубку, Шахид перевел дух. Кажется, обойдется без отставок.
— Али! — Взревел он в коридор. — Где мои спички? И кофе!
Контора с облегчением вздохнула.
2 дня до исчезновения Птички
Дверь с тихим скрипом открылась, пропуская полицейского и невысокую женщину в темном. Неяркий свет не позволил Денизу рассмотреть лицо с того места, где он сидел. Не похоже на мать, да и тетки его выше и полнее.
Неужели? Сердце его застучало сильнее, а ладони мгновенно взмокли. Удивительная реакция на лицо, которое он так хорошо знал. Перед глазами мгновенно пронеслось: узкие брови, темные глаза, пухлые губы, острый подбородок, родинка у губ. И вот уже это лицо оказалось так близко, как бывало раньше. Но только тогда он почему-то ничего не замечал. Ни нежности кожи, ни полудетской округлости щек, ни проскакивающих в глубине глаз искр. А сейчас прекрасными казались даже тонкие волоски над губой, прядь, всегда выскальзывающая из прически и торчащие ушки.
— Кара! Почему ты здесь?
— Я… я услышала что случилась, и зашла навестить. — Смущенно пробормотала она.
— Не надо было…
Оба помолчали.
— Как наши друзья?
Кара поморщилась. Она не хотела говорить о том, какой шум подняли в кафе, и сколько пафосных речей было произнесено. Как от Дениза отвернулись те, кто недавно считались его друзьями, и сколько словесных битв ей пришлось выдержать, защищая его. При воспоминании об этом у нее загорелись щеки. Кое-кто ясно дал понять, что она принимает сторону Дениза только потому, что небезупречна сама. К счастью, Челик этого не слышал.
— Давид сделал мне предложение.
— Хорошо…