Страница 36 из 44
Он отбрасывает эту мысль и начинает слегка раскачиваться из стороны в сторону, прежде чем продолжить:
— Я вошел в наш дом в два часа, однако ничего странного не было. Лора прислала мне сообщение, что собирается прилечь на несколько часов, и ожидалось, что она будет в постели.
Мужчина перестает раскаиваться и начинает ходить туда-сюда. Затем вытягивает руки перед собой, рассматривая обручальное кольцо на безымянном пальце.
— Восемь часов. Столько потребовалось, чтобы мой мир рухнул. Всего восемь часов с того момента, как я вышел из нашей спальни, и до того момента, как вернулся, — Джош останавливается и смотрит на меня. Его тело заслоняет лунный свет, и глазами он находит мои даже в темноте. — Я оставил свою жену, единственную женщину, которую когда-либо целовал, дома живую и в безопасности. Она вся светилась изнутри и жаждала встретиться с нашим сыном. Но когда я вернулся к ней, Лора была липкой и практически холодной. Пульс прощупывался слабо, а вся грудь и волосы были в рвоте.
Он отворачивается от меня и снова начинает расхаживать, пальцами пробегая по волосам, чтобы потянуть за пряди.
— Я пытался ее разбудить. Умолял ее открыть глаза.
Затем мужчина застывает, его подбородок прижат к груди, а руки вяло свисают по бокам.
— Прошло еще восемь часов, и она исчезла навсегда. Врачи пытались спасти ее, но кислородное голодание оказалось для мозга смертельным. Артур смог выжить. Как сказали врачи, ну ты знаешь: «вам очень повезло».
Он сердито фыркает.
— Никакого везенья тот день не было и в помине. Никакого.
Затем Джошуа поворачивается ко мне и опускается на колени.
Я никогда раньше не видела, чтобы мужчина так плакал, и уж точно никогда не захочу видеть этого снова.
— Прости, прости, мне очень жаль, я не планировал...
Обхватываю его руками, становясь на колени за его спиной и поддерживая его своим прикосновением. Холодный кофе разливается у моих ног и окрашивает песок.
— Не извиняйся. Я не могу даже представить, как трудно было поделиться этим со мной.
— Это еще не все, еще не все, но мне не хочется, чтобы ты меня ненавидела. Потому что я сам себя ненавижу.
— Тихо, тихо, — успокаиваю я, прижимаясь щекой к его плечу, мои губы находятся в миллиметрах от его кожи, а его теплый, чистый запах обволакивает меня. — Не обязательно делиться всем сейчас. У нас есть на это время. Сколько угодно.
— Мне казалось, ты дала понять, что больше не дашь мне шанс.
Его голос все еще хриплый от слез, но я чувствую легкую насмешку в его тоне.
— А еще, однажды я сказала, что собираюсь стать монахиней и сбежать в монастырь. Думаю, у меня есть склонность менять свои решения.
— Непостоянная. Никогда бы не подумал.
Я слегка смеюсь и нежно целую его в щеку.
— Вы все еще должны мне торт, господин. И лучше бы вам поскорее выплатить свой долг, пока я снова не передумала.
Мы сидим в тишине, попивая теплый кофе из термоса, слизывая глазурь с пальцев и наблюдая за восходом солнца над Средиземным морем.
Это одновременно худшее и лучшее свидание в моей жизни. И я все еще не рассказала ни об одном из своих призраков храбрецу рядом со мной.
Есть вероятность, что как только Джош узнает о них, то тут же передумает.
Глава 22
Джош
— Папочка, Арти снова жевал голову Фрейи, и теперь ее лицо все расплющено!
У меня очень гиперактивная маленькая девочка, которая считает, что она — подросток, и годовалый мальчик с людоедскими наклонностями. Хочешь спасти мой рассудок и присоединиться к нам на пляже?
— Иду, Айви, иду, — кричу я, выходя из туалета, где отсиживался ровно пять минут. Это очень плохо? Другие родители тоже запираются в туалете в поисках передышки?
Теперь, прежде чем вы забежите вперед, скажу, что Айви играла в своей спальне, а Артур находился в своем манеже. Я не просто оставил их, а сам заперся. На самом деле, я даже не закрыл дверь полностью, поэтому вижу Айви, несущуюся по коридору ко мне, как только в кармане шорт жужжит мой телефон.
— Посмотри, папочка. Посмотри, что он с ней сделал! — она толкает слюнявую куклу мне в живот, а затем стоит, положив руки на бедра.
— Как он ее достал, если находился в манеже? — спрашиваю ее, пока вытираю куклу и пытаюсь выправить ее пластиковое лицо.
— Я попросила его присмотреть за ней, пока готовила ужин на кухне.
Ну, конечно же. Моя маленькая девочка всегда старается обо всех заботиться.
Прямо как ее мать.
— Ну, кажется, я ее починил, — говорю я, отдавая дочери все еще слегка деформированную Фрейю и вытаскивая телефон из кармана.
Хмм, а он может попытаться съесть меня? Это единственное, что меня волнует. С мнимым подростком я еще смогу справиться, но плотоядный ребенок — совсем другое дело.
Смеюсь над ее ответом и ловлю взгляд Айви, которая смотрит на меня.
— Это бабуля тебе пишет?
— Нет.
— Дедуля?
— Нет.
— Дядя Айз?
— Нет, этого человека ты не знаешь.
Она мощит лицо, обдумывая полученную информацию, а затем спрашивает:
— Ну, если я его не знаю, то почему он заставляет тебя улыбаться?
Поймала-таки меня.
— Это папин друг, который хочет поехать с нами на пляж, если ты не против.
Несколько секунд дочь размышляет, а затем интересуется:
— А как его зовут?
— Ее.
— Твой друг — девушка?
— Да, девушка.
Я не уверен, куда ведет этот допрос.
— А она носит лифчик?
Нууу, ладно. Где находится моя мать, когда она мне так нужна?
— Не думаю, что тебе нужно знать об этом, Айви.
— Хорошо. Спрошу ее сама, когда увижу, — услужливо отвечает она. — А как ее зовут? Фрейя, как мою куколку? — моя малышка смотрит на игрушечную куклу в своих руках.
— Нет, ее зовут Холли.
— Мне не нравится это имя.
— Ну, а я считаю, что это красивое имя, так что, пожалуйста, не говори этого Холли, когда встретишься с ней.
— Бабуля сказала мне, что врать не хорошо. Лгуны плохие.
Когда наша беседа успела перетечь в разговор о лжи?
— Бабуля права, но мы не должны обижать других. Тебе бы понравилось, если бы кто-то сказал, что ему не нравится твое имя, принцесса?
— Но мое имя красивое. Мамочка сказала, что выбрала его для меня.
Мое сердце сжимается, и сделав шаг вперед, я наклоняюсь к дочери, игнорируя жужжание моего телефона с входящим смс.
— Все верно, она выбрала его для тебя, а знаешь почему?
Айви кусает нижнюю губу и качает головой. Ее большие, невинные глаза, такие же, как у ее матери, устремлены на меня в отчаянном желании услышать еще что-нибудь, что связывает ее с Лорой.
— Есть растение, которое называется Плющ (Прим.пер. Имеет место игра слов — «Ivy» — название растения, и Ivy — имя девочки), и оно растет круглый год, зимой или летом. Плющ растет и поднимается, а иногда вырастает настолько высоко, что, кажется, будто может достичь неба.
Ее глаза расширяются, когда дочь воспринимает мои слова, и я осознаю, что она запомнит их и будет говорить об этом снова и снова, как всегда делают маленькие дети.
— Мы поехали в отпуск ровно за девять месяцев до твоего рождения, — продолжаю я, объясняя историю детской формулировкой. — И домик, в котором мы остановились, был покрыт зеленым плющом. Мы никогда не думали, что ты появишься у нас так скоро, поэтому, когда твоя мама узнала, что беременна тобой, то сказала мне, что этот маленький коттедж, должно быть, был волшебным, и если ты будешь девочкой, то мы назовем тебя Айви.
Наблюдаю, как ее маленький разум работает на пределе сил, обрабатывая данные, которыми я только что поделился.
— Так значит, я волшебница? — наконец спрашивает Айви.