Страница 6 из 9
В этой связи такое явление, как самораскрытие, не может толковаться однозначно отрицательно. Здесь Г. Габбард и Э. Лестер соглашаются с И. Хоффманном, который считал, что в некоторой степени самораскрытие неизбежно и даже полезно, поскольку углубляет аналитический процесс. «Например, когда пациент задает аналитику прямой вопрос, для аналитика может быть полезным показать что-то из своего опыта, а также испытать сомнения, связанные с тем, отвечать ли на вопрос. Самораскрытие личных проблем или детских трудностей редко является полезным и должно предупреждать аналитика, что что-то пошло не так» [там же, с. 77].
В свою очередь, Г. Габбард и Э. Лестер категорически предупреждают против самораскрытия эротических чувств, относящихся к пациенту. По их мнению, здесь происходит подмена символического реальным, что крайне опасно для пациента. Роль психоаналитика включает «сдержанность; предотвращение излишнего самораскрытия; регулярность и предсказуемость сессий; стремление понять пациента; в целом безоценочное отношение; признание сложности мотивов, желаний и потребностей; чувство уважения и вежливость по отношению к пациенту, также готовность отложить свои собственные желания в интересах большего понимания пациента» [там же, с. 81].
1. Как вы поняли, почему именно в русле психоанализа стали интенсивно разрабатываться этические проблемы?
2. Как вы понимаете термин «пересечение границ»?
3. В чем разница между «пересечением границ» и их «нарушением»?
4. Почему необходимо соблюдать границы, защищать их? Что это дает с точки зрения исследователей-теоретиков и практиков?
5. Что именно вызывает беспокойство у Г. Габбарда в связи с расширением «киберпространства»?
6. С какими другими понятиями оказалось связанным, по мнению Г. Габбарда и Э. Лестер, понятие «профессиональные границы»?
7. Как вы думаете, почему самораскрытие может быть полезным? Против какого самораскрытия предупреждают авторы?
8. Как вы понимаете выражение «подмена символического реальным»?
9. Как соотносятся внутриличностные границы клиента с межличностными границами в лечебной работе с ним?
10. В чем разница между личностной и профессиональной идентичностью?
2.1.2. Нарушения границ в истории психоанализа
Представление о профессиональных границах возникло, как отмечают Г. Габбард и Э. Лестер, относительно недавно. Что касается истории психоанализа, то она полна фактов, свидетельствующих о том, что их нарушение случалось неоднократно с самыми выдающимися аналитиками. Это было время проб и ошибок, поисков наиболее эффективной техники, степени эмоциональной вовлеченности аналитика в работе с пациентами, недостаточного теоретического осмысления концепции контрпереноса. З. Фрейд в своих письмах говорил о том, что пациента лечит любовь, имея в виду те чувства, которые возникают у пациента по отношению к аналитику. Он считал, что эта «переносная любовь» не настоящая, фальшивая, хотя позднее признавал, что в ней есть нечто и от истинной любви.
В качестве одного из широко известных нарушений границ авторы упоминают историю романтических отношений между К. Юнгом и его первой пациенткой С. Шпильрейн. Отношения аналитик – пациент достаточно быстро переросли в дружбу. Дело не в том, считают Г. Габбард и Э. Лестер, была или не была у них интимная связь, а в том, что это были серьезные отношения, в которых не было соблюдения границ. Они считали себя «…родственными душами, связанными мистическими и телепатическими связями. К. Юнг, интересовавшийся оккультизмом и парапсихологией, был убежден, что он и С. Шпильрейн могут понимать друг друга без слов» [8, с. 101].
Последовавший разрыв отношений послужил мощной травмой для С. Шпильрейн. Характерно нежелание К. Юнга признать, что это была любовь в переносе. По этому поводу авторы замечают, что «психоаналитическая концепция переноса подразумевает смирение. Аналитику с неохотой приходится признать, что задействуются силы, выходящие за пределы его непреодолимого магнетизма. И если бы в этом кресле сидел другой аналитик, возникали бы сходные чувства. Влюбляющиеся в своих пациентов и вступающие с ними в сексуальную связь аналитики часто верят в исключительность направленных на них чувств пациента и не могут вынести боль осознания того, что такие же сильные чувства могли бы быть направлены на кого-то еще» [там же, с. 102].
Что касается истории отношений З. Фрейда и венгерского психоаналитика Ш. Ференци, продолжают Г. Габбард и Э. Лестер, то в ней также можно найти множество моментов нарушения границ. Это было размывание, смешение ролей друга и клиента, друга и аналитика: взаимный анализ, совместные путешествия, советы Фрейда по поводу того, на ком надо и на ком не надо жениться Ференци. Все это мешало сколько-нибудь полноценному анализу последнего и повлияло на его собственные поиски техник работы с клиентами, вызывавшие недовольство З. Фрейда: взаимный анализ, объятия, поцелуи и т. п. Это были попытки дать пациентам ту любовь, которую не дали им их родители. Одновременно это была реализация собственного желания Ш. Ференци получить то, чего он был лишен в детстве.
По мнению Г. Габбарда и Э. Лестер, то, что происходило в те далекие времена становления психоанализа, надо рассматривать «…как неизбежные боли при родовых схватках, сопровождающие появление на свет новой сферы деятельности. Личная и профессиональная жизнь переплетались всеми мыслимыми способами. Фрейд смешивал дружбу и анализ в лечении Марии Бонапарт (Marie Bonaparte), во время которого он раскрывал много личной информации о себе. Позже Бонапарт была на лечении у Рудольфа Леве и в конце концов стала его любовницей» [там же, с. 113].
Г. Габбард и Э. Лестер все же полагают, что пионеры психоанализа понимали в какой-то степени, что подобные «эпизоды» нежелательны. Может быть, поэтому и З. Фрейд, и М. Кляйн, анализировавшие своих собственных детей, тщательно скрывали это. Все эти нарушения, по мнению авторов, есть не что иное, как «наследство», которое отцы-основатели оставили будущим поколениям аналитиков, отпечаток, повлиявший на дальнейшее развитие психоанализа. «…Нарушения сексуальных и несексуальных границ были распространены среди аналитиков, которые оказали значительное влияние на развитие психоанализа в США. У Маргарет Малер были сексуальные отношения с Августом Айхгорном (August Aichorn), который ее анализировал (Stepansky, 1988). Фрида Фромм-Райхманн (Frieda Fromm-Reichma
Т. Гузейл и A. Бродский [64] напоминают своим читателям, что сам З. Фрейд проводил анализ, прогуливаясь со своим анализандом вдоль берега реки, посылал пациентам открытки, давал им книги, дарил подарки, поправлял их, когда они, плохо осведомленные, говорили что-то о членах его семьи, оказывал финансовую помощь, кого-то угощал обедом и т. п. Знаменитый аналитик Д. Винникот анализировал своего близкого друга, неформально общался с пациентами, а один из его пациентов (ребенок) столовался у него дома. Масуд Хан – протеже Д. Винникота, которого авторы характеризуют как поразительную, харизматичную, а возможно, даже психопатическую фигуру в раннем британском психоанализе – сплетничал о своих высокопоставленных клиентах и других пациентах, организовал союз между пациентами (мужчиной и женщиной), сидел за покерным столом вместе с двумя своими клиентами и т. п.