Страница 16 из 24
Уже потом, как все закончилось, по воздуху ребят с перевала вывозили. Я как раз первым садился, за мной остальная группа. Смотрю – привели пса того. Ну, думаю, интересно, что там дальше будет?
А вертолеты с интервалом садятся. Первый сел, второй… Смотрю, забегал пес: туда пробежал, сюда пробежал. Где-то только из четвертого или пятого вертолета хозяин его вышел… Что было! Пес его от сапог до макушки вылизал. Места сухого не оставил… Смотрел я на них – и так…Это я к тому, говорю: к собаке по-людски отнесешься – душа на подъеме. А человеку жизнь спасаешь… Тут и слов-то не подберешь…
Начиная с восемьдесят второго обстановка стала усложняться. Среднеазиатский пограничный округ получил несколько вновь сформированных мотоманевренных групп. В ходе серий операций «Долина-82» они были введены в Афганистан и размещены на севере страны в шести провинциальных центрах.
В мае того же года в районе Куфабского ущелья провели спецоперацию, которой руководил непосредственно начальник Пограничных войск КГБ СССР генерал армии Вадим Александрович Матросов. В операции, которая длилась семнадцать дней, были задействованы свыше полутора десятков вертолетов Ми-8 и Ми-24.
Охота на нас была открыта без поправки на сезон. Летали мы как минимум парой. Так вот они по первому вертолету не били – умные. Со второго-то видят, откуда бьют. И ответить могут прицельно. Нам били вдогонку. Вот почему, думаете, появились на Ми-8 стрелки-пулеметчики у аварийного люка на створках? Жизнь заставила! Зеркала же заднего обзора не поставишь – не автомобиль все-таки. И расстояния не те, и маневры не те. Высота: то одна, то другая.
Вот порой спрашивают, что значит: «летать по-афгански»? А вот что значит. Первое время, когда ПЗРК не было, летали на высотах 700 – 1200 метров. «Стингеры» появились, летать на такой высоте опасно стало. У них дальность стрельбы пять с лишним километров. Ну не на восемь же тысяч подниматься! Сделали наоборот: ушли на предельно малые высоты. Это позволило и вероятность обнаружения уменьшить, и время на прицеливание до минимума сократить… Вот идешь, бывало, на высоте 3–5 метров, а за тобой пыль клубится, как завеса дымовая. Да и идешь-то неровно: рыскаешь то вправо, то влево…
В в восьмидесятом меня наградили орденом Октябрьской Революции. А 8 апреля 1982 года – присвоили звание Героя Советского Союза. Помню, когда Звезду мне вручили, Матросов сказал: «Все! Дальше речки Пяндж больше не полетишь». Тогда, говорю, с должности меня снимайте: какой я командир эскадрильи, если не в строю?
Так и остался там до восемьдесят третьего. Потом перевели в Москву на должность летчика-инспектора, но я продолжал лететь в ДРА до конца войны.
Фарит Шагалеев родился 8 февраля 1947 года в городе Барнауле Алтайского края. В 1964 году поступил в Ташкентский авиационный спортивный клуб ДОСААФ, где обучался летать на самолете «Як-18» и вертолете «Ми-1». В 1967 году поступил в Аткарский авиацентр ДОСААФ, по окончании которого ему было присвоено звание младшего лейтенанта запаса. В 1970 году призван в Военно-воздушные силы РФ и направлен в пограничные войска на остров Сахалин. Летал на вертолете «Ми-4», прошел путь от летчика-штурмана до командира звена. В 1973 году экстерном окончил Сызранское ВВАУЛ. С 1978 года проходил службу в пограничных войсках в Средней Азии.
С декабря 1979 года по апрель 1983 года участвовал в боевых действиях в Афганистане. При выполнении боевых вылетов проявлял исключительную личную храбрость, летное мастерство и высочайший профессионализм. Принимая участие в боевых действиях на территории ДРА, совершил свыше 1200 боевых вылетов.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1982 года подполковнику Шагалееву Фариту Султановичу за образцовое выполнение воинского долга, проявленные при этом мужество и героизм присвоено звание Героя Советского Союза.
Генерал-майор в отставке Шагалеев Ф. С. – летчик-снайпер – имеет более 9000 часов налета. Совершил более 400 прыжков с парашютом.
Награды: медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза; орден Ленина; орден Октябрьской Революции; орден «За личное мужество», медали.
Из жизни Фарит Султанович ушел 10 июня 2014 года.
Говорят слово «Душанбе» с таджикского переводится как «понедельник». Я прилетел в Душанбе в понедельник, аккурат на свой день рождения – 3 ноября восьмидесятого года. В тот день нас было трое – экипаж вертолета Ми-8: командир – Анатолий Помыткин, штурман – Александр Суханов, и я – борттехник. В Таджикистан мой экипаж перевели с Дальнего Востока. До того мы служили в Южно-Сахалинске. Служба была интересная, летали много, но как любому профессионалу, нам хотелось большего. Потому как только представилась возможность перевестись в Таджикистан мы пошли на это, хотя прекрасно были осведомлены, что придется участвовать в разгоравшейся афганской войне.
Борттехник Ми-8 капитан Вячеслав Зиновьев (в центре) в составе экипажа
Наш экипаж оказался одним из первых в составе авиаподразделения, позже ставшим известным душанбинским авиаполком. Но в восьмидесятом никакого полка еще не было – было только звено от Марыйского авиаполка. Поначалу им командовал майор Юрий Мирошниченко, а затем майор Виктор Лазарев. Там было несколько вертолетов и два самолета. Небольшой сплоченный коллектив. Лишь позже, на моих глазах появилась эскадрилья, а затем уже возник полк. Менялись и командиры. В 1982 году была создана отдельная эскадрилья, с Небит-Дага к нам был переведен майор Шагалеев, в будущем – Герой Советского Союза. Позже его сменил подполковник Владимир Мусаев.
Людей поначалу было мало, но это был настолько сплоченный коллектив! Нагрузки на каждого были большие, свободного времени почти не оставалось. У нас даже не проводили обязательные в ту пору политинформации, с призывами к исполнению интернационального долга. Но и без этого ответственность и моральный дух каждого представителя звена был очень высок. Все осознавали, насколько важную работу мы тогда делали. Служба была интересная. Регламентные работы проходили в гражданском аэропорту Душанбе, на «аэрофлотовской» базе. Базировались там же – в гражданском аэропорту, где в конце полосы пограничникам была выделена стоянка.
Вертолеты звена обеспечивали охрану границы не только на линии границы, но и в глубине Афганистана, где вовсю шла война. Машины то и дело уходили на боевые операции. Для нас, вновь прибывших, это было удивительно. На Сахалине основными задачами было снабжение застав, патрулирование прибрежной акватории на предмет обнаружения браконьеров, словом, мирная работа. А тут прилетаем, и словно оказываемся в другом измерении. В тебя стреляют, ты сам стреляешь в ответ. Приземляешься на площадке в том же Московском отряде или Пянджском, а рядом с ней лежат бомбы в укупорке, ящики со снарядами и патронами. По всей стране мирная жизнь, а здесь реальная война.
В 80-м году боевые действия шли по нарастающей. Пограничникам «нарезали» зону ответственности до 300 километров вглубь Афганистана. Экипажи звена периодически летали дежурить на площадках Московского и Пянджского погранотрядов. Такие командировки обычно длились по двадцать-тридцать дней, в зависимости от сложности проводившейся операции. Иногда дежурили и на более близких к границе площадках, например на «Иоле», недалеко от Куфабского ущелья. Позже появилась точка в Шуроабаде, там был небольшой аэродром для Ан-2. Когда шла операция в Куфабском ущелье действовали оттуда. Жили во время дежурств на «точках» в полевых условиях, в палатках.
Нас, новичков, довольно долго не привлекали к боевым операциям, сначала мы должны были пройти всестороннее обучение, врасти в обстановку. Мой первый боевой вылет состоялся только в марте 1981 года. В тот момент вертолеты нашего звена работали на участке Пянджского отряда. Операция по высадке десанта проводилась в районе Янги-Калы. До Пянджа предстояло ехать на машине, так как все вертолеты были в деле. Хорошо помню тот день. Мы с Помыткиным и Сухановым ехали на «санитарке». По прибытии получили машину и в тот же день совершили первый боевой вылет – доставили на ту сторону груз.