Страница 9 из 13
После пляжа Макс с девочками пошли за машиной, а я, по легенде, полез в Интернет маршрут продумывать. Это, понимаете ли, такая ответственная операция, фигня, что я все эти маршруты еще дома составил, надо же повторить, вдруг тут все крепости переползли за зиму. Видите вот, сижу, продумываю. На самом деле, просто хотел написать, что все не так, как кажется. Мы с Максом вчера не поссорились, как не ссорились никогда. Просто бывают моменты, когда он беспричинно на меня раздражается. Я в ответ раздражаюсь тоже. Но этим все, как правило, ограничивается. В детстве, правда, случалось, что мы и морды друг другу подправляли. Но стоило нас запалить учителям или родителям, как мы тут же начинали друг друга выгораживать и уверять всех, что ничего и не было вовсе, просто ударился об косяк. Шесть раз подряд. И я еще с утра вчера почувствовал, что это как раз один из таких дней. Его просто надо было пережить. Поэтому я и старался, по возможности, помалкивать, не давать лишних поводов.
Но такая фигня никогда не отражалась на нашей дружбе. И не только с Максом, в принципе, вся наша компания связана очень крепкими узами детской дружбы. С возрастом мы все стали очень разными – во всем, начиная от увлечений и кончая уровнем дохода. И если бы мы все познакомились сейчас, совершенно не факт, что заинтересовали бы друг друга и начали общаться. Но все эти раскладушки в детском саду и выкинутые из окна школы бомбочки с водой, забеги по крышам гаражей, разборки у завуча из-за распитой бутылки бренди, не говоря уже о драках из-за девчонок… Это все так объединяет, что даже в состоянии конфликта мы всегда в глубине души знаем – если кому-то по-настоящему потребуется помощь, каждый из нас бросит все дела, поднимет всех на уши и отдаст последние деньги друг для друга. И это очень ценно, когда в мире есть целых семь человек, которым ты доверяешь, на которых можешь положиться и от которых всегда получишь помощь. Так что извиняй, Максик, просто так ты от меня не отделаешься.
– Итак, Максим Тимофеевич, о чем Вам говорит имя Асклепий? – тоном профессора Зинкевича на экзамене начал я, когда мы повернули по указателю "Асклипио".
– А оно мне должно о чем-то говорить? – удивился Макс. – Я мифы Древней Греции изучал в пятом классе, если че.
– Последние шесть лет ты изучал как раз то, чем товарищ Асклепий занимался всю свою жизнь.
– Он врач что ли?
– Хуже. Он бог врачевания. Эскулап – слышал такой вариант?
– Такой – слышал.
– Ну это он и есть. Эскулап – римский вариант, Асклепий – греческий.
– Ага. И что, он здесь жил?
– Не думаю. Хотя такой вариант возможен, потому что он воспитывался Хироном, а этот конь тут жил какое-то время, если верить одной из легенд. Более вероятно, что тут просто было какое-то святилище, посвященное ему. Но когда сюда приперся Павел со своим христианством, все языческие храмы были разрушены или переделаны в христианские.
– Дим, ты каждый раз так рассказываешь свои истории, как будто все эти люди действительно существовали, – сказала Марина.
– Какие люди?
– Ну все, герои мифов. Или вот Апостол Павел.
– Но они существовали.
– Ты в них веришь?
– Может быть, не в том виде, который дошел до нас, но совершенно точно, что какие-то прототипы у них были. Например, по поводу Павла, известен даже год, когда он здесь высадился – 58-й год нашей эры. А то, что перед ним расступились скалы, – тут десятки вариантов. Может, он пьян был и с первого раза этот проход в бухту не увидел. Может, в скалы ударила молния, камни обрушились, и открылся проход. А может, он и вовсе все это сочинил, чтобы головы задурить и чтобы местные жители скорее уверовали в его бога.
– Ну хорошо, а как насчет Хирона? – спросила Света. Правильно, она же тут единственная, кто знает это имя. – Полукони-то уж точно не могли существовать.
– Во-первых, я не стал бы так категорично утверждать. То, что мы их не видели, не является доказательством их невозможности. Во-вторых, Хирон как личность наверняка существовал, хотя, скорее всего, был обычным человеком. Почему он дошел до наших дней полуконем – вопрос мифотолкования. Например, у меня есть знакомая, которую муж иначе как кентавром не называет, потому что она проводит за рулем по двадцать часов в сутки. Может, через тысячу лет в легендах она тоже каким-нибудь биороботом-кентавром предстанет.
Пока я разглагольствовал, мы въехали в маленькую беленькую деревушку Асклипио, запарковались на площади у церкви и выгрузились из машины.
– Ну давай, рассказывай. Это – церковь имени Асклепия? – попытался блеснуть интуицией Макс.
– Ты чем слушал? Не бывает здесь действующих церквей, посвященных языческим богам. В них же больше никто, кроме меня, теперь не верит. Официальная религия в Греции – православное христианство, как и в России. А данный храм посвящен замечательному событию – Успению Пресвятой Богородицы. Греки так радуются, что эта женщина, наконец, усопла, что этот знаменательный день у них объявлен национальным праздником, и 15 августа у них выходной.
– Ты что, помнишь даты всех греческих праздников? – изумилась Марина.
– А то! Я вообще крут! – нагло соврал я.
Просто, когда я готовился к поездке, пытался понять, застанем ли мы хоть один из местных праздников, и 15 августа было наиболее вероятной датой, когда мы сможем здесь быть, это единственный летний праздник. Потом так получилось, что этот день тоже остался в пролете. Но сам факт, что день чьей-либо смерти является праздником, меня позабавил, вот я и запомнил. Нет, я понимаю – праздновать Рождество. Или Воскресение. Да даже Вознесение можно. Но Успение? Праздновать? Это буддизм какой-то. Это у них на Востоке жизнь рассматривается не в своем бурном великолепии, а всего лишь как движение к смерти, ее триумфальному логичному завершению. Но в нашей Западной традиции смерть чаще всего считается досадным недоразумением, прерывающим такую великолепную жизнь. Поэтому я не понимаю, каким образом Успение Богородицы стало праздником.
Возле входа в церковь сидела… правильно, кошка. Чуть поодаль в кустах резвились котята – то ли два, то ли три, так и не удалось понять, они все были удивительно одинаковые.
Церковь эта замечательна тем, что она – самая старая на острове, 1060-й год. Для России это действительно древность, ведь даже Москва у нас ведет отсчет только с 1147-го года. Но Греция может похвастаться и более древними постройками. Правда, именно эта церковь была сильно перестроена во время турецкого завоевания, как-то не заботились турки о будущих туристах. А может, наоборот, заботились, – типа перестроим, а нас потом вспомнят недобрым словом.
Мы вошли внутрь церкви и тут же попали под обаяние ее служителя. Это был очень колоритный грек в возрасте, среднем между мужчиной и дедушкой, и он, обрадовавшись внезапным слушателям, тут же взял нас в оборот. Даже, скорее, не нас, а наших девочек. Пересказывая сюжеты местных фресок, он постоянно хватал их то за локоток, то за талию, поглаживал по спинке и чуть ли не по попке, и к концу экскурсии я уже отчетливо ощущал Светкино напряжение от его "целомудренных" прикосновений. Никто из нас не спешил ее спасать, потому что, в общем-то, рассказывал дедушка интересно. От его примитивных англоязычных конструкций герои фресок оживали, и мы видели все как наяву – от создания первого человека до Всадников Апокалипсиса. Такая библейская история в комиксах получилась. Нам было хорошо. Светке – не очень. Поэтому по окончании экскурсии она мстительно не положила мелочь в церковную копилку, не очень справедливо рассудив, что уже расплатилась своим телом.
– Ты, может, уже перестанешь тупить в экран и расскажешь нам что-нибудь? – воззвал к моей совести Макс, наш рулевой.
– Ревнует к айфону, – доверительно сообщил я, обернувшись к девчонкам.
– Нет, айфон к тебе, – парировал Макс.
На этот раз я возился с навигатором, такая прикольная штука оказалась – лучше всяких бумажных карт, задаешь маршрут и двигаешься себе по стрелочкам. Конечно, я прилип к экрану, надо же изучить все настройки и вообще…