Страница 5 из 70
Лорхер повернулся к Зайдельбаху и сказал:
— Возможно, господа интересуются кое-какими деталями?
Не успел доктор ничего ответить на этот вопрос, как полковник сделал отрицательный жест рукой и сказал:
— В документации все изложено довольно подробно. Наша «экскурсия» к вам преследовала сугубо практическую цель. Окончательное заключение о результатах проведенных испытаний может быть сделано только после получения нами заключения ветеринарной службы! — И, повернувшись к Зайдельбаху, полковник добавил: — Я надеюсь, вам хорошо известно, какие надежды мы возлагаем на ваши эксперименты.
Зайдельбах задумчиво посмотрел на полковника и проговорил:
— Эффект ослепления однажды абсорбируется; любое действие вызывает противодействие. О фантастических перспективах дальнейшего усовершенствования гранаты вам лучше меня расскажет господин Лорхер! Извините меня, мне нужно идти! Всего хорошего!
Уходя, доктор Зайдельбах не стал пожимать руки членам комиссии, а лишь по-дружески помахал им и сразу же направился в свою лабораторию. Лорхер проводил его рассерженным взглядом. Не хватало только того, чтобы Зайдельбах пренебрежительно отнесся к комиссии. Стараясь как-то сгладить неприятное впечатление о своем ученом компаньоне, Лорхер любезно предложил господам офицерам закусить у него в кабинете.
Полковник был настолько любезен, что не отказался от предложения. Войдя в кабинет главы фирмы, все устроились в удобных креслах. Кабинет был обставлен массивной мебелью в стиле барокко.
Лорхер чувствовал себя несколько скованно, так как господа офицеры держались почти официально. Они похвалили красоту степного ландшафта, сказав, что из-за одного этого стоило проделать столь долгий путь. Лорхер невольно подумал о том, что виновником столь натянутой обстановки является сам полковник Роль, который считал своих сопровождающих значительно ниже себя. Не обращая внимания на то, что Зайдельбах бросил его, так сказать, на произвол судьбы, Лорхер все же решил не упустить возможности подчеркнуть эпохальное значение нового вида оружия.
Преодолев некоторую неловкость, Адольф Лорхер нарисовал картину боевого использования только что испытанной им ослепляющей гранаты, не жалея при этом ярких красок. С помощью новых гранат вермахт сможет в считанные минуты превратить десятки и сотни тысяч солдат противника, находящихся еще в собственном расположении, в беспомощных слепцов. Войдя в раж, Лорхер изобразил прямо-таки фантастические сцены апокалипсиса всеобщей слепоты.
Однако, глядя на гостей, нельзя было точно определить, сколь внимательно слушали они смелые разглагольствования Лорхера. Оба офицера не сводили глаз с полковника, стараясь угадать его мнение на этот счет. А сам полковник Роль упрямо молчал, вертя с задумчивым видом рюмку с коньяком. Оба офицера делали то же самое.
— Несмотря на то ужасное впечатление, какое может оставить поначалу действие этого оружия, — продолжал Лорхер, — следует все же признать, что оно является самым гуманным во всем мире! — И, не услышав никаких возражений, как бы подвел итог сказанному: — Противник останется жив! Да и зачем его убивать? Как известно, слепые не могут стрелять!
Полковник пригубил рюмку и посмотрел в окошко на раскачиваемые ветром вершины сосен, а потом обратился к главе фирмы с таким вопросом, что тот в первый момент даже не поверил собственным ушам:
— Скажите, господин Лорхер, а правда ли, что местные пчелы пожирают мед вместе с сотами? Или же это всего-навсего пустые слухи?
2. «ПОСЕЙДОН»
Загородный дом, построенный в английском стиле, густо зарос плющом и выглядел как-то отрешенно, явно выпадая из общего вида местных построек. Построил его еще в двадцатых годах один из акционеров металлургической промышленности на берегу озера, на южном склоне холма, поросшего лесом. Позднее в нем жил нацистский гауляйтер, а в годы войны находился какой-то штаб. В самом конце войны особняк сгорел, а его оставшиеся строения долгое время служили опорным пунктом по борьбе с эпидемиями.
Однако в конце пятидесятых годов среди местных дельцов нашелся покупатель, который пожелал приобрести эти развалины, разумеется, вместе с земельным участком, перешедшим в собственность местной общины, для организации на нем парусного клуба «Посейдон». Устроители клуба, являющиеся почитателями парусного спорта, охотно умножали свои ряды за счет всех тех, кого по знатности или же богатству можно было бы отнести к высшему кругу общества.
Основатель клуба, банкир, видимо, не только был знаком с древнегреческой мифологией, но еще и обладал чувством юмора, приписав Посейдону, богу морей, способность сотрясать твердь и вызывать бурю с помощью ударов своего трезубца.
Однако представители элиты — толстосумы, ученые, промышленники и военные в больших званиях — ни в каком трезубце не нуждались. Их вполне устраивало владение пакетом акций, и уж совсем трагикомично выглядел сам основатель клуба, когда он стал очередной жертвой биржевой игры.
Два десятка разноцветных зонтиков от солнца, установленных на террасе особняка, в значительной степени смягчали почти монастырскую строгость постройки. От столика к столику сновали подавальщицы в белоснежных наколках.
Отсюда лестница вела к причалу, где на воде раскачивались затянутые брезентовыми чехлами лодки, а на серо-свинцовой глади озера на фоне темного леса плыли белые яхты. На мостках, расположенных на противоположном берегу озера, на маленьком складном стульчике сидел одинокий «рыболов», который следил не столько за поплавком своей удочки, сколько за террасой клуба «Посейдон». Из его походной сумки виднелся радиопередатчик. Вот «рыболов» наклонился к нему и, нажав на одну из кнопок, произнес:
— Слушаю.
— Он уже приехал! — послышалось из аппарата.
— Хорошо. Начинайте! — распорядился «рыболов».
Капитан Венцель входил в штат сотрудников земельной службы военной контрразведки, главой которой был майор Вольноф. Майор был бы очень удивлен, если бы кто-нибудь доложил ему о том, что один из его офицеров лично ведет наблюдение за парусным клубом «Посейдон», за которым майор приказал следить совсем другим лицам.
Капитан Венцель совершенно случайно узнал о том, что федеральное ведомство по военной технике в Кобленце занимается подслушиванием. В отделе полковника Роля как-то заговорили об операции под кодовым названием «Степной барашек». В обязанности спецслужбы ВДВ не входило разоблачение секретных мероприятий, проводимых федеральным ведомством, однако после целого ряда скандальных случаев подкупа и взяточничества офицерам контрразведки было дано право решать кое-какие вопросы самостоятельно. Операция «Степной барашек» заинтересовала капитана Венцеля тогда, когда эти два загадочных слова появились в записной книжке майора Вольнофа, хотя ни на одном из официальных совещаний или же разборов о ней ни разу не заходила речь. Решение познакомиться со «Степным барашком» у капитана Венцеля окончательно созрело тогда, когда майор Вольноф в своем блокноте возле слов «Степной барашек» написал большими буквами «ВОМА» и поставил знак вопроса, не обмолвившись об этом ни словом и на этот раз.
Не один час провел Венцель в своем архиве, изучая документы, имеющие отношение к концерну «ВОМА», занимающемуся выпуском вооружения. Этот концерн принадлежал к числу самых крупных производителей оружия в ФРГ и имел свою долю в фирме «Хеклер и Прох» в Хоендорфе, поставляющей ручное огнестрельное оружие и пулеметы, в фирмах «Стегман» и «Хассель», занятых выпуском бронированных боевых машин, а также в фирме «Миль КГ, Вейнберг», выпускающей помимо гусениц для танков и боеприпасов различного рода взрыватели.
Проанализировав все сведения, капитан Венцель пришел к выводу, что под кодовым названием «Степной барашек» скрывается какая-то операция военно-технической фирмы, занимающейся выпуском боеприпасов, так как сам полковник Роль отвечал именно за эту отрасль вооружения. Что же именно скрывается за этим названием — об этом вряд ли знали даже в самом концерне «ВОМА»: знак вопроса говорил о том, что концерн «охотился» за информацией, касающейся этой операции.