Операция «Степной барашек»
(Роман)

Ганс Зибе

ОПЕРАЦИЯ «СТЕПНОЙ БАРАШЕК»

Роман

1. БЕЛАЯ МОЛНИЯ

Ромер свернул свой «форд» с шоссе на проселочную дорогу, которую проложили через Люнебургскую пустошь еще в тысяча девятьсот четырнадцатом году французские военнопленные. После последней войны по этой дороге ездили настолько редко, что сквозь щели в асфальте не только проросла трава, но даже пробились отдельные коричневые веточки вереска, которые в августе и сентябре покрывались лиловыми цветами.

Солнце слабо просвечивало сквозь утреннюю дымку. Кусты можжевельника, вымахавшие здесь почти в рост человека, были похожи на причудливых гномов, застывших на миг в своем незатейливом танце. На паутине то там, то тут поблескивали серебряные нити росы, а листья на березах оставались свежими.

Ромер посмотрел на себя в зеркальце заднего обзора. Прожитые годы оставили свой след на его лице. Однако гладкий лоб и густая шевелюра производили внушительное впечатление, как бы лишний раз свидетельствуя о том, что его последняя торговая сделка, в которой он выступал как представитель фирмы по производству гомеопатических средств, прошла, что называется, на славу.

И вот теперь он ехал для совершения новой сделки, и снова его ожидания невольно смешивались с далекими от действительности желаниями, которым, как он думал, вряд ли суждено было когда-либо осуществиться. Ему уже исполнилось сорок пять лет, а в таком возрасте, как известно, уже поздновато резко менять свою жизнь. Ромер всегда страдал от некоторой раздвоенности и внутренних противоречий: он всю жизнь мечтал об оседлом образе жизни, при котором можно было бы, развалившись в мягком удобном кресле и держа в руках кружку доброго пива, следить за событиями, которые мелькают на экране телевизора. Более того, можно было даже сказать, что он ненавидел любую строго размеренную деятельность, к которой его принуждали обстоятельства, лишавшие его тем самым наслаждения собственным существованием.

Новая работа заставила его даже сменить место жительства. Вполне возможно, что теперь ему придется поселиться в одном из степных селений, названия которых в этих местах удивительно часто оканчиваются на слово «полицейский». Вот и то селение, мимо которого он только что проехал, называется так странно: «Колчедан полицейский».

Неожиданно дорога сделала плавный поворот, обходя стороной молодой хвойный лесок, казавшийся зеленым островком посреди широкой пустоши. Машина миновала деревянный мостик, неподалеку от которого возвышался поросший дроком и можжевельником холм. Вскоре дорога внезапно оборвалась прямо у шлагбаума. Ромер затормозил только тогда, когда радиатор его «форда» чуть было не коснулся полосатого бревна шлагбаума.

Вправо и влево от въезда на территорию фабрики, насколько хватало глаз, тянулся забор из проволочной сетки, обнесенный тремя рядами колючей проволоки. Сама проволока поблескивала почти как новая, хотя бетонные столбы, к которым она крепилась, казались довольно старыми. На деревянном столбике Ромер увидел табличку с названием фирмы: «Фабрика по производству пиротехнических изделий — Лорхер и Зайдельбах».

Увидев подкатившую к шлагбауму машину, привратник вышел из своей будки и, подойдя к «форду», сначала посмотрел на номер, а затем заковылял обратно. Позвонив кому-то по телефону, он наконец пропустил машину. При этом Ромеру показалось, что шлагбаум перед ним поднимался как бы с явной неохотой.

Асфальтированная дорога вилась между старых сосен по территории фабрики, строения которой поразили Ромера своими внушительными размерами. В таких помещениях обычно хранят взрывчатые вещества, соблюдая при этом все меры безопасности. Администрация фирмы размещалась в двухэтажном здании, однако привратник повел Ромера не туда, а в какой-то невзрачного вида барак, стоявший немного в стороне.

Родившийся в 1934 году, Ромер, естественно, не мог знать, для каких целей в нацистские времена строили подобные бараки. Однако затхлый воздух, который он вдохнул, идя по скрипучему полу темного коридора, был ему знаком. Дело в том, что почти четыре года он прожил в таком же бараке в лагере при одной тюрьме, где постоянно воняло потом загнанных туда восьмидесяти трех арестованных, парашей и баландой из турнепса. На двери, к которой его подвели, висела табличка с надписью: «Заводская охрана».

Ромер постучался и, войдя в комнату, оказался перед мужчиной лет тридцати со светлыми курчавыми волосами, отливавшими медью, который попросил его подойти поближе. И в этот же миг Ромер почувствовал на себе внимательный взгляд голубых глаз, от которого ему стало как-то не по себе. Это был обер-лейтенант Хойслер, начальник заводской охраны.

Фирма «Лорхер и Зайдельбах» помимо изготовления обычных пиротехнических зарядов, используемых во время различного рода фейерверков, начала выпускать еще и гранаты, начиненные слезоточивым газом. Ими обычно вооружали полицейских, а те умело их использовали при разгоне демонстраций и тому подобных шествий. С тех пор поначалу казавшаяся незначительной фирма была включена в число предприятий, выпускающих вооружение и боеприпасы, а те, как известно, располагали специальным штатом вооруженной охраны, вернее говоря, службы военной контрразведки (сокращенно СВК), придаваемой из бундесвера, сотрудники которой хотя и ходили в гражданском, но на самом деле являлись кадровыми военными.

— Господин Ромер! — Эти два слова прозвучали не как вопрос, а, скорее, как утверждение Хойслера, которым он удостоил вошедшего после приветствия.

Ромер, кивнул. Согласно новому удостоверению он числился, как и раньше, агентом СВК. Пауля Гертнера — а это были его настоящие имя и фамилия — больше не существовало, и он нисколько не жалел об этом.

На обер-лейтенанте был спортивного покроя костюм, белая рубашка и зеленый галстук. Ромер вспомнил свой разговор в столице земли N с начальником службы контрразведки. Майор Вольноф, пренебрежительно опустив уголки рта, говорил тогда о том, что вся охрана завода состоит всего-навсего из десяти человек, которые, разумеется, даже не догадываются о том, что их непосредственный начальник является кадровым офицером.

Хойслер размеренными шагами заходил взад и вперед по комнате. Его пружинистая походка и решительные жесты, которыми он как бы подчеркивал свои указания, напомнили Ромеру силачей-атлетов из одной телевизионной рекламы, пропагандировавших экономию энергии; поместить в этот медвежий угол человека с таким складом ума было равносильно наказанию.

Обер-лейтенант Хойслер протянул Ромеру пачку сигарет, предлагая закурить, но тот отказался.

— Спасибо, я курю очень редко и то только сигары, — объяснил он.

— В таком случае, вы настоящий клад для фабрики. Здесь занимаются выпуском пиротехнических изделий, карнавальных петард, а мы не хотим играть с огнем, вернее говоря, со взрывчатыми веществами… Вот уже год, как здесь производят гранаты со слезоточивым газом. Я полагаю, что вас об этом уже проинформировали?

Ромер кивнул, хотя все его познания в этой области сводились в основном к сведениям, которыми его, как агента СВК, снабдили не совсем легальным способом. Согласно этим сведениям, владелец фирмы Лорхер был расчетливым предпринимателем, которому, если верить слухам, принадлежал контрольный пакет акций всей фирмы. Что же касалось второго акционера, доктора Зайдельбаха, то тот, по разговорам, был талантливым химиком и физиком одновременно. Позднее Ромеру стало известно еще и то, что он слыл неплохим ботаником.

Обер-лейтенант рассказал о том, что с того времени, как он прибыл сюда и организовал службу охраны, здесь не было ни одного случая ее нарушения. Более того, Хойслер явился изобретателем так называемой «внутренней зоны безопасности», состоявшей из обнесенной специальной изгородью лаборатории и подземного бункера для производства испытаний, связанных с различного рода взрывами.