Случайности не случайны

– Ты чего нюни распустила? Что страшного произошло? Кто – то умер, заболел, или война, быть может, или народные бедствия?.. Парень учится на «отлично», работает, деньги зарабатывает. Девушка хорошая. Неужели ты этого не видишь? А недостаток образования, в конце концов, можно устранить. Вот и придумай, как это лучше сделать… Ты по этой части мастерица… Душа моя! Направь свою энергию в мирное русло, чем слёзы лить.

…Между тем Тася, в силу молодости, даже не догадывалась о масштабе страстей в семье Звонцовых вокруг её персоны, как ураган ворвавшейся в их жизнь. Не могла она и представить себе, что до такой степени не вписывается в идеал девушки (а тем более жены!) для их уникального сына.

Учеба в медицинском училище у неё шла, как «по маслу». Химия и биология – любимые предметы Таси с того самого момента, как только она начала их изучение. В годы войны, в её родной Александровской школе, учительница из Ленинграда Чайковская Е.Н. по крупицам создала настоящую химическую лабораторию. За время эвакуации, Чайковская выковала из девчонки – практикантки, выпускницы местного педагогического института отличного преподавателя химии – биологии, которая, в свою очередь, вложила своим ученикам знания и любовь к этим предметам. К их числу относилась и Таисия.

В общежитии тоже всё было легко. Не надо воду носить, ни помои выносить, ни дрова таскать, ни печку топить, ни снег откидывать. Центральное отопление и канализация, газ на общей кухне, душ в коридоре – красота! Работа санитарки в госпитале для Таси – дело привычное, она с детства этим занималась, матери помогала.

Самым главным стимулом в её жизни, тем, кто придавал ей чувство радости здесь, в этом чужом и незнакомом городе, был Витя. Друг и любимый человек. Это первое время она сомневалась в нём. Но день за днём все её и Витины интересы, дела каким – то непостижимым образом переплелись и сконцентрировались в коротком слове «МЫ». Она восторгалась умом, добротой, трудолюбием, знаниями, речью, обходительностью молодого человека. Несмотря на юный возраст, он умел за несколько минут расположить к себе любого человека. Тася много раз наблюдала, как он беседует с людьми: дворником, врачом, начальником госпиталя – со всеми уважительно и по – делу. Она с трепетом принимала его нежные взгляды, робкие, почти детские поцелуи, и заботу, которой он старался её окружить.

В сентябре Тася с Витей получили первую зарплату, стипендию и отложили деньги на «культурные мероприятия». Жизнерадостная музыкальная комедия «Учитель танцев» понравилась обоим. Всю дорогу они смеялись и весело напевали песенку главного героя Альдемара: «Только тот достигнет цели, кто не знает слова «страх».

В конце ноября важным событием для Таси стало приглашение семьи Звонцовых на премьеру местного драматического театра «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского. Витя рассказал, что им доводилось уже видеть этот спектакль в Москве. Тася удивилась про себя: «Зачем же снова итить, коли, раньше посмотрели?» Но вслух спросить постеснялась. «Видно шибко поглЯнулось представление, что ишшо раз решили на него растратиться», – сделала она вывод. Но предстоящей встрече со Звонцовыми обрадовалась.

Вечером, накануне похода в театр, в комнате общежития медицинского училища соседки по комнате «ломали головы», решая важнейший вопрос: «Во что нарядить Таисию?» Девушки искренне хотели ей помочь в этом вопросе, но, к сожалению, всё, что они могли предложить из своих скудных гардеробов, было либо велико, либо мало, либо к сезону не подходило. Положение усугублялось тем, что никто из студенток понятия не имел, тепло ли в театре и можно ли там переобуваться.

Перед школьным вечером, к примеру, в деревне, обувь можно было поменять прямо в классе. Но там были все свои и точно знали, что на ком обуто. «А тут кто же разберет, чьи пимы, коль народу набьется уйма, и все переобуются. Никто никого не знает. У кого потом пропажу искать?» – Тасю обуревало страшное предположение: остаться на зиму без валенок. Среди студентов, как назло, не нашли никого, кто хоть раз был в театре и мог, по – свойски, рассказать про тамошние порядки.

Пришлось обратиться к Татьяне Кузьминичне. Скучающая на вахте женщина, не без удовольствия, вникла в суть проблемы. Взору почтительной дамы предстали нищенские пожитки: платье в горошек, красные туфли, темно – коричневая юбка – джерси, белая хлопчато – бумажная рубашка, пара чулок, свитер, валенки и фуфайка с шалью. «Это всё не то», – вынесла жесткий приговор Кузьминична. Но, подумав, просияла: «Девонька, одевай-ка ты лучше свою форму и голову не морочь!».

На следующий день, Витя зашел за Тасей в общежитие, а через полчаса, в сверкающем фойе местного драматического театра молодые люди встретились с родителями.

Тася была в солдатской форме и кирзовых сапогах.

Витя – в строгом элегантном темном костюме, белой рубашке и галстуке.

Виталий Андреевич – в открытом двубортном кителе темно – зеленого цвета, с погонами, на которых блистали по три золотые звезды. В углу, по воротнику сияла эмблема рода войск, обрамленная лавровым венком из позолоченной латуни. Завершали образ белоснежная рубашка с галстуком и хромовые сапоги, начищенные до блеска.

Под стать ему – благоухающая шикарная Элеонора Викторовна – в платье с меховым манто, туфлях на высоком каблуке, черных перчатках до локтя и бархатной сумочкой.

До этого момента в полном составе семью Звонцовых Тася видела один раз, тогда, на вокзале. Одного взгляда на это роскошное семейство было достаточно, чтобы почувствовать себя уничтоженной. На фоне такого великолепия Тасе, в её солдатской форме, захотелось исчезнуть поскорее в свой мир, быстро убежать, как тогда, в погоне за красными туфлями. Щёки предательски покрылись румянцем, защипало в носу, слёзы собирались вот-вот хлынуть из глаз. Этого допустить было никак нельзя.

Положение спас Виталий Андреевич. Он улыбнулся и тепло, почти по-родственному, сказал:

– Тася, Вы восхитительно выглядите и форма Вам к лицу! – после короткой паузы, пророчески добавил:

– Доживете до моих лет, тоже такие же звезды на погонах будете носить!

Элеонора Викторовна, внимательно рассмотрев Тасю в театре, заметно успокоилась. Она отметила, что девушка хороша собой: статная, синеглазая блондинка с осиной талией. Густые локоны, затянутые тугим плетением кос, выбивались из под пилотки и красиво обрамляли лицо. Высокий бюст выдавал себя под гимнастеркой. «Может быть, мне действительно взяться за неё?»– подумала про себя Элеонора Викторовна

Вечером следующего дня Звонцовы обсуждали возможность повышения образовательного уровня Таисии. Было решено выделить из семейного бюджета деньги на обучение девушки английскому языку и эстетики общения. Дело оставалось за малым: преподнести это Тасе таким образом, чтобы она не обиделась.

Но это малое оказалось, действительно, малым, потому что Тася сразу же согласилась с предложением.

К занятиям приступили немедля.

Теперь, почти все вечера Таси, стали ещё более заняты. Витя тоже был не менее загружен. Для отдыха оставался единственный свободный день – воскресенье, да и то, зачастую, они оба работали в госпитале.

Маргарита Петровна Щербицкая – преподаватель эстетики общения и разговорного русского языка, была дама преклонных лет. Красоту видела во всём: в природе, культуре, искусстве, в быту. Для неё не существовало мелочей. Важным считала всё: красиво и грамотно формулировать мысли, одеваться, вести домашнее хозяйство, гармонично выстраивать отношения.

Всё в ней было красиво: осанка, походка, улыбка, манера вести беседу. Она не забрасывала Тасю длинными речами, советами. Вела диалог. Выдавала коротенькой фразой информацию. Спрашивала мнение девушки, внимательно слушала, а потом они вместе разбирали суть вопроса. Урок эстетики зачастую переплетался с корректировкой произношения слов Таси.

Например, как-то раз, Маргарита Петровна попросила Тасю проспрягать глагол «хотеть». Она без единой ошибки тут же отрапортовала: «Я хочу, ты хочешь, он хочет, мы хотим, вы хотите, они хотят…». Но не смогла ответить на вопрос учительницы: «Почему, девонька, зная правило спряжения глаголов, ты в речи это не используешь?» Тася пообещала, что впредь будет следить за своим слогом.