Страница 8 из 14
Ножик и Мастер обхватили Маркиза с двух сторон и побежали вперёд. Обессиленный Флакон повис у них на руках. Ноги его подогнулись и почти касались коленками земли. Носки лакированных ботинок оставляли на песчаной дорожке две неровные борозды. Маркиз что-то неразборчиво булькал себе под нос. Когда перелезали через ограждение клумбы, белоснежный смокинг расстегнулся, и Флакон процарапал плоским животом по острому кирпичному обломку. Раздался противный скрежет, какой бывает, если провести камнем по стеклу. От ужасного звука и глубокой царапины Маркиз немного пришёл в себя, выпрямил ноги и, оттолкнув в стороны друзей, пробежал несколько шагов сам. Отчаянный рывок лишил его последних сил, и он повалился в траву.
Ни слова не говоря, Циля двумя руками схватила золотой ободок на голове Маркиза. Уверенным резким движением она крутнула его против часовой стрелки: так рулевой военного корабля крутит штурвал, чтобы уклониться от вражеской торпеды. Серебряная пробка отвинтилась, и из открывшегося горлышка со свистом вылетела мощная струя тёплого ароматного воздуха. Циля достала из сумки бутылку воды, которую предусмотрительно захватила, уходя из дома, и вылила её целиком в круглое отверстие.
Затем Ножик и Мастер принялись трясти и раскачивать Флакона из стороны в сторону. Через стеклянную грудь было видно, как у него внутри пенится и булькает жидкость, переливаясь всеми цветами радуги.
Маркиз застонал и постепенно начал возвращаться в своё нормальное состояние. Промывание внутренностей ему явно помогло. Тогда Ножик с Мастером поднатужились и перевернули его вверх ногами. Пенистая ароматная жидкость полилась из горлышка на землю.
– Ну всё! Хватит… Хватит… – закричал Маркиз. – Я уже в порядке. Отпустите меня!
– Очухался, голубчик, – сказала Циля и хлопнула в ладоши. – Ставьте его на ноги. Раз-два!
Лёгкий тёплый ветерок приятно обдувал серебряную голову Флакона, быстро приводя его в нормальное состояние.
– Да ты, Марик, оказывается, – у нас алкоголик. Я бы даже сказала, наркоман, – усмехнулась Бижу.
– Я не наркоман, – обиделся Маркиз. – Я просто душевно нестойкий. Не могу устоять перед прекрасным. Испытываю слабость к хорошим запахам. Это у меня врождённое. Да и вообще я люблю красивые вещи. А что, разве это плохо? Вот ты, Бижу, тоже любишь всё красивое.
Бусинка улыбнулась и покачала головой.
– Да все вы любите хорошие вещи, – начал оправдываться Маркиз, отряхивая смокинг от жёлтой цветочной пыльцы и серой дорожной пыли, – только сказать стесняетесь, чтобы над вами не смеялись. Вот и ты, Ножик, с виду такой правильный, а сам тоже мечтаешь о чём-нибудь таком красивеньком. Что скажешь? Я не прав?
Ножик не знал, что ответить, и неопределённо пожал плечами. В древние времена он был обычным складным ножом и по призванию простым рядовым солдатом, но в глубине души, если закрыть глаза, Ножику хотелось быть похожим на швейцарский армейский нож с красной пластиковой рукояткой и маленьким стальным крестиком на боку. И уж совсем недосягаемая мечта – поступить на службу в швейцарскую гвардию, которая охраняет Папу Римского, и носить красивую средневековую полосатую униформу.
– Да прав ты, прав. Успокойся, – ответила вместо Ножика Бижу. – Всё нормально. Не переживай. У каждого из нас есть свои маленькие недостатки. Главное – голову от этого не терять и в небесах не парить. Сверху очень больно падать… Правильно я говорю, принцесса?
Лиза не ожидала, что её о чём-то спросят, смутилась и молча кивнула головой.
– Я думаю – пора дальше двигаться, – предложил Мастер.
– А можно я вперёд пойду? – жалобно попросил Маркиз. – Мне нужно внутренности проветрить.
Он стряхнул остатки пыли, застегнул смокинг на все пуговицы, протёр носовым платком лакированные ботинки и, к удивлению Лизы, снова стал таким же элегантным джентльменом, каким она увидела его в первый раз сегодня утром. Только серебряную пробку с золотым ободком он нёс, зажав подмышкой, и медленнее обычного переставлял ноги. Друзья цепочкой потянулись за ним по узкой тропинке. Последними шли Лиза и Бижу.
4
– Я и представить себе не могла, что наш Пузырёк такой красивист… Ну, в том смысле, что нестойкий до всего красивого. Ты согласна? – спросила Бусинка.
– Ага, – неуверенно ответила Лиза. Она ещё очень мало знала Маркиза, чтобы иметь какое-то мнение о его характере.
– Мне он что-то таких бурных знаков внимания не оказывал. А я, вроде бы, тоже не уродина… Ты согласна?
Лиза промолчала. Но Бижу совсем не интересовало мнение маленькой девочки, ей просто хотелось с кем-нибудь поговорить.
– Ты знаешь, лапочка, есть такое выражение: красота – страшная сила? Так вот, будь уверена, что это – истинная правда. Так оно и есть на самом деле. Я ведь до того, как угодить в нашу коробку, сама долгое время трудилась в индустрии красоты, – продолжила Бижу. – Ты, принцесса, хоть знаешь, что такое индустрия красоты?
– Нет, – честно ответила Лиза.
– Вот это, я тебе скажу, страшное, очень страшное место… Не дай бог тебе туда попасть.
– Красивое не может быть страшным.
– Заблуждаешься, дорогуша. Так все думают. Я тоже так в детстве думала. Я, можно сказать, и родилась-то в самом прекрасном месте на земле…
Родилась Бусинка действительно в очень красивом месте, но не на земле, а под водой – в глубине Индийского океана. Бедный ныряльщик, всё имущество которого состояло из капроновой сетки и маски с поцарапанным стеклом, нашёл её в большой раковине на самом дне. На первый взгляд это была обычная жемчужина, только редкого розового цвета. Ныряльщик спрятал её в отдельный мешочек и вечером продал портовому скупщику на берегу. Полученных денег как раз хватило на ужин в деревенском кабачке. Скупщик положил её в коробочку к другим розовым жемчужинам и оптом продал купцу на рынке. Теперь он мог купить подросшему сынишке новый велосипед. Купец разделил перламутровые шарики по размеру и оттенкам, выбрал из них самые красивые и выставил для продажи в своей лавке. С каждым разом цена жемчужины росла, но жизнь её от этого не становилась лучше. Только менялись мешочки и коробочки, в которых она лежала, тесно прижавшись боками к таким же безымянным красавицам.
Иногда незнакомые мужчины доставали жемчуг на свет, рассыпали на прилавке, перекатывали по гладкой деревянной доске и щупали толстыми волосатыми пальцами. Руки противно пахли табаком и жареной рыбой. Жемчужине это очень не нравилось. Она пыталась вырваться из липких пальцев и укатиться куда-нибудь подальше. Но её ловили и возвращали на место. Тогда она начинала думать о чём-нибудь хорошем: например, о том, как приятно было лежать на дне тёплого моря в мягких складках мамы-ракушки, и ей хотелось плакать. Но ласковой мамы больше не было в живых. Она погибла, разрезанная на две части острым ножом ныряльщика, а других родственников у жемчужины не было. Никто её не любил. Все смотрели на перламутровый шарик только как на товар, который можно выгодно продать или купить.
И покупатель наконец объявился.
Это был ювелир. Он приобрёл у купца несколько жемчужин розового цвета и просверлил в каждой из них дырочку. Вспоминая эту процедуру Бижу вздрагивала, как будто побывала на приёме у средневекового зубного врача с ручным сверлом вместо бормашины. Но ради лучшей жизни иногда приходится выдерживать и не такие мучения. Через дырочку ювелир продел нитку, и жемчужине показалось, что вот теперь-то её жизнь наладится. Теперь она уже не простой перламутровый шарик, теперь она – бусинка в настоящем ожерелье. И её социальный уровень значительно повысился. За один день она взлетела со дна общей деревянной коробки к персональному гвоздику на стене ювелирного магазинчика рядом с морским портом.
Поначалу такая жизнь Бижу очень понравилась: всегда светло, чистый воздух, много разных людей. Некоторые покупатели просили показать ожерелье поближе. Продавец снимал его с гвоздика и давал померить. В эти редкие счастливые моменты Бижу могла посмотреть на себя со стороны – в зеркало. Вон она – висит на ниточке восьмая с левой стороны. И как приятно пахнут духи этой красивой дамы. Вот бы она нас купила и всегда носила на своей прекрасной шейке… Но примерка заканчивалась, и продавец возвращал ожерелье на гвоздик: или цена высокая, или бусинки мелковаты, или ещё что-нибудь. Кто их разберёт, этих капризных дамочек.