Страница 4 из 14
Рядом с ним сидела девушка, которая при случае могла бы составить Маркизу достойную пару для визита в королевский дворец. Она была похожа на фотомодель с обложки модного глянцевого журнала: розовое платье с золотыми кружевами и пушистый меховой воротничок. Это, наверное, горжетка, – решила Лиза. Хотя, что означает это слово, и откуда оно взялось у неё в мозгу, девочка не знала. Вьющиеся золотистые волосы, собранные на макушке в тугой узел, украшало тонкое блестящее колечко, которое торчало вверх из причёски подобно антенне на голове инопланетянина, какими их рисуют на смешных картинках.
Звали девушку Бижутерия Гламур или попросту – Бижу. Близким друзьям она разрешала называть себя детским прозвищем – Бусинка. Бижу родилась в Индии, а точнее – на дне Индийского океана. В детстве она была розовой жемчужиной, а когда выросла – устроилась на работу в ювелирную мастерскую. Начинала карьеру рядовой бусинкой на простой жемчужной нитке, потом преуспела и поднялась к высотам дорогой подвески авторской работы. Злая судьба отнеслась к Бусинке жестоко. Во время очередного выхода в свет, крючок, который держал её за колечко на голове, сломался, и Бижу на несколько лет совсем потерялась, закатившись далеко под диван, пока после генеральной уборки не оказалась у Шурика в картонной коробке.
По другую сторону от самодельной печки сидел смешной толстенький человечек. Звали его Мастер Брегет, я о нём уже немного рассказал. Некоторые островитяне уважительно добавляли к его имени учёное звание – профессор. Хотя никто не слышал, чтобы он преподавал в каком-нибудь университете, да и сам он, скорее всего, там тоже никогда не учился.
До того, как попасть в коробку, Брегет много путешествовал, но никогда не изменял своей основной профессии – показывать точное время. К сожалению, во время дальних странствий он не так уж много повидал, так как большую часть времени провёл в темноте карманов мужских брюк, пиджаков или старомодных жилеток.
Брегет был карманными часами в круглом стальном корпусе с крышкой на животе и длинной цепочкой, прикреплённой сверху к заводному колёсику. Возможно, что это колёсико, похожее на старинную профессорскую шапочку, и породило легенду о его принадлежности к научному миру. Мастер ни с кем не обсуждал этот вопрос, никогда не снимал шапочку с головы, а когда задумывался на серьёзные темы, крутил её рукой из стороны в сторону. При этом соседи могли слышать негромкое пощёлкивание, как будто заводится механизм. Но пружина в глубине организма Мастера Брегета давно уже сломалась, и стрелки на груди навсегда застыли в положении без десяти минут два. Кроме того, в последнее время стал барахлить замочек, которым запиралась круглая крышка на животе, и при ходьбе он иногда расстёгивался. Крышка неожиданно открывалась, и Мастеру приходилось придерживать её руками или для надёжности даже обматывать цепочкой. Мало кто знал, что на внутренней стороне крышки у него имеется игривая надпись «Моему дорогому Пусику от его любимой Кошечки». Брегет стеснялся гравировки, сделанной в молодости, считал её вершиной пошлости и прятал от посторонних глаз.
Последнего человечка в этой небольшой компании около печки Лиза заметила не сразу. Может быть потому, что он был очень худой, а правильнее сказать, – очень худая скромно одетая женщина. Из-под длинной клетчатой юбки, какие в Шотландии обычно носят мужчины, виднелись высокие старомодные сапоги со шнуровкой. Приталенный твидовый пиджак ещё сильнее подчёркивал её худобу. Косметикой женщина никогда не пользовалась, и в её одежде не было заметно никаких украшений, если не считать украшением большую треугольную пиратскую шляпу из чёрного бархата, отороченную по краю гладкой серебряной лентой. Концы ленты скрепляла старинная бронзовая кокарда с выпуклым рисунком: морской канат связывал между собой королевскую корону, якорь и лавровый венок.
Трудно предположить, капитан какого корабля мог носить такую шляпу, но женщине она была очень к лицу. И не удивительно. Обладательница чёрной треуголки сама когда-то была шляпной булавкой. С её помощью истинные английские леди прикрепляли элегантные головные уборы к своим пышным причёскам. А в случае опасности использовали булавку в качестве холодного оружия: кололи противника как кинжалом.
Худая дама считала себя настоящей англичанкой и подойдя к Лизе сказала:
– Меня зовут миссис Пин. Присцилла Пин. Но ты, милочка, можешь называть меня как все без церемоний по-простому – Циля.
Она протянула руку и крепко по-мужски пожала слабую тряпичную ладошку.
– Проходи к печке. Сейчас будем кофе пить. Ты любишь кофе?
– Не знаю, —ответила Лиза. – Я его никогда не пробовала…
– У нас отличный кофе. Из корня одуванчика, – пояснила Циля и, повернувшись к Ножику, спросила:
– Дружище, Ножик, где ты нашёл это прелестное дитя?
– Это Лиза. Она принцесса, прилетела на воздушном шаре и запуталась в кустах.
– И это всё, что ты о ней знаешь? – спросила Бижу.
– Всё… Я думаю, что она вам сама о себе расскажет.
Пока варился кофе Лиза успела повторить свой короткий рассказ, который Ножик уже слышал по дороге в Бытовку.
Глава 3. Нам поможет машинка времени
1
– Печальная история, – сказала Циля, когда Лиза закончила рассказ. – Я никогда не доверяла воздушным шарам, да и другим летательным аппаратам. С ними всегда что-нибудь может приключиться неожиданное… Добавки хочешь? – Она протянула девочке кофейник.
– Нет, спасибо, – ответила Лиза. Горький коричневый напиток ей не очень понравился.
– А ещё чего-нибудь хочешь? Спрашивай. Не стесняйся.
– Я домой хочу. К Маше…
Циля ничего не ответила, только глубоко вздохнула. Ей было жалко маленькую девочку, столь необычным образом оказавшуюся на Острове. При первой возможности она обязательно помогла бы ей, но не знала, как это сделать.
Остальные человечки тоже молчали, уткнувшись в свои чашки. Пауза затянулась…
Такое иногда случается на сцене любительского театра, когда главный герой пьесы плохо выучил текст и забыл, какую реплику должен сейчас произнести, а остальные актёры замерли и мучительно решают, как выкрутиться из затруднительного положения, чтобы зрители ничего не заметили.
Молчание нарушил Маркиз.
– Видите-ли, мадмуазель, – сказал он, зажав тёплую чашку между ладонями, как будто у него замёрзли пальцы. – Очень не хочется вас огорчать, но с Острова нет выхода. – Он поставил чашку на пол перед собой и обречённо развёл руки в стороны. – По крайней мере, мы об этом ничего не знаем. Насколько нам известно, ещё никто отсюда не уходил.
– Да-да… Никто-никто… – вразнобой заговорили человечки, кивая головами.
– Хотя… – продолжил Маркиз. – Никто, как мне кажется, и не пытался этого сделать. Остров – это наш дом. Здесь всё привычно и понятно, а там – за кустами – неизвестно что. Может быть там и разумной жизни нет.
– Очень даже есть, – сказала Лиза. – Я же оттуда прилетела.
– Ну, конечно, оттуда, – согласился Маркиз. – Но на шарике. По воздуху. А как без шарика? Я не знаю. Здесь кругом непроходимые заросли и болота.
– Я слышал рассказ одного путешественника, – сказал Брегет. – Его, кажется, звали Бублик.
– Ролик, – уточнил Ножик.
– Точно! Ролик! Кругленький такой. Так вот, этот Ролик исколесил весь Остров и рассказывал, что по земле нигде прохода нет: или колючие заросли, как за нашей Бытовкой, или болотная трясина в канавах. А с одной стороны вообще каменная стена до неба, неизвестно кем построенная. Ещё до древних людей.
– И что? Никто никогда не хотел посмотреть, что там – за этой стеной? – спросила Лиза.
– Я бы хотела, – сказала Бижу. – Но меня там никто не ждёт. Я там никому не нужна…
– Да, – подтвердил Маркиз. – Мы там не нужны. Нас выбросили…
– Не выбросили, а забыли, – возразила Бижу. – Это большая разница.
– Ну, забыли. Если тебе от этого легче.
Все снова замолчали и грустно уставились в свои чашки.