Русичи

Лют Свенельдович был серьёзен и озабочен. Безлюдье в степи не успокаивало его. Как истинные степняки, печенеги умели подбираться незаметно, будто волки. Правда, обычай защищал послов, но откуда знать печенегам, с миром или войной пришли чужаки? Всё решит первая встреча…

Беспокойство Люта передалось дружинникам и они настороженно оглядывались по сторонам, вздрагивали, когда из травы с шумом вырывались птицы. Только Вест благодушно улыбался, подставляя лучам солнца круглое лицо. Чего беспокоиться? Меч-то он всегда успеет обнажить, а остальное его не касалось. На то есть Лют Свенельдович, старший в посольстве.

Как ни остерегались, встреча с печенегами оказалась неожиданной. Из оврага высыпали всадники в длинных чёрных одеждах, островерхих колпаках, обтянутых чёрной же тканью — не понять, шлемы под ней или шапки из плотного войлока. Печенеги на скаку натягивали луки, размахивали копьями и трёхгранными кривыми мечами.

Дружинники встали плотным кольцом возле Люта, ощетинились копьями. Печенеги закружились вокруг посольства диким хороводом, почти касаясь наконечников копий своими развевающимися чёрными одеждами, угрожающе визжали, скалили жёлтые зубы. Казалось, ещё мгновение — и они сомнут горстку дружинников.

Лют Свенельдович поднял над головой зелёную ветку.

Хоровод печенежских всадников постепенно замедлил своё бешеное вращение, умолкли крики и визг. Наконец, печенеги остановились, опустили мечи и копья.

— Мы идём к вашим вождям! — крикнул Алк по-печенежски. — Не убивайте нас, но дайте проводников. Жизнь послов неприкосновенна!

Вперёд выехал печенежский воин с длинной бородой, в которую были вплетены ленточки. Под его одеждой угадывались складки кольчуги, на запястьях покачивались массивные серебряные браслеты. Браслеты и серебряные пояса свидетельствовали у печенегов о знатности рода, и послы поняли, что от этого человека зависит их судьба.

Алк повторил свою просьбу, добавив, что посольство приехало от славного и непобедимого князя Святослава. Бородатый печенег что-то прокричал резким, срывающимся на визг голосом и указал пальцем на землю.

— Он требует, чтобы мы бросили оружие в траву, — перевёл Алк. — Тогда он выслушал нас.

Лют Свенельдович кивнул дружинникам. Копья и мечи полетели на землю.

Печенег снова заговорил, уже спокойнее, дружелюбнее.

— Если вы действительно послы, то ваша жизнь в безопасности. Завтра вы предстанете перед вождями печенежского народа. Следуйте за моим конём и не пытайтесь убежать…

Кольцо печенегов разомкнулось, пропуская посольство.

Лют Свенельдович облегчённо вздохнул, обтёр рукавом вспотевший лоб. Начало положено, первый мостик к печенегам проложен.

Печенежский стан находился в низине и открылся взглядам послов неожиданно, когда они поднялись на гряду холмов. За составленными кругом повозками теснилось множество юрт из бурого войлока, а среди них большой белый шатёр — жилище вождя. Едкий кизячный дым струился над круглыми кровлями, развевались на ветру лошадиные хвосты, привязанные к концам длинных жердей — бунчуки. Сколько бунчуков торчало над юртами, столько сотен воинов было в стане.

Из-за телег высыпала толпа печенегов с пронзительными криками, размахивая топорами и обнажёнными мечами, побежали навстречу дружинникам, грозя растерзать, затоптать в пыльную землю, изрубить в куски…

Лют и его спутники остановились, захлёстнутые бушующей толпой, и уже прощались с жизнью — столь устрашающей была ярость обступивших их печенегов. Всадники, которые встретили посольство в степи, отталкивали своих соплеменников ударами копий, тоже что-то кричали, но толпа продолжала напирать.

Вопли, визг, лязг оружия, испуганное конское ржание.

Но вот из стана выехала группа всадников в блестевших на солнце доспехах, в круглых железных шлемах, над которыми колыхались пучки разноцветных перьев, и толпа вдруг отхлынула, злобно ворча. Это вожди печенежского племени.

Лют Свенельдович вторично за сегодняшний день возблагодарил бога за избавление от верной смерти. Сколь дики и свирепы печенеги, если так встречают даже послов! И сколь опасны, если выходят на ратное поле врагами! И сколь мудр князь Святослав, не пожелавший видеть в них врагов!

Мимо расступившихся печенегов, которые продолжали угрожать оружием, но больше не кричали из уважения к своим вождям, послы проехали к белому шатру главного вождя, которого печенеги называли великим князем.

Печенежский князь оказался тучным белолицым мужчиной. Волосы у него были светлыми, необычными для степняка, а жирные плечи обтягивал полосатый шёлковый халат. Если бы не железный шлем с перьями и сабля, заткнутая за серебряный пояс, его можно было бы принять за купца. Лют Свенельдович видел подобных купцов в Киеве, куда они приезжали с персидскими товарами. Князь возлежал на горе подушек, возле видели на корточках остальные вожди, а позади застыли свирепого вида телохранители с обнажёнными мечами.

Дружинники внесли следом за послами подносы с дарами князя Святослава и, поставив их к ногам печенежского князя, тихо отступили за спину Люта Свенельдовича.

Великий князь печенегов скользнул равнодушным взглядом по дорогим мехам, по золотым и серебряным чашам. Внимание его привлекли лишь доспехи и оружие: остроконечный русский шлем, кольчуга с панцирными пластинками на груди, прямой меч, булава с острыми шипами. Он шевельнул короткими волосатыми пальцами и подскочившие телохранители унесли оружие в глубину шатра. Остальные дары расхватали вожди.

Печенежский князь молча выслушал посольскую речь Люта Свенельдовича, переведённую Алком, и что-то шепнул невзрачному старичку в чёрной длинной одежде, сидевшему рядом с ложем. Старичок проворно вскочил на ноги и заговорил на языке славян:

— Великий князь из рода Ватана приветствует посла князья Святослава. Речь посла выслушана и дошла до сердца великого князя. Хазары такие враги печенегам, как руссам. Но решить, примкнут ли печенеги к походу, может только совет всех великих князей, чьи люди и стада кочуют по сию сторону Днепра. Ждите их слова. В юрте, куда вас проводят, вы найдёте воду, пищу и безопасность.

Дружинники, кланяясь, попятились к выходу из шатра.

Великий печенежский князь по-прежнему сидел неподвижно, как истукан, и взгляд его был устремлён вверх, к круглому отверстию, через которое видно было голубое небо.

…Долгое ожидание утомляет не меньше, чем бесплодная погоня. А среди чужих людей, в душном полумраке незнакомого жилища, оно поистине иссушает душу и тело.

Три томительно долгие недели Лют Свенельдович и его спутники видели только бурый войлок юрты, тусклое пламя очага да хищные наконечники копий печенежской стражи, которые покачивались у входа. Часы сливались в непрерывную сонную череду, и лишь нити солнечных лучей, с трудом пробивавшиеся сквозь дыры в обшивке юрты, возвещали о приходе нового дня. Перед вечером молчаливые печенежские воины вволакивали большой медный котёл с варёной бараниной, вносили бурдюки с водой и кобыльим молоком еду и питье на грядущий день. И только ночью, в полной темноте, послов выводили, окружив стражей, за пределы печенежского стана на прогулку. За три недели послы узнали о жизни печенегов не больше, чем увидели в первый день…

Всё на свете имеет конец. Пришёл конец и печенежскому сидению. Послов снова привели в большой белый шатёр. Трёхнедельное ожидание завершилось разговором, который продолжался не дольше, чем требовалось проворному человеку, чтобы переобуться.

Тот же старичок в чёрной одежде произнёс слова, сразу оправдавшие все труды и тревоги посольства:

«Великие князья из печенежских племён Ватана, Куеля, Маину и Ипая пришли к согласному решению воевать с хазарами. Пусть князь Святослав начнёт, а печенеги поспешат к хазарским границам из тех мест, где их застанет известие о его походе. Да погибнут наши общие враги!»

Отъезд из печенежского стана показался Люту Свенельдовичу и его товарищам вызволением из подземной тюрьмы-поруба. Они жадно вдыхали степной воздух, жмурили отвыкшие от солнечного света глаза, горячили застоявшихся коней.