Русичи

Князь Святослав словно забыл о молодом вятиче, заменившем в дружинном строю десятника Кара. Другие дела занимали князя, но знать о них Алку было не дано.

Как-то неожиданно подкралась и вошла в силу осень. Рассветы стали прозрачными и холодными, как родниковая вода. Утром в низина хуже ложились первые осенние заморозки. Солнце ещё щедро разливало свет, но не обжигало, как летом, а лишь слегка касалось земли ласковым теплом.

В один из ясных осенних дней к князю Святославу приехали послы из Волжской Болгарии.

Послов ждали давно. С попутным купеческим караваном князь Святослав отправил богатые дары болгарскому царю и намекнул, что желает быть с ним в мире и дружбе.

Воевода Свенельд уверял, что болгарский царь откликнется. Волжская Болгария искала союзников, которые помогли бы ей освободиться от обременительной хазарской дани. В прошлые времена болгарские цари посылали посольства в Хорезм, и к арабскому халифу в Багдад, не смущаясь немыслимой дальностью расстояния. А теперь, совсем рядом, в земле вятичей, вдруг остановилось войско, которое можно повернуть против Хазарии. Разве упустит болгарский царь такой случай?

Свенельд оказался прав. Болгарские послы приехали.

Правда, прибыли они с большим промедлением и не пышным посольством, а тайком, в одежде простых купцов, с немногими слугами. Видно, болгарский царь осторожничал, боялся раньше времени навлечь на себя хазар. Ну что же, пусть хоть так. Осуждать царя не следовало, его можно понять. Старшая дочь царя замужем за хазарским Каганом, а единственный сын томился заложником в хазарской столице — городе Итиле. Кому хочется рисковать родной кровью?

Понять-то Святослав понял, но решил, что показать своё неудовольствие болгарскому царю за потаённость посольства не лишним будет. Он не удостоил послов личной беседой. Переговоры были поручены воеводе Свенельду. Нелёгкими оказались эти переговоры.

Болгарские послы осторожничали не меньше своего царя, не хотели себя связывать твёрдыми обязательствами. О совместном походе на Хазарию они слушать не хотели, испуганно отмахивались широкими рукавами халатов.

— Нет! Нет! Такого мы не можем!

Однако беспрепятственно пропустить войско Святослава через царские владения на Волге послы всё-таки обещали. И ещё обещали дать суда для перевозки воинов и припасов, если у самого Святослава судов окажется недостаточно. Только пусть князь возьмёт суда, оставленные в условленном месте, как бы насильно, без ведома болгар. И пусть пройдёт через Болгарию, как бы войной, а царское войско запрётся в крепости и ничем мешать не будет…

Князь Святослав только посмеивался, слушая рассказы Свенельда о лукавой хитрости послов, которая навряд ли могла ввести в заблуждение хазарских правителей:

— Пусть тешатся надеждой, что обманули хазар. Нам главное — пройти по Волге спокойно. А мнимую войну, если им того хочется, устроим, и избы в деревнях пожжём, и возле болгарских градов пошумим, чтобы было вроде взаправду…

Договор скрепили взаимными клятвами и болгарское посольство отбыло так же тихо, как приехало. Волжский путь к Итилю был открыт для русского войска.

Князя Святослава больше тревожила сухопутная дорога, по которой пройдут в Хазарию конные дружины: в степях между Волгой и Доном господствовали печенеги.

Кочевые печенежские племена ворвались сюда давно, почти сто лет назад, но известно о них было немного. Печенеги старались не пускать в свои кочевья чужих людей, а смельчаков, которые на свой страх и риск углублялись в Дикое Поле, безжалостно убивали. Известия о печенегах доходили до Руси стороной, через другие кочевые народы.

Рассказывали, что печенеги — многочисленный и богатый народ, владеющий большими табунами коней и стадами баранов; у них драгоценные сосуды, серебряные пояса и хорошее оружие, большие трубы в виде бычьих голов, рёв которых поистине ужасен. Вся Печенегия разделяется на восемь округов с великими князьями во главе, а округа в свою очередь — на племена, в которых тоже есть князья, и таких князей сорок. Все они воинственны и алчны. Своими набегами печенеги внушают страх соседним народам.

Рассказывали, что набег печенегов подобен удару молнии, а отступление их тяжело и легко в одно и то же время: тяжело от множества добычи, легко от быстроты бегства. Нападая, печенеги предупреждают молву об этом, отступая, даже не дают возможности преследователям взглянуть на себя — так они стремительны. Жизнь мирная — для них несчастье, а верх благополучия удобный случай для нападения. Самое худшее, что печенеги своей численностью превосходят весенних пчёл и никто ещё не сосчитал, сколькими тысячами или десятками тысяч они нападают…

Князь Святослав знал о воинственности печенегов, но знал и другое: опустошая набегом соседние земли, печенеги сами много страдали от хазар. Ежегодно хазары совершали походы в печенежские степи, захватывали пленников и продавали в рабство азиатским купцам. Печенеги ненавидели хазар и вредили им чем могли. Эта ненависть поможет сговориться о совместном походе на Хазарию или хотя бы о благожелательности печенегов при переходе русской конницы через их владения…

Осень — самое подходящее время для переговоров с печенегами. Зимой печенеги кочуют возле тёплого моря, откуда с наступлением весны начинают двигаться с табунами и стадами к северу, по мере того, как солнце выжигает пастбища, и оказываются в конце концов совсем близко от славянских земель, на расстоянии нескольких дней пути. С наступлением же холодов они снова уходят к морю и найти их трудно. Значит, посольство к печенежским вождям надо посылать, не откладывая до зимы.

Долго и тщательно выбирали посла. Князь Святослав не единожды советовался с воеводой Свенельдом, с предводителями пешей рати Воистом и Асмудом, со старым боярином Алвадом.

Сошлись на Люте Свенельдовиче, ибо он походил обликом на степняка, был неутомимым наездником и уже ездил с посольством к другим печенегам тем, которые кочевали у реки Днепра.

В товарищи к Люту назначили десятника Веста, и тоже не без умысла. Известно было, что печенеги очень уважают больших и сильных людей. А кто мог сравниться с Вестом мощью плеч и ростом? Богатырь!

Когда заговорили о толмаче-переводчике, князь Святослав сразу вспомнил о молодом вятиче, понимавшим печенежский язык. Пусть послужит в посольстве, покажет усердие и верность!

Так исполнилось желание Алка.

Разве поездка в стан свирепых печенегов не равна по опасности самому большому сражению?

7. ДИКОЕ ПОЛЕ

о реки Прони посольство ехало лесами.

Но леса здесь были не дремучими и хмурыми, как в родных местах Алка, а нарядными, весёлыми, насквозь прошитыми солнечными лучами.

Часто попадались поляны, такие просторные, что казалось, тянутся до самого горизонта. Но всадники выезжали на возвышенности, и снова впереди открывались леса, вечные спутники вятичей в пути.

За рекой Проней, которая отливала студёным серебром, как кривая печенежская сабля, лес кончился. Дальше тянулась безбрежная степь.

Алк никогда раньше не видел сразу столько земли и столько солнца. Он остановился на высоком речном берегу, ошеломлённый.

Вест ткнул его кулаком в бок, хрипло рассмеялся:

— Ослеп, что ли?

— Просторно-то как, — только и вымолвил юноша.

— Здесь малая степь начинается, — заметил подъехавший Лют. — Ещё и справа, и слева леса есть, у Дона и Рановы. А вот прямо на полуденную сторону[13] большая степь начнётся, без конца и края. Настоящее Дикое Поле.

На пронском берегу Лют Свенельдович приказал надеть кольчуги и шлемы, которые дружинники везли привязанными к сёдлам, и решительно направил коня к броду. Всадники сбились плотной кучкой, готовые отразить неожиданное нападение. Зашуршала под копытами жёсткая степная трава. Высоко в небе кружился орёл. Алк с завистью поглядывал на грозную птицу. Сколь далеко видит она!

13

Полуденная сторона — юг.