Эрлинг

– А он ничего, – наклонилась к Камилле бывшая фаворитка кесаря, – не только языком молоть умеет.

– О да, – мечтательно отозвалась девушка, – чего он только не умеет.

– Избегать неприятностей, – хмыкнула Корлайла. – Это у него не очень хорошо получается.

 

Когда в следующий раз женщины решили полюбоваться лоснящимся от пота бароном, их ждало разочарование: дверь кузницы была закрыта, а околачивавшийся неподалёку подмастерье сообщил, что его выгнали, велели не путаться под ногами и следить, чтоб их никто не беспокоил. Некоторое время изнутри раздавались вполне обычные для кузницы звуки: что-то переставляли, чем-то звякали и шипели… но вдруг раздался оглушительный взрыв, выбивший окна и ослепивший наблюдателей. Вскрикнув, Камилла бросилась к двери, но остановилась, услышав спокойный голос Ламберта:

– Валюнд, что ж ты, [далее последовала витиеватая фраза, из которой Камилла не поняла и половины: сивфский всё-таки не был её родным языком, а в тех слоях общества, где подобные выражения были в ходу, леди посол не вращалась. Зато Корлайла уважительно приподняла брови], делаешь? Это же, […], водород. Он же, […], взрывоопасен.

– Да он у тебя поэт, – заметила глава клана асассинов.

– А-а-а… что конкретно он сказал? – осторожно осведомилась девушка.

– Поверь мне, ты не хочешь этого знать, – заверила её Корлайла, и обе женщины продолжили наблюдение.

– Что ж ты, […], – ответил кузнец на куда более повышенных тонах, – раньше не сказал?

– Как это […],[…],[…], не сказал?! Ты же […] сам согласился отжигать в атмосфере водорода.

– Слышь, ты, магистр […]!!! Откуда мне было […], что он […].

– Ладно, не будем мешать мальчикам работать, – проворковала Корлайла, за локоть увлекая Камиллу прочь.

 

Вернец, 34 г. э. Леам-беат-Шааса

Угрюмый подросток тринадцати лет стоял перед Канцлером, уставившись в пол и стараясь не шмыгать простуженным носом. Мужчина пристально разглядывал посетителя.

– Чем ты занимаешься?

Мальчик не понял вопроса и посчитал за лучшее промолчать.

– Я имею в виду, – пояснил Канцлер, – что бы ты хотел изучать: магию, военное дело, медицину, искусства, что-нибудь ещё?

– А у меня что, есть выбор? – буркнул тот. – Я ведь заложник, так?

– Заложник чего? – не понял мужчина.

– Барон Дорс сказал, что вы потребовали меня в заложники.

– А, вот оно что. Барон Дорс, несомненно, заслуживает высокого доверия. Однако скажи мне, сколько раз ты видел своего отца? – Калгакас исподлобья взглянул на Канцлера и промолчал. – Два раза, – ответил за него тот. – Когда тебе исполнился год, и вряд ли ты это запомнил, и ещё раз два года назад, после подавления восстания в Тингуме. После того, как Канмар проигнорировал угрозу мятежников убить царицу, если он не позволит им выйти из состава империи. Так вот задумайся о том, насколько ценен в качестве заложника мальчик, которого Канмар даже не знает, если ради победы он позволил умереть женщине, которую любил.

– Я его сын, – угрюмо сказал подросток. – И наследник.

– Наиболее вероятными наследниками сейчас являются Аппий и Полоний, которых Канмар, кстати, официально усыновил… Я действительно потребовал, чтобы тебя привезли сюда, – продолжил Ламберт фон Штосс после паузы. – И у меня были на то свои причины. Например, я когда-то обещал твоей матери, что не стану причинять тебе вреда. Не то чтобы это обязывало меня о тебе заботиться… но как ты думаешь, безопасно ли тебе находиться в Илларике во время дележа империи? – Мальчик снова уставился в пол. – Хорошо, давай договоримся так, – вздохнул Канцлер, – ты поступишь в… ну, скажем, в Вернецкий Лицей, окончишь его и, если захочешь, вернёшься в Илларик.

– Я хотел бы… – мальчик замялся.

– Да? – подбодрил его Канцлер.

– Я хотел бы стать полководцем. Как мой отец.

– Тогда не Лицей, а военный корпус.

 

«Дом на холме», 35 г. э. Леам-беат-Шааса

Рыжеволосая девушка, тащившая за собой помело, высоко поднимая ноги, сердито топала по вязкой грязи, долженствовавшей обозначать дорогу, и бормотала себе под нос:

– Что за дурацкое место-то? Как тут вообще можно жить? Тут же ж флуктуация на флуктуации, и в воздухе сплошные турбулентности…

– Эй, Гестия, тебя подвезти?

Неслышно подъехав по жухлой траве, совсем близко от неё на красивой лошадке без седла и узды сидел Кайл.

 

– Салем, всё это конечно хорошо, и результаты опытов удовлетворительные, но ты по всему разделу рассматриваешь преобразования в нисходящем порядке относительно уровней энергий. А в обратном порядке? Перекрёстные превращения?

– Так энтропия же возрастает… – пробурчал аспирант.

– Адепту понятно, что возрастает, а я разве заставляю тебя делать систему замкнутой? Приложи внешнюю силу. А лучше сделай парную систему, по принципу песочных часов.

Салем украдкой вздохнул. Заветная мечта о степени кандидата магических наук стала казаться ему почти несбыточной.

– Ламберт, смотри, кого я привёз!

Хозяин дома обернулся.

– А, наша магичка-пространственник. Познакомьтесь, Салем – Гестия, Гестия – Салем. Воззрившись на растрёпанную и залепленную грязью рыжеволосую бестию, аспирант сдержанно поклонился. Она присела в гротескном реверансе, украдкой показав тому язык. Кайл фыркнул.