Страница 69 из 74
Она сидела на крыше этан-нейровской резиденции уже больше часа, и даже тёплая как батарея куртка не спасала. Пора было спускаться вниз и браться за дела. Прошло четыре дня с тех пор, как её выписали. Работа не клеилась - она часто отвлекалась, а если и получалось сосредоточиться, то ненадолго. Видар предупредил, что до полного восстановления ей далеко, поэтому сильно напрягаться не стоит. Жизнь тянулась медленно, короткими шагами и тяжёлыми длинными размышлениями.
Аксель появился на крыше незаметно, с пледом в одной руке и дымящейся кружкой в другой. Чай он сунул Лере, а пледом укрыл её поверх куртки. Отошёл, посмотрел на дело рук своих и поморщился.
- Боюсь, это сильно не согреет. Может, пойдёшь вниз? Тебе только воспаления лёгких для полной картины не хватало.
Словно в противовес его фразе, Лере стало очень тепло. Чай оказался вкусным, с клубничным вареньем, и грел руки не хуже варежек.
- Ещё немного посижу, - воспротивилась она. Аксель вздохнул. Этот ответ он слышал уже третий раз.
- Опять страдаешь? - осведомился глава тайной стражи, присаживаясь рядом, - тебе не надоело?
- Нет, - коротко ответила Лера. Она положила голову на плечо Акселя и закрыла глаза.
- Понятно. Он тоже страдает.
Лера уловила в его голосе нотку ехидности, но остаться равнодушной всё равно не смогла.
- Врёшь. Я догадываюсь, какая у него было цель. Он получил, что хотел, поставил галочку в своём длинном списке и забыл обо мне. Это правильно, на самом деле. Просто я надеялась, что ему хватит смелости прийти и поговорить, поставить точку. Но я не в обиде.
Аксель тихо рассмеялся, прижимая её к себе. Лера шмыгнула - она страдает, значит, а ему смешно!
- А почему ты не пойдёшь и не поговоришь с ним?
- Издеваешься? Зачем, Акс? Что я могу ему сказать?
- Мм... Например, что тебе плохо, и ты хочешь его увидеть?.. - предположил Аксель под её скептическим взглядом. - Не ищи сложностей там, где они не нужны, Лера.
- Ты в своём уме? Это всего лишь небольшая интрижка, даже не романчик. Без прошлого и будущего. Я не вижу смысла раздувать историю на пустом месте. Он мне не пара, я ему тоже - мы оба прекрасно это понимаем и принимаем. Надо немного подождать и выкинуть его из головы, точка!
С этими словами она решительно отвернулась, показывая, что тема исчерпана. Но едва ли это когда-то останавливало Акселя.
- Знаешь, Лер, ему тоже тяжело, возможно, даже тяжелее, чем тебе. Андрей - загадка для меня. Честно говоря, я никогда не считал его учеником или протеже... мы всегда были на равных. Иногда он лучше меня разбирается в том, о чём знать вообще не должен, - Аксель замолчал. Лера смотрела на него во все глаза. - Я так и не смог его до конца раскусить. Как бы я не спрашивал, он уходит от ответа. То, что Богиня дала тебе время именно сейчас, только добавляет вопросов... Но это не важно. Он недавно признался мне, что никогда не влюблялся. Ни разу. Ему хватало одной симпатии для постели. Поэтому он действительно испугался, когда ты стала ему нужна. С одной стороны, вы не пара, с другой... С ровесницами Андрею не интересно, а тебе нужен тот, за кого ты сможешь спрятаться, а не кого будешь защищать. Кто-то сильный, но способный тебя зажечь. Подумай, Лера.
Через неделю она сдалась. Когда Аксель пригласил её на концерт классической музыки, проходящий в Берне, Лера покорно согласилась. Не удивилась она и тому, что за день до концерта Аксель неожиданно заболел. Классику он не любил, и насиловать притворца, требуя составить ей компанию, Лера не стала.
Имя на билете её порадовало и огорчило одновременно. Валерий Ямиров был популярен среди любителей классической музыки как на родине, так и заграницей. Лера хотела сходить на его концерт ещё в прошлом году, но не получилось по времени. И вот, наконец, у неё есть шанс послушать без сомнения, одного из лучших пианистов мира.
Только бы не встретиться с его сыном.
Она задумчиво сбрызнула шею духами и поглядела на себя в зеркало. Волосы убраны в "ракушку" и украшены серебристыми шпильками-листьями. В ушах - большие серёжки-кольца. Белое платье с золотистым ободом на шее, широким поясом и слегка асимметричным подолом. Босоножки на каблуке. Моль бледная, подвид: болезненная. Словно издеваясь, Аксель обнял её за талию и весело оскалился:
- Красавица!
Лера хлопнула его по руке. Хоть бы пару раз покашлял для вида, что ли!
А концерт удался на славу. Она выключилась из жизни на три часа, позволяя музыке привести себя в равновесие. Это всегда помогало. Мелодии то ускорялись, пугая резкими всполохами звука, то ослабляли хватку чем-нибудь мягким, лиричным, приносящим умиротворение и грусть. Лера очнулась, когда в проходах уже собралась очередь. Она запоздало выскочила и поспешила покинуть зал.
Вместе с билетом у неё был пропуск на фуршет в честь дня рождения музыканта. "Поздравлю, выражу благодарность за чудесный концерт и уйду" - решила Лера, проходя в нарядно украшенный зал. Вот здесь, судя по стоимости костюмов, действительно был королевский приём. Валерий Ямиров стоял рядом с женой, и смотрелись они странно. Высокий, улыбчивый брюнет, которому едва можно было дать пятьдесят, и низенькая круглая шатенка с цепким орлиным взором. Её шляпка с красной розой едва доставала мужу до груди. Даже удивительно, как с таким цербером Андрей не превратился в маменькиного сынка. Каждую подходящую к мужу женщину мадам одаривала взглядом надзирательницы из тюрьмы строго режима.
Андрей был очень похож на отца, и Лера поразилась тому, как могла не замечать эту схожесть. Хотя в том медведе, открывшем ей дверь два месяца назад, не было ничего, что намекало бы на известных родителей.
Она с улыбкой подошла к именнику, минуя фейс-контроль в лице его жены - к счастью, именно в этот момент её отвлекли организаторы. Хотя Лера готова была поклясться, что зуд между лопатками ей не привиделся. Ямиров-старший тоже воспользовался паузой - он игриво подмигнул Лере и взял её под локоть, рассказывая какую-то забавную историю, произошедшую в аэропорту. Узнав, что она тоже говорит по-русски, мужчина обрадовался ещё больше. Обычно такое внимание её напрягало, но если сын был мастером по очарованию, то отец уже считался ветераном дела. Она веселилась ровно до того момента, пока музыкант не воскликнул: