На пересечении

– Но... – растерянно она выдохнула, словно обманутый ребенок, которому на праздник подарили пустую коробку. Все возможные аргументы в адрес неправоты отца словно испарились из головы, и девушке потребовалось несколько секунд, чтобы найти хоть какие-нибудь слова.

– Но я же чувствую себя совершенно здоровой! – наконец воскликнула она. – Ради всего святого, не поступайте со мной так! Я ждала этот праздник целый год. Я готовилась к нему.

– И мне очень жаль, что ты захворала в столь неудачное время, – на лице Родона появилось фальшивое сочувствие. – Но я не могу рисковать жизнью своей девочки из-за какого-то праздника, который всегда можно посетить на следующий год.

– О нет, вы ничем не рискуете! Посмотрите на меня, я же... Я могу танцевать неделю напролет, настолько хорошо мне сейчас.

– Найалла, мое решение окончательное и обжалованию не подлежит, – Родон был неумолим. В течение нескольких месяцев он думал, как проучить притворщицу, а сегодня она сама подкинула ему прекрасную идею, которой он, Родон, не мог не воспользоваться.

– Вы не понимаете, отец! Я обещала, что буду на празднике. Я просто обязана на нем появиться! – в отчаянии вскричала Найалла.

– Ты меня услышала, – последовал холодный ответ.

– Нет, не услышала! Это жестоко. Это... Это бессердечно!

В тот же миг девушка разразилась громкими рыданиями. С нарочитым спокойствием отец извлек из кармана платок и положил его на прикроватный столик, не заботясь о том, насколько издевательски выглядел этот жест в глазах дочери. Батистовый лоскуток окончательно вывел Найаллу из себя, и, схватив его, девушка с вызовом швырнула его на пол.

– Я не буду с вами разговаривать тысячу лет! – выкрикнула она, в ярости глядя на отца сквозь пелену слез. Ей хотелось сказать что-то более резкое, связанное с ненавистью или более внушительной угрозой, но ее отец уже вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. Щелкнул замок, и Найалла уткнулась лицом в подушку, истерично рыдая. Сейчас она даже не могла попросить сестру, чтобы та передала Эристелю вторую записку, теперь уже объясняющую, почему Найалла попросила его прийти на праздник, и при этом не явилась сама. Несчастная пленница считала, что появление лекаря на главной площади станет доказательством того, что их чувства взаимны. И, если отец будет препятствовать их любви, они попросту сбегут вместе.