Мертвец в подарок

Хороша, так хороша! Ничего не скажешь.

От мысли, что именно такой замарашкой меня видел Егор, почему-то стало обидно.

Пустив холодную воду слабой струйкой, я с остервенением принялась отмываться. Фиолетовый брусочек мыла приятно пах лавандой, но при соприкосновении с телом вызывал легкое жжение. За неимением других средств гигиены, пришлось терпеть.

Вскоре с грязью и пылью было покончено, всегда бледная кожа от длительной пытки ледяной водой — разрумянилась. Заглянув в шкафчик возле зеркала, отыскала расческу. Как и говорил Илларион, она оказалась в одном из герметично запечатанных прозрачных пакетов, который я вскрыла.

Сложенные аккуратной стопочкой на второй полке пакеты показались мне своеобразными косметичками одноразового использования. В них находилось по пачке влажных и сухих салфеток, расческа, бесцветная помада, гигиенические прокладки, несколько пакетиков с шампунем, пилочка для ногтей, маникюрные ножницы, тюбик увлажняющего крема и пудра. Все новое, с этикетками и не распечатанное.

Любой на моем месте, увидев такое в ванной комнате медицинской лаборатории, наверняка, пришел бы в ступор. Особенно, если учесть, что ученый — мужчина. Так зачем ему подобные одноразовые наборы?

Ни одна из всплывающих в голове безумных теорий не подходила под разумное объяснение. И я перестала терзаться, отбросив любопытство. В этом доме на каждом шагу мне встречались странности, одна интереснее другой. А ведь я еще толком ничего и не видела. Лишь холл да лабораторию.

На силу распутав колтуны, я привела в относительный порядок платье и туфли. По-хорошему одежда и обувь нуждались в стирке, но на это не было не только времени, но и возможностей. Смирившись, что лучше реанимировать одежду и собственную внешность, чем уже получилось, не выйдет — вернулась в лабораторию.

Ученый сидел за той же стойкой где и работал, когда я уходила в ванную. Можно было подумать, что мужчина совершенно не заметил моего длительного отсутствия, а продолжал копошиться в своих записях и непонятных растворах.

Стоило показаться на пороге комнаты, как он резко развернулся на высоком, аналогичном к барному, стульчике, мазнув по мне ленивым взглядом с головы до пят, и вдруг тепло улыбнулся:

— Теперь ты почти не напоминаешь кикимору.

— Я так понимаю, это был комплимент? — тут же нахмурилась я.

Мужчина пожал плечами, мол, думай, как хочешь.

— Неудачный, — мрачно добавила.

— Я не мастак в этом деле, — легко признался он. — Идем?

Стоило Иллариону подняться и заботливо предложить мне руку, как я, наконец, заметила произошедшие в нем перемены. Неряшливый халат будто ветром сдуло. В синей фланелевой рубашке и джинсах Илларион больше не напоминал одухотворенную жердь. Да, он все еще выглядел худым, но не болезненно, а просто довольно сухопарого телосложения. Русые волосы перестали торчать во все стороны, а были расчесаны и собраны в аккуратный, маленький хвостик.

От безумного блеска в глазах не осталось и следа. Выражение лица казалось спокойным и открытым. Даже если мужчина и заждался меня, то никоим образом не выказал своего нетерпения. Теперешнего Иллариона я могла назвать даже симпатичным.

— Решил внять твоей угрозе и перестраховаться, — усмехнулся он, разводя руки в стороны, словно пытался показать себя во всей красе. — Ну как?

— Вполне прилично. На чучело больше не смахиваешь.

Ученый еще больше расслабился. Казалось, каждое мое резкое словцо доставляло ему откровенное удовольствие. Да и мне, признаться, понравилось проявлять характер. И почему раньше так боялась этого?

— А теперь, когда я, наконец, получил твое одобрение, предлагаю идти в столовую. Иначе, чувствую, Егор скоро ворвется сюда, решив, что я тебя пустил на запчасти к своему проекту.

— Не смешно.

— А я и не шучу.

Его ладонь оказалась шершавой, сухой и теплой, а хватка довольно крепкой.

Все мужчины в этом доме так внимательны к манерам?

Как и Егор ранее, Илларион открыл и придержал мне дверь, вел за руку, словно боялся, что сама я дойти не в силах. А еще постоянно чувствовался его заботливый и внимательный взгляд.

— Для чего в ванной так много… гхм…одноразовых «косметичек»?

— Ты же знаешь, что любопытство кошку сгубило?

— Ты пользуешься косметикой? — тут же перешла в наступление я.

— Что?! Нет! Конечно, нет! — Илларион даже передернулся, казалось, от отвращения. — А что, я похож на тех, кто пользуется?

Я повела плечами в неопределенном жесте. Мысленно сделала себе зарубку на какой теме можно подловить Иллариона. Он казался искренне обеспокоенным моим возможным ответом.

— Тогда зачем тебе косметика?

— Что если для любовницы? — предвкушающе прищурился он. — Или даже нескольких?

Ученый так приободрился и выгнул грудь колесом, что я насилу удержалась от смеха.

— Верится с трудом.

— Это еще почему?

И опять я не стала спешить с ответом. Маленькая, но довольно сладкая месть за грубость Иллариона удалась. Он разозлился.

— То есть в то, что я крашу морду тебе легко поверилось, а в наличие любовниц — нет?!

Его голос стал низким и хриплым, стальной хваткой мужчина сжал мое запястье и резко развернул к себе, чтобы впиться безумным взглядом. В необыкновенно синих глазах вспыхивали ярко-алые огоньки, как отсвет его гнева. Волосы вновь взлохматились и мне даже на секунду показалось, что на макушке появилось два непонятных коричневых уплотнения, смутно напоминающие… рога?!

— Просто ты слишком умный для этого, — растерянно проговорила я, следя за тем, как уплотнения на голове Иллариона увеличиваются в размере.

— В каком смысле?!

— Чтобы водить за нос нескольких женщин одновременно. Думаю, это низко и довольно противно, — совершенно искренне призналась я.

— Ты даже не представляешь насколько…

Боясь оторвать взгляд от происходящей метаморфозы, я изо всех сил старалась не отвлекаться, но, когда жжение в глазах стало невыносимым, мигнула. И тут же все исчезло. Илларион вновь был совершенно обычным. Без алых отсветов вокруг зрачков, без рогов… Правда, продолжал смотреть довольно внимательно и несколько растерянно, будто до конца не веря тому, что услышал.

— Ты правда так думаешь?

— Да, — подтвердила не задумываясь, все еще находясь под впечатлением от увиденного.

— Приятно, что я нашел кого-то, кто думает так же.

Наверное, именно так сходят с ума…

— Ко мне часто приводят женщин, для продвижения исследований, — задумчиво почесывая подбородок, продолжил мужчина. — Некоторым из них потом нужна ванная комната…

— Ты проводишь эксперименты на людях? — ужаснулась, почти забывая о странном видении.

— Не на людях, — небрежно отмахнулся он.

— Не на людях?!

Илларион, казалось, вынырнул из размышлений, нахмурился, задумчиво пожевал губу перед тем, как припечатать ответом.

— Ты не поймешь.

— Но…

— Нас ждут, Катя, пошли, — ученый нетерпеливо потянул меня дальше по коридору, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Что здесь вообще происходит?!

На все мои дальнейшие вопросы Илларион лишь отмахивался. Выглядел он раздосадованным, видимо, жалел, что ляпнул лишнее.

Я не знала, что и думать… Сначала ноябрь стал августом, потом мертвец воскрес, теперь вот мужчина с рогами и жаждой научного эксперимента над НЕ людьми.

Выйдя возле лестницы, мы прошли холл и завернули налево. Попав в светлую просторную комнату, я сразу поняла, что именно сюда мы и направлялись. Во-первых, воздух здесь полнился вкусными ароматами, а во-вторых, за огромным узким столом, стоявшим по центру столовой, уже сидели Егор и Настя.

Девушка примостилась по левую руку хозяина особняка и сразу же зримо воодушевилась, увидев нас. Егор же, наоборот, был угрюмым, а с нашим появлением и вовсе почему-то помрачнел.

— Все в порядке? — спросил он.

Илларион кивнул:

— Ничего серьезного. Все повреждения легкого характера и в течение недели, максимум двух, пройдут.