Изменчивый ветер

– Ты?

– Я?! Мне кажется, преподаватель танцев тебе не нужен, – рассмеялся балетмейстер. – Нет, Венто, – усмехнулся он.

Это прозвучало, как приговор, только Стелла никак не могла понять до конца: смертный или о помиловании.

****

Покинув здание театра, Стелла направилась по узкой улице, вдоль которой, дыша друг другу в бампер, стояли припаркованные автомобили. В одном из ближайших переулков приютился и ее крошечный Фиат-500.

Но Стелла не торопилась. Хотелось побродить по вечернему городу, где в теплом воздухе витал аромат пиццы, доносящийся из соседней пиццерии. У Стеллы даже защекотало в желудке от голода, но взглянув на вереницу зажженных фонарей, отбрасывающих снопы желто-оранжевого света, она подумала, что не стоит задерживаться и лучше поскорее вернуться в Роверето. Ведь ехать около часа по трассе, тем более воскресным вечером, не самое безопасное мероприятие.

Она медленно шла и слушала, как шуршат под ногами листья. Стелла пыталась нащупать пошатнувшееся равновесие. В душе словно пронесся ураган, перевернул все верх дном и оставил после себя кавардак: обрывки каких-то сумбурных мыслей переплетались с непонятными ощущениями, приятными и не очень; сомнения в своих силах спорили с желанием принять участие в конкурсе; новые знакомства будоражили кровь и пугали… Одно посещение театра стало настоящей встряской для девушки.

Вспоминая эмоции, которые она ощутила в тот момент, когда Джорджо попросил ее станцевать, Стелла снова почувствовала волнение. Оно было сродни тем ощущениям, которые она испытывала каждый раз перед выходом на сцену. Но ведь здесь не было никакой сцены! И не было сотен глаз, смотрящих на нее и ожидающих безупречного выступления. Это была всего лишь проба перед двумя парами глаз, одна из которых, правда, приводила ее душу в сильнейший трепет.

«Наверное, именно взгляд этих глаз и произвел весь этот ураган… – кисло подумала Стелла. – А такого быть не должно! Поэтому было бы разумно отказаться от роли… От моего партнера веет опасностью, хотя я понятия не имею, чем он может мне навредить… Породить во мне комплекс неполноценности? Доказать мне, что я никудышная актриса? Но это я и так знаю… Судя по его скептическому взору, он собирается меня вечно критиковать и морально унижать…»

– Подбросить до дома? – вдруг раздалось за спиной. – С ветерком?

Этот хрипловатый голос просто сводил с ума! Стелла от неожиданности и волнения споткнулась и начала падать, но сильная мужская рука подхватила ее под локоть, не позволив потерять равновесие.

– Прости, я напугал тебя, – смущенно улыбнулся Венто.

– Вовсе нет, – сухо ответила Стелла, не желая показывать этому мужчине, что он действует на нее так волнующе. – Я просто задумалась и не смотрела под ноги.

На тонких губах Венто заиграла насмешливая улыбка, но вопрос прозвучал без какого-либо намека на сарказм:

– О чем думала?

– О сегодняшней пробе, – ответила Стелла резко, презрительно скривив губы.

– И что ты о ней думаешь? Понравилось?

– Волнительно. Было похоже на экзамен, – ответила она с улыбкой. Стелла обрадовалась, что нашла такое простое и естественное объяснение эмоциям, ее охватившим.

– Понимаю, – кивнул Венто. – Особенно, когда приходишь на экзамен не слишком подготовленной.

Улыбка тут же сползла с губ Стеллы, и она с досадой посмотрела на него.

– Если ты считаешь меня недостойной партнершей для такого высококлассного актера, как ты, можешь попросить главного режиссера, чтобы она тебе предоставила другую! – вспылила она. – Для меня эта роль не предел мечтаний. Я не расстроюсь! – она почувствовала, как краска залила щеки, и мысленно возблагодарила ночную темноту за возможность хоть немного скрыть румянец.

– Зачем же ты пришла сюда? – удивился Венто.

– Грациелла пригласила, – почти огрызнулась Стелла.

– Пригласила или поставила перед фактом, что ты будешь играть в этом спектакле? – насмешливо поинтересовался он.

Стелла метнула на него вопросительно-неприязненный взгляд. Хотелось ударить его за дерзость.

– Я не подчиняюсь подобным приказам. Она не мой начальник.

– Теперь уже именно твой начальник. Которого к тому же не особо интересуют мнения коллег. Так что, даже если бы я очень захотел работать с другой партнершей, я мог бы оставить свое желание при себе.

– Не боишься, что я передам твои слова главному режиссеру? – ядовито спросила Стелла.

– С какой целью? – иронично приподнял Венто бровь. Она молчала, не зная, что ответить, а он усмехнулся и продолжил: – Хотя бы в одном спектакле я все равно буду участвовать, это условие контракта с главным режиссером. Так что можешь передавать, – снисходительно сказал Венто и достал сигарету.

Злость, разочарование, досада – целый букет негативных ощущений охватили Стеллу.

– Послушай, я не намерена портить тебе удовольствие от работы! Я могу уйти сама! У меня есть основная работа! Только скажи – и я больше не появлюсь в этом театре! – голос предательски дрогнул.

Стелла не узнавала себя! Она никогда не сдавалась так быстро и легко, а теперь она способна так просто отказаться? Тогда откуда же это гнетущее чувство, будто она потеряет что-то важное, если откажется участвовать в этом спектакле?

– Зачем такая категоричность? – спокойно возразил Венто. – Ты потрясающе танцуешь, – искренне похвалил он. – Это и есть твое основное занятие? Ты профессионально занимаешься танцами?

– Да! – выпалила Стелла и прикусила язык: Грациелла ведь запретила говорить, что она выступает в крошечном никому не известном театре танцев. – Я на сцене много танцую, на главных ролях! – добавила она отрывисто.

Венто поднес к сигарете зажигалку, и в ладонях его вспыхнул огонек, осветив на миг его тонкие губы. На них всегда играла эта насмешливая улыбка, которая притягивала и нервировала Стеллу.

– Ты в самом деле прекрасна в танце, – проникновенно произнес Венто, выпуская в ночное небо колечко седого дыма. – Очень чувственно и эмоционально, тонко и артистично.

Сердце Стеллы затрепетало, предпринимая активные попытки вырваться из тесной груди, подавляя все раздражение и злость, всколыхнувшиеся ранее. Впрочем, этот радостный порыв налетел на нее против воли, и Стелла отчаянно попыталась его задушить. Но у нее не получалось. Сердце неистово отплясывало в груди, потому что никто никогда не давал ее танцу такую волнующую оценку.

– Спасибо, – постаралась она произнести как можно более равнодушно, чтобы скрыть свою истинную радость.

– Будет интересно и полезно работать с тобой. Мне есть, чему поучиться, ведь я не так совершенно танцую, – усмехнулся он. – В обмен я научу тебя актерскому искусству, если ты будешь открыта и податлива.

– Что бы это значило? – затаив дыхание, спросила Стелла.

– Расслабиться, довериться, впитывать, словно губка, советы, открываться, следовать за своими ощущениями, – пояснил Венто, но Стелла не до конца поняла его мысль. Было в его словах что-то неоднозначное. – Поэтому напрасно ты полагаешь, что испортишь мне удовольствие от работы. Напротив, оно может быть куда глубже, чем обычно, – улыбнулся он, и теперь Стелла со всей ясностью уловила в его интонации двусмысленность.

– Сомневаюсь! – фыркнула Стелла.

– Почему?

– Такие открыто-доверительные отношения, которые приносят истинное удовольствие, не возникают на пустом месте. Потому у нас с тобой может быть только удовлетворение от проделанной работы.

– Полагаешь, что доверительных отношений между нами быть не может? – странный огонек зажегся в его глазах.

– Полагаю, что нет.

– Почему?

Стелла оценивающе посмотрела на него. Она несколько мгновений молчала, но потом слова сами соскользнули с ее губ непонятно откуда взявшейся аллегорией:

– Мы с тобой разные стихии. Ты ветер, а я звезда. Ты поверхностный и изменчивый, а я постоянная. Ты летаешь повсюду, а я иду своим прямым путем. К тому же я не переношу сигаретный дым. У меня на него аллергия, – саркастично улыбнулась она.