Страница 45 из 68
Девушка спустилась в кухню, хотелось чая. Рихтер уже успел привести себя в порядок, выглядел свежее. На столе стоял разогретый ужин из «Трех кабанов», а мужчина потягивал вино. Когда появилась Мира, он осмотрел ее с ног до головы. Под этим взглядом стало неуютно, девушка быстро села за стол.
- Приятного аппетита, - сказал Рихтер, а сам смотрел на нее, не отрываясь.
- Тебе тоже. А можно мне тоже вина?
Андрей кивнул, налил вино и протянул его Мире.
- Сначала ощути аромат напитка, потом отпей немного и попробуй на вкус, покатай во рту и насладись послевкусием, - учил Рихтер. И показал: сначала он понюхал вино, потом отпил глоток, подержал во рту и проглотил.
Мира повторила его действия. Вино был очень хорошим, это она сразу поняла.
- Ешь, ужин остывает, - скомандовал он.
Ели молча, оба устали.
- Завтра днем, как проснемся, сходим в твой старый дом. Точнее в то, что от него осталось, - проговорил Рихтер.
Мира покончила с ужином и наслаждалась вином. Находиться с ним тут вдвоём было не то, чтобы неуютно. Как-то странно все это было. Она допила вино, не рассчитала силы, капля вылилась через край и побежала по щеке. Рихтер поймал ее пальцем и облизал его. Щеки девушки мгновенно разделись, она позабыла, как дышать. Вскочила.
- Я спать, - уже с лестницы на второй этаж крикнула она, - посуду уберу завтра.
Уже в своей новой комнате она отдышалась.
Нет, Рихтер страдает по своей возлюбленной, по дражайшей Ларисе Сергеевне. Мог бы с ней по паркам-скверам погулять, в ресторане на озере поужинать, а вынужден со своей непутевой студенткой вечер коротать.
А вино? А вино Мира просто-напросто пить не умеет. Что он должен быть сделать? Позволить ей толстовку залить? И потом не вытирать же ему свой палец о скатерть, вот и слизал каплю. Успокоившись, Мира переоделась в футболку, почистила зубы, стараясь не смотреть на себя в зеркало в ванной (не хотела видеть глупое выражение своего раскрасневшегося лица) и пошла спать.
Андрей налил себе еще немного вина. Сначала он сомневался, хорошая ли это идея привезти Миру в Предгорье. Идея была не просто хорошая, а отличная. Это он понял, когда она с лестницы спускалась, такая домашняя, такая теплая. А когда пила вино, щеки порозовели. Да и капля эта на щеке, после которой она сбежала. Что девушка устала, сомнений не было, но истинная причина была именно в этом моменте. Слишком бурно она отреагировала на его прикосновение.
Верным курсом идете, товарищ Рихтер!
О Принце она не вспоминала (новость про бал восприняла спокойно), или не хотела говорить об этом. Но и Андрея не отталкивала. Он приготовил для нее историю, а дальше пусть она сама решает.
Утром Мира проснулась оттого, что кто-то стаскивал с нее одеяло. Девушка осмотрелась, но никого не было. Решив, что ей показалось, снова укрылась, но через какое-то время одеяло с нее сдернули полностью.
- Что вам нужно? – громко спросила Мира. В ответ кто-то засмеялся под кроватью.
Щекотунчик – догадалась волшебница. Появляется днем, смеется, на глаза не показывается, мелко пакостит, живет в доме. Можно прогнать его грубым словом или напугать. Мира выбрала второе, свесилась, заглянула под кровать и громко хлопнула в ладоши, резко крикнув: «Бу!». Дух испугался, пролетел рядом с ней и залетел ей под футболку. Девушка вскочила на кровать, стала выгонять его, но дух стал щекотать ее, это обезоруживало.
- Что за шум в такую рань? – в дверях комнаты стоял Рихтер.
- Помоги, - сквозь смех попросила Мира, она плохо контролировала тело, поэтому в один из моментов стала падать с кровати. Рихтер подхватил ее, дух мгновенно исчез.
- Поймал, - сказал он. Мужчина опустил ее на пол, и только сейчас Мира поняла, что он стоит голый по пояс, а она прижимается щекой к его груди. Рихтер напрягся. Стало неловко, она поспешно отстранилась.
- Спасибо, - буркнула она и пулей понеслась в ванную комнату, одергивая футболку.
Рихтер улыбнулся, потер то место, где сохранилась теплота ее щеки. Достал из кармана металлический футляр и загнал в него щекотунчика. Из Васюты выйдет хороший демонолог, подумал Глава Академии и, счастливый, пошел одеваться.
После утреннего душа Мира спустилась в кухню, поставила чайник и нашла что-то съестное в шкафах. Очень милый дом у Рихтера. Точнее у его семьи. В гостиной висел их общий портрет. Андрей походил на отца – тот же разрез глаз и форма скул, а вот волосы достались от мамы. И юный Рихтер счастливо улыбается с полотна. Этот портрет, скорее всего, сделан до трагедии. Так он был единственным ребенком. Мира тоже. У них было много общего.
- Понравился портрет? - Прокомментировал Андрей, бесшумно возникший за ее спиной.
- Ты тут такой счастливый, - не удержалась девушка.
- Молодец, что удобно оделась, - Рихтер ушел на кухню.
Мира была в его толстовке, шортах, он нашел для нее какие-то свои старые кроссовки. А сам в джинсах и футболке выглядел великолепно.
Пряча глаза, она села завтракать.
22. Волнительная глава: Кладик из прошлого
- Мы приехали в Предгорье, чтобы ты могла что-нибудь вспомнить из своего прошлого. Уверен, что на месте своего дома ты что-то почувствуешь, - сказал после завтрака Рихтер, когда они шли пешком к дому ее детства.
Девушка волновалась, хотелось взять его за руку, чтобы было спокойнее. Она тут же поругала себя и велела собраться.
В Предгорье не было улиц в привычном понимании. Дома, окруженные садами, стояли то тут, то там, без какой-либо системы. Мира этих мест не узнавала. Дома разные: и богатые, вычурные, похожие больше на замки, и совсем простенькие, четыре стены да крыша. Магия так и пронизывала эти места.
Они свернули на проселочную дорогу, потом на тропинку, прошли перелесок. Когда проходили мостик, то Рихтер подал ей руку, но так ее потом и не отпустил, оба сделали вид, что ничего не произошло. Потом шли по высокой траве, поднялись на горку. Когда замаячил лес, Мира остановилась и сильнее сжала руку Андрея. Она узнавала эти места.
Лес стал больше, приблизился к дому, где она когда-то жила. В поле, куда Мира бегала собирать травы, появились елочки и березки. Вот там, чуть глубже в лес, бьет ключ, папа говорил, что источник льет живую воду, а там, за большим дубом, была тропинка на реку.
Мира ускорила шаг, почти бежала, трава мешала идти, и девушка продиралась сквозь ее заросли.
Да, здесь был их дом. Вот сад, яблони и груши почти отцвели, а вишня только набирает цвет. Девушка нашла яблоню, где висели ее качели, приложила руку к стволу. Кора была шероховатой, теплой от солнца. Насекомые сновали по саду, цветы, росшие сами по себе, терялись в луговой высокой траве. Большой куст розовых пионов сплёлся с желтым лилейником, а синие волшебные колокольчики позвякивали на ветру. Розы уже пустили стебли с тугими красными бутонами. И вся эта красота обрамляла черные устрашающие остатки дома.
- Почему горел только дом, а сад не пострадал? – спросила Мира Андрея, который стоял за ее спиной.
- Я тоже думаю об этом. Возможно, охранное заклинание не позволило огню нанести вред саду.
Нет, девушка чувствовала, что дело в чем-то другом. Воспоминания навалились на нее тяжелым грузом, Мира села в траву.
- Отец сам поджег дом, - проговорила она почти шепотом. – Все мы так любили это сад. Понимаешь? Мы жили в этом доме, потому что полюбили этот сад. Когда мы бежали, то отец сам поджег дом, чтобы сгорел только дом, а не сад. В саду было много деревьев и цветов. Мама их просто обожала. И я тоже.
Мира замолчала, провела пальцем по колокольчикам, те весело зазвенели. Такие магические цветы сажают, чтобы они предупреждали об опасности.
- Когда мы убегали, была зима. А вокзал обрушился летом. Почему нам не стали мстить сразу же? – говорила Мира сама с собой.
Рихтер сел рядом и внимательно слушал.