Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии

Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии. Книга 1

Авдотья Репина

1.Первая глава: Начало начала

Мирослава шла после очередного неудачного собеседования. Хотя собеседованием это было сложно назвать - начальник жека №5, куда девушка хотела устроиться дворником или хотя бы разнорабочей, осмотрела ее с ног до головы, узнала, может ли девушка мести пол или чистить снег, после чего ответила, что такой неумехе у них делать нечего, да и соответствующих навыков у нее нет. Начальница жэка себя ясновидящей возомнила? По лицу с ходу с лету способности определяем? Да и какие дворнику особые навыки нужны? Снег складывать в исключительно художественного вида сугробы? Как тот уникум из столичного Ижевска, который на заснеженных площадях лопатой шедевры рисует. Волшебник, не иначе.

Почему все в ее жизни наперекосяк? Работа, друзья – это у Миры было, но в какой-то извращенной, неправильной форме. Друзья и знакомые забывали ее или просто пропадали, устроиться на работу она не могла уже давно.

Девушка пнула от досады мусорный бак и перешла на другую сторону улицы. Конечно! Ей все время так и отвечали – то работа слишком сложная для нее, то очень простая, то с таким образованием мы даже в уборщицы не нанимаем. Или еще одна отговорка на все времена – у вас нет стажа работы и особых навыков, будь они неладны. Будто в этом городе они, особые навыки, есть у каждого второго.

Почему она выбрала для себя такую жизнь? Люди и машины раздражали, хотелось что-нибудь основательно сломать, точнее разрушить что-нибудь до основания, как рушатся сейчас ее надежды на лучшую жизнь.

Люди на пути девушки, как специально, двигались медленнее, толстые тетки в безразмерных дутых пуховиках с огромными пакетами, переваливаясь, выкатывались из магазинов, успевая наорать на своих скучающих отпрысков. Мамочки с колясками, шеренгами по трое в ряд на всю ширину дороги, обсуждали цвет отрыжки своих детей, а их дети в тот же момент орали как резанные. Школьники, в весенние каникулы предоставленные сами себе, стаей бегали на пути Миры, норовя врезаться. Ноги вязли в снежной каше: несмотря на то, что на дворе середина марта, снега на тротуарах было много, а коммунальщики не спешили очистить город. Казалось, им могло помочь только волшебство.

Наконец, Мирослава дошла до своей цели, до площади Свободы.

Свобода! Да, только здесь она и чувствовала себя свободной. Можно было представить, как взлетаешь над центром города и видишь парк Заречный, реку Чепцу, которая сейчас скрылась подо льдом, а летом змеится, поблёскивая на солнце, леса, поля, гору Иднакар. А если развернуться в другую сторону, то особенно хорошо видно, как от центра города радиально расходятся центральные его улицы, что делало весь этот пейзаж очень похожим на глаз с ресницами. Потому и город назывался Глазов. Город, конечно, походил на многие другие маленькие города России, но вместе с тем влюблял в себя ощущением домашнего уюта.

Девушка чувствовала, что гнев и раздражение постепенно сходят на нет. Наваливалась усталость, день подходил к концу, а значит, стоит пойти домой в надежде, что утро вечера мудренее. И желательно сделать это сейчас, потому что через час закончится рабочий день, и люди ломанутся в магазины, а Мира хотела избежать всех этих встреч со случайными людьми.

Тут ей под ноги кинулся белый кот, отскочил, вместе с другими пешеходами деловито перешел улицу на перекрестке и шмыгнул в дом на углу. Это был старинный двухэтажный особняк купца второй гильдии Колота, входная дверь и балкон, расположенные на срезанном углу дома, выходили на площадь Свободы.

Из истории города девушка помнила, что раньше, на нижнем этаже дома размещались магазины и мастерские, а на верхнем этаже были жилые комнаты, в подвале имелся винный погреб. Сейчас в здании разместились магазин, мастерская по починке телефонов и какой-то банк.

Мирослава видела этот дом каждый день, никаких чувств он уже не вызывал, поэтому неожиданным для нее стало внезапно возникшее желание постоять рядом. Она остановилась и стала рассматривать особняк, словно видела впервые – отреставрированное здание бежево-горчичного цвета, белые закруглённые кверху элементы на окнах.

Странно. Прямо на здании было приклеено объявление. У Миры зарябило в глазах: на ядовито-розовом фоне написано ядовито-зелеными буквами: «Примем работника работать. Примем ученика учиться. Примем учителя учить. Вход со стороны пл. Свободы».

Девушка нашла глазами главный вход, куда забежал кот, и где рядом с дверью висела табличка «Академия магии Министерства магии (Глазовский филиал)». Очень смешно! Даже дети знают, что в Глазове нет Академии магии, они только в больших городах.

Странное, конечно, название, но Миру оно не очень поразило: если человек имел возможность снять дорогое здание в центре города, то уж название, точно, какое угодно мог себе позволить. Она воображала, что откроет сейчас дверь, а там семена продают и саженцы – посадил, к примеру, семечку тыквы, а она выросла. Чем не магия? Самая древняя к тому же.

Девушка решилась обратиться по объявлению. Почему бы не попытать удачу с работой еще раз? Когда-то же ей должно повезти!...

Массивная дверь поддалась на удивление легко, девушка вошла в Глазовскую Академию магии. В помещении было темно и пусто.

Мира стояла в небольшом зале, вправо и влево уходили коридоры с множеством дверей, большинство из которых было закрыто. За одной из них, открытой, горел свет. Девушка подошла к открытой двери. Надпись на ней была уже не ядовитых, а вполне человеческих цветов, она гласила: «Рихтер А.В. ректор Глазовской Академии магии. Говорите мало, четко и по существу».

Из кабинета доносилось шуршание, секретарский стол перед кабинетом был пуст. Видимо секретаря тут не было давно – на столе стояла табличка с надписью «Вернусь через 5 минут». Прождав десять минут, не дождавшись работника приемной, Мира повесила пальто на вешалку, собралась с духом, и постучала в приоткрытую дверь. Ей ответили «Войдите», что она и сделала.

В кабинете за столом сидел мужчина, из-за бумаг было видно только его макушку. Ректор Рихтер, если это был действительно он, не посчитал нужным поднять голову, чтобы взглянуть на посетителя.

- Говорите,- по голосу мужчины сразу стало понятно, что требования надписи на двери его кабинета нужно выполнять неукоснительно.

- Я к вам по объявлению, - выдала Мира четко и по существу.

Шуршание под бумагами стихло, ректор встал и устремил взгляд на девушку. Глаза у него были черные, бездонные, от них сейчас хотелось поежиться, черные волосы слегка всклокочены и торчат непослушными прядями. Это в купе с белой рубахой делало его похожим на безумного ученого.

Мужчина осмотрел ее с ног до головы, еще раз осмотрел, казалось, он пытался что-то найти, потом показал на кресло напротив: «Присаживайтесь. Прошу».

Сиденье показалось Мире крайне неудобным, наверняка, ректор не жаловал долгих посетителей.

- Как зовут вас? – мужчина все еще изучающе смотрел на нее.

- Мирослава Юрьевна Иванова,- снова четко и по существу сказала девушка, но глаза опустила на лежащие на коленях руки, не могла смотреть на него - неуютно.

- Сколько лет?

- 23.

- Живете где?

- В квартире, через три дома отсюда, на Чепецкой.

- Какое образование?

- Высшее.

- Что умеете? Какие таланты?

- Могу с бумагами работать, с архивом, а могу… могу и быть разнорабочей…- она не понимала пока, какие именно таланты его интересуют. Отчаяние в голосе было сложно скрыть.

Мира подняла глаза. Ректор откинулся на спинку кресла и еще более пристально смотрел на нее, словно он ее только что увидел и пытался понять, кто она такая и что тут делает.

- В объявлении не написано, какие именно работники вам требуются, - пояснила Мира, но взгляду ректора это понимания не прибавило. Он отвернулся и стал смотреть уже в окно.