Страница 4 из 5
Введение единого сквозного уникального идентификатора личности позволяет создать единую распределенную базу данных, где в режиме реального времени будут собираться, храниться и автоматически анализироваться данные из различных сфер жизни человека, включая самые конфиденциальные. Здесь как ключ во всех объединяемых ведомственных массивах персональных данных будет использоваться СНИЛС.
28 февраля 2011 года на заседании Комиссии по модернизации экономики России министр связи и массовых коммуникаций РФ И.О.Щеголев открыто говорил об истинном назначении единого сквозного уникального идентификатора: «Мировая модель говорит о том, что наиболее надёжным является деперсонифицированное хранение баз данных. Когда ты заходишь с ключом, в этом индивидуальном случае, по этому сигналу данные консолидируются… Для предоставления стилизованного доступа к электронному правительству в сертификате ключа подписи мы планируем записать СНИЛС (страховой номер индивидуального лицевого счёта), который мог бы быть системой единой идентификации»23.
Заявления представителей различных ведомств о том, что «никакой единой базы персональных данных нет» с научно-технической точки зрения более чем некорректны, а по сути являются ложью.
Специалист высокого класса в области информационных технологий, старший научный сотрудник НИИ им. Д.В. Ефремова, Ю.Л.Ермолаев, поясняет: «Проблема опасности концентрации персональных сведений о населении в единых банках данных многими уже осознается. Существуют определенные иллюзии, будто бы достаточно ограничить создание таких “сводных массивов” информации из разных источников (скажем, запретить объединять базы данных разных государственных ведомств), и проблема будет решена – никакого единого универсального “электронного досье” на всех граждан невозможно будет создать.
В частности, руководство МНС РФ заявляло, будто бы оно тоже против ведения единой базы данных, совмещения в ней всех сведений о населении – пусть, дескать, разные виды информации будут разделены. МВД ведет свою базу данных, органы соцобеспечения – свою, налоговые органы – свою, и т. п., и каждое ведомство будет хранить только то, что необходимо ему. Тогда опасности злоупотреблений и тотального контроля, вроде бы, нет.
Однако такое “обоснование” с научно-технической точки зрения совершенно несостоятельно. Распределенные массивы данных (в том числе, персональных) сейчас широко используются в технике, в управленческой деятельности, в экономике и других сферах. Современные скоростные средства связи и технологии удаленного взаимодействия компьютерных систем обеспечивают возможность совершенно “прозрачного” использования распределенных данных – нет принципиальной разницы, где именно хранится персональная информация какого-то человека – в базе данных одного ведомства или другого, не говоря уже о том, где территориально установлены соответствующие компьютеры – в Европе, Азии или Америке. Важно лишь, чтобы они были связаны между собой (а наличие глобальных компьютерных сетей и возможность подключения к ним любых локальных уже обеспечивает это) и чтобы форма представления данных была определенным образом согласована, унифицирована, т. е. хотя бы частично – совместима во всех этих системах (что достигается использованием международных стандартов).
Если указанные условия выполнены, то не представляет технических трудностей из любого места сети (т. е. из любой точки мира, из любой организации) любому лицу в короткое время создать динамический сводный массив персональных данных из всех банков данных, в которых эти данные собирались. И наличие единых уникальных идентификаторов личности значительно облегчает подобные действия, так как они могут использоваться как ключевое поле во всех объединяемых массивах».24 Эти слова ученого-специалиста еще раз подтверждают заявление министра связи и массовых коммуникаций РФ. Наконец, во многих средствах периодической печати не раз говорилось о создании единой системы межведомственного обмена персональными данными. Вот, например, что писали «Известия»: «Если вы, например, уже один раз сдавали справку о доходах в налоговую, то из ФМС ее уже не запросят – сами найдут в единой базе»25.
Человек становится не просто обнаженным, но абсолютно прозрачным для многих информационно-управляющих структур, включая наднациональные, и, несомненно, для криминальных элементов, а это позволяет говорить о колоссальной угрозе для информационной безопасности личности и общества, заключающейся в применении универсальных цифровых идентификаторов.
Россия как электронный протекторат Запада: угрозы национальной безопасности и суверенитету, свободе и личной безопасности граждан
Надо сказать, что еще 28 мая 1999 года решением Государственной комиссии РФ по информатизации № 32 была одобрена «Концепция формирования информационного общества в России». Уже в первых строках этого политического манифеста заявлено: «В настоящее время осознаны предпосылки и реальные пути формирования и развития информационного общества в России. Этот процесс имеет глобальный характер, и неизбежно вхождение нашей страны в мировое информационное сообщество»26.
Возникают естественные вопросы: «Кем это осознано и почему так неизбежно?» Вскоре анонимные авторы «Концепции…» проговариваются: «Стратегия перехода к информационному обществу требует психологической и пропагандистской поддержки в общественном мнении. Ее основные положения должны быть понятны населению, социальная направленность перехода должна быть разъяснена, необходимость движения к информационному обществу должна быть обоснована и доведена через СМИ до граждан страны»27. Отсюда окончательно становится ясно, что вхождение России в наднациональное мировое информационное общество – это не объективный процесс, а новая идеология, в которую должны поверить «широкие народные массы». Это противоречит, пункту 2 статьи 13 Конституции РФ, который гласит: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
В «Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации» от 7 февраля 2008 г. №Пр-212 читаем: «Настоящая Стратегия подготовлена с учетом международных обязательств Российской Федерации… В настоящей Стратегии учтены основные положения Окинавской хартии глобального информационною общества, Декларации принципов построения информационного общества, Плана действий, Тунисского обязательства и других международных документов, принятых на Всемирных встречах на высшем уровне по вопросам развития информационного общества. Основными направлениями реализации настоящей Стратегии в рамках международного сотрудничества в области развития информационного общества являются: участие в разработке международных норм права и механизмов, регулирующих отношения в области использования глобальной информационной инфраструктуры… участие в международном информационном обмене… участие в разработке международных стандартов в сфере информационных и телекоммуникационных технологий, гармонизация национальной системы стандартов и сертификации в этой сфере с международной системой»28.
На первом заседании Совета по развитию информационного общества в России 10 февраля 2009 года президент РФ Д. Медведев заявил: «Несмотря на кризисные сложности, мы должны в ближайшие два года создать и информационные, и институциональные предпосылки для интеграции в глобальное информационное общество»29.
Согласно существующим договоренностям, построением неконституционного органа безграничной, анонимной и безответственной власти – «электронного правительства» в РФ занимаются наднациональные корпорации Евросоюза под контролем технического отдела Белого дома (США). Об этом совершенно открыто заявлено на самом высоком уровне. Евросоюз выделил два миллиона евро на развитие в нашей стране электронного правительства. Реализация проекта возложена на ирландскую консультационную компанию GDSI (Galway Development Services International), действующую в консорциуме с Steinbeis GmBH (Германия)30.