Канцлер

- Да я, в общем, хотела пойти к себе, пока ты спал, но...

Она демонстративно подняла руку, и он только сейчас заметил, что крепко сжимает её запястье, и делает это, видимо, давно, потому что там опять проступили следы от его пальцев.

- Прости, - он поспешно отдёрнул руку.

- Ничего страшного, не в первый раз, - ответила она, продолжая глядеть на него испытующе. - Скажи лучше, как твоё самочувствие?

С минуту он молчал, прислушиваясь к себе, в результате чего уверенно заявил:

- Я бы что-нибудь съел.

Камилла улыбнулась.

- Думаю, это хороший знак. Нам обоим следует привести себя в порядок. Встретимся внизу.

- Вартек, - Канцлер обнял врача и слегка нахмурился. - Я был очень плох?

- Ты бредил, - осторожно ответил тот, снова усаживаясь за стол.

- И превращался в волка, - немедленно дополнил Рогнар, пристально глядя на хозяина.

- Надолго? - голос Канцлера прозвучал спокойно, но поза стала более напряжённой.

- Минут на двадцать.

Ламберт кивнул и потянулся к тарелке.

- Овсянка? Ну что ж...

- С тобой раньше такое  случалось? - осведомился Вартек.

- Да, я иногда охочусь с местной стаей, - ответил Канцлер так невозмутимо, как будто сообщал, что иногда играет на бильярде. - Правда, в бессознательном состоянии это впервые. Требуется волевое усилие. Вероятно, в бреду что-то привиделось.

Вартек наблюдал, как его пациент с завидным аппетитом уничтожает кашу.

- Но твоя физиология... хоть и не вполне обычна, но совершенно не характерна для оборотня.

- Вероятно, потому что я не оборотень.

Покончив с завтраком, Канцлер пояснил:

- Оборотень представляет собой единение двух сущностей: человека и волка, человека и лисы, человека и змеи, дракона, павлина. Встречал я и такого однажды. Удивительно тупое создание, в обеих ипостасях. У меня сущность одна. Я просто иногда изменяю её форму. Разумеется, этот процесс имеет и обратную связь, другое тело имеет свои инстинкты, гормоны и рефлексы, так что слишком долгое пребывание в изменённой форме может иметь неприятные последствия для сознания. Но я стараюсь не злоупотреблять.

- Это... какая-то магия?

- Н-не думаю. По крайней мере, я о такой школе не слышал. И мана на переход не требуется.

- Где же ты этому научился? - спросила Камилла.

Канцлер пожал плечами.

- Не знаю. Не помню. Мне кажется, я всегда это умел.

- А я всё голову ломал, - задумчиво сказал Рогнар, - как ты мальчишкой в лесу прятался. Даже я найти не мог. А ты, оказывается, в волчьем логове тихорился.

- Нет, - мотнул головой Ламберт, - тогда я предпочитал воронов. На волков в нашем лесу, если помнишь, слишком часто устраивали облавы.

Глава 3. Откровенность за откровенность

«Дом на холме», 32 г. э. Леам-беат-Шааса

После проведения дотошного осмотра Вартек заявил, что Канцлер здоровее его самого, отменил все назначения, рекомендовав только обильное питание с преобладанием мяса над злаками и прогулки на свежем воздухе, чтобы вернуться в прежнюю форму.

Камилла провела в «Доме на холме» несколько дней, прежде чем на её имя пришло письмо с гербом кесаря. Изучив его содержание, сенатор долго сидела, глядя в окно и обдумывая свои дальнейшие действия. Наконец она встала и пошла на звуки пианино, разливавшиеся по дому. Канцлер импровизировал. Мелодия была задумчивой и немного печальной.

Некоторое время она следила за его пальцами, как всегда производившими на неё завораживающее действие. Не поднимая головы, он спросил:

- Ты получила новое назначение?

- Консульство на три года.

Мужчина кивнул, как будто ожидал этого.

- Поезжай.

Подойдя со спины, девушка положила руки ему на плечи.

- Ты уверен, что хочешь этого? - её голос чуть было не дрогнул.

- Я уверен, что этого не хочу, - спокойно ответил Канцлер и прекратил играть. - Но сейчас это будет правильнее всего. По нескольким независимым причинам.

- Какие же это причины?

Он встал и мягко привлёк её к себе.

- Во-первых, есть одно дело, которое я не могу оставить незавершённым. Я ещё не обладаю всей полнотой информации, чтобы начать действовать... и в любом случае, пока ты здесь, я не способен ни к какой полезной активности.

- Почему? - удивилась Камилла.

Канцлер вздохнул.

- Потому что я взрослый мужчина со здоровыми инстинктами, на подавление которых с каждым днём твоего пребывания рядом со мной сил требуется всё больше.

Её взгляд стал недоверчивым.

- Тогда почему ты никогда... ты даже не пытался...

- Помнишь, как мы ездили в горы? - вдруг спросил он.

- В храм Сумеречного бога? Да, конечно.

- Ты была такая решительная, такая целеустремлённая, - его голос звучал мягко и мечтательно. - В твоих глазах горел азарт... ты так напряжённо пыхтела, пытаясь не отстать от меня.

Камилла смутилась и спрятала лицо у него на груди.

- Я никогда до этого не лазила по скалам.

- Но, тем не менее, на каждой остановке ты рассказывала мне о горных народах, их культуре, вере и обычаях. Эпизоды их истории, забавные или трагические, легенды о фейри и некромантах... даже если бы ты повествовала просто о глиняных черепках, я был бы очарован одним звуком твоего голоса. Впервые в жизни я осознал, что влюблён.

- Почему же ты ничего мне не сказал?

- Помнишь нашу первую ночёвку?

- В пещере? Да, ты насыпал горку мелкого песка... и на неё мы положили твой плащ, а накрывались моим...

- Было довольно холодно, - подхватил он, и ты уснула, прижавшись ко мне.  Я чувствовал биение твоего сердца, твой женственный, дурманящий запах... я целовал твои волосы, глаза, шею... губы... не в силах остановиться. Но ты проснулась и оттолкнула меня с нескрываемым отвращением. Ты кричала, что не для того оставила семью и родину, чтобы попасть в грязные лапы похотливого...

- Ничего этого не было, - перебила Камилла, поражённо глядевшая на него.

- Не было, - согласился Канцлер. - Это был только сон. Правда, очень реалистичный и приснившийся на священной горе. Но только сон. Я проснулся от ужаса, когда увидел, как зашевелилась осыпь под твоими ногами, но ты так и не посмотрела вниз, в пропасть, не отрывала от меня взгляда, полного ненависти и презрения. В холодном поту я пролежал до самого рассвета, боясь пошевелиться, а ты спала, доверчиво склонив голову мне на грудь.

- Так из-за этого ты был всегда так сух, даже холоден со мной? Избегал личных встреч?

- Первое давалось мне тяжелее, чем второе. За эту экспедицию я извёлся, пытаясь держаться от тебя подальше. Когда ты ходила к развалинам, я крался за тобой, как тень. Кстати, того разрисованного волхва я поймал, когда он тоже следил за тобой.

- Я даже не подозревала...

- Ты считала меня железным Канцлером, которого можно брать за руку, обнимать ночью и расчёсывать, пока он спит, - улыбнулся Ламберт, - не опасаясь никаких последствий.

- Ну-у-у... - Камилла смущённо потёрлась об него носом, - в определённом смысле ты такой и есть.

- Да, со временем я научился справляться с собой. А убедившись, что не вовсе тебе безразличен, стал позволять себе небольшие вольности вроде дружеских объятий и поцелуев.

- Я думала, что не интересую тебя как... женщина.

- И до недавнего времени тебя это устраивало.

- Да, - вздохнула она, - до недавнего...

- Может, поведаешь мне, что изменилось?

Девушка нерешительно посмотрела на него.

- Маркус.

- Маркус? - Канцлер удивлённо приподнял бровь. - Но сознайся, он тебе нравился.

Камилла отвела глаза.

- Может быть... немного.

- Умён, начитан, помешан на некромантах, романтичен... а какие стихи писал...

- Перестань!

Прикрыв глаза Канцлер начал декламировать:

- «Я облаков касался часто,

    Я трогал облака рукой.

    Я, странной обращённый кастой,

    Недвижимый, немой и страстный

    Не раз тревожил их покой.