Иди ты в отпуск!

– Вчера они были в твоей сумке. Ты их выложила?

– Ага, павербэнк не помещался, я собиралась сказать, чтобы ты себе положила, но потом, – она задумалась, смахнув черную прядь с лица, – засвистел чайник… Я решила, что сказала.

– Scheiße2! – блеснула я знанием немецких ругательств.

– Не матерись, – сестра догадалась, что это слово значит, – да нафиг эти паспорта, вот в Гамбурге у нас ни разу билеты не проверили.

Я – та, кто переходит только на зеленый свет, даже когда дороги пусты – возмутилась:

– В Гамбурге мы ездили по городу, а сейчас междугородный поезд. Вдруг тут проверки строже? И вообще, говорят, контролеры активничают в конце месяца, а сегодня как раз тридцатое число. Я б не рисковала.

Черт, иногда ненавижу себя. Бедная Катя не убила меня только потому, что не была уверена, доберется ли домой сама без знания языка.

– Что ты предлагаешь? – спросила сестра после глубокого вдоха.

– Давай я смотаюсь за паспортами домой? Не успеем на этот поезд, поедем на следующем – через час.

– Пипец, не купили бы билеты, пошли б на автобус, там не нужны паспорта. Может, поедем? Ну не выкинут же нас из поезда… – Катя прощупывала почву, пытаясь толкнуть меня на темную сторону.

Я нервно щелкала кнопкой-застежкой на сумке и вела внутренний диалог, пытаясь побороть законопослушность, но она оказалась сильнее.

Катя не показывала раздражения. Я отправилась за паспортами, а ей пришлось остаться в полном одиночестве на иностранном вокзале как минимум на сорок минут, чего с ней не случалось ни разу за всю поездку. И вообще за все ее путешествия. Моя сестра – общительный человек, для которого наибольший страх – остаться в одиночестве. Вокруг нее всегда есть люди, она найдет собеседника в любой ситуации. Потому в Германии сестра познала мини-ад при сотне шансов поболтать и нуле возможностей высказаться. Для нее лучше быть выкинутой из поезда за отсутствие паспорта, но вместе со мной, чем просидеть час одной за колючей решеткой языкового барьера.

Моля Вселенную о милости, я выпрыгнула на своей остановке, – дом бабушки и дедушки, где мы гостевали, находился в двух минутах от нее. Я ворвалась в гостиную, шокировав прародителей. Не знаю, что их удивило больше: факт внезапного возвращения, или то, что со мной не было Кати.

Я объяснила ситуацию, пока искала паспорта. Бабушка причитала и охала, мотая головой, дедушка тихо ржал, прикрываясь чашкой зеленого чая с молоком.

Выскочив из дома и прибежав на остановку, я проводила разочарованным взглядом только что отъехавший в Мемминген автобус. Когда там следующий? Ого! Так можно целых два поезда пропустить.

На мое счастье, к остановке подъехал дядя Ваня – сосед нашей родни, тоже переселенец. Он часто помогал бабушке и дедушке и, если бы не наше с сестрой упрямство в желании не доставлять людям хлопот и все делать самостоятельно, как настоящая современная молодежь с суперсилой Гугла, вообще мог бы нас и к самому замку свозить.

Оказалось, дяде Ване тоже надо было в Мемминген за покупками, правда, он планировал ехать позже. Как он объяснил, на пенсии такие непредсказуемые квесты только радуют, поэтому легко согласился выручить.

Пока ехали, в зеркале заднего вида я замечала веселые смешинки в дяди-Ванином прищуре. Они в своей пожилой компании еще долго будут вспоминать этот казус.

Добравшись до Меммингена, я обнаружила Катю скучающей, но с загадочной улыбкой. Она подпрыгнула на скамейке от облегчения, увидев меня со злосчастными паспортами.

– Знаешь, я купила кофе. Сама! – Ее глаза сияли ярче зеленых светофоров. – Мы с продавщицей еле поняли друг друга, пришлось объясняться жестами. Но когда она спросила «to take away?», я разобралась, что это значит «с собой», – сестра кинула стаканчик из-под кофе в урну с расстояния полтора метра. – Кстати, нашла нашу платформу. Идем.

– Делаешь успехи, умничка, – похвалила я Катю, слегка приобняв.

Мы смирились, что отправимся чуть позже запланированного…

От чувства, что дела вот-вот пойдут не так, закрутило в желудке. С чего бы? Наверное, все же от голода. Надо было и мне кофейка выпить перед поездом. Я отмахнулась от предчувствий и вернулась в режим радостного ожидания приключений. Взглянула на табло. И тут белая гадкая надпись, что появилась на нем, решила испортить наши планы. Она утверждала, что поезд опаздывает. Сначала на невинные три минуты, затем цифры сменились на все еще обнадеживающую семерку, а после – и на адские двенадцать. О, эта была черта, за которой пересадки смещались.

Где эта хваленая в сотнях анекдотов немецкая пунктуальность, когда она так нужна? Ну да, поезд опоздал ровно на то количество минут, о котором предупреждало табло. В этом вся пунктуальность?

Катя молчала, я тихонько ныла про себя, когда поезд прибыл. Такая задержка уже портила поездку.

Всего-то два вагона, пассажиров мало. В нашем сидела только одна пожилая женщина. Устроившись удобно, мы сели изучать расписание, чтобы понять, сколько времени теряем из-за смещения пересадок.

– На первой остановке придется ждать дольше всего, на второй – более-менее.

– А поезда разве не должны догонять расписание? – подала мысль Катя. – У нас поезда, если отклоняются от графика, в пути умудряются хоть немного его догнать.

– Было бы здорово, – я постучала пальцами по пластику, словно по дереву…

Мы с интересом выглядывали в окна: открывались замечательные виды из рекламы шоколадок «Milka» с коровками на лугу и старинными сельскими домиками то там, то сям. Яркие зеленые холмики, бурные реки… Красотища!

– Далеко, далеко на лугу пасутся ко… – напевала Катюха, пытаясь отгадать, каких животных мы увидим в следующем пейзаже.

По сельской местности поезд плелся со скоростью тягловых лошадей, да еще и делал долгие остановки в глухомани, где все равно не садилось ни одного пассажира. Ох уж эта пунктуальность! Стало понятно, почему путь до замка такой длинный и занимает около четырех часов. И это самый короткий из маршрутов!

Из-за сбитого графика мы с Катей не могли просчитать точное время нужной пересадки, потому молились, чтобы вокруг нашей был хотя бы асфальт и, в случае особой удачи, магазин. Уж очень некомфортным виделось ожидание следующего поезда в компании ветра и коровок.

К счастью, обе станции оказались в небольших городах.

Наконец-то последняя пересадка – на автобус. До городка, где находился Нойшванштайн, оставались считанные километры.

График поезд так и не догнал. Мы сошли голодные, в последний раз ели часов в восемь утра, а в поезде обошлись парой печенек. Уже обед, мой организм требовали адекватной пищи, но Катя была неумолима: в первую очередь – доехать, остальное – потом. Ох уж это наработанное в многочисленных диетах терпение, умноженное на привычку кушать в компании!

Мы сели на лавочку автобусной остановки и вздохнули. Из расположенной рядом таверны послышались крики.

Мне показалось, что это родитель из окна зовет ребенка, чтобы тот вернулся в дом. Но крики не прекращались, а детей вокруг не наблюдалось. Катя ткнула меня в бок, показала на второй этаж, откуда старенький немец что-то вопил и махал руками. Нам.

– Нет, спасибо, мы не ищем комнату, – ответила я, подойдя ближе к таверне.

Разобрать баварский диалект, лишь отдаленно напоминающий немецкий язык, – трудно, но название желанного замка вмиг обострило слух.

Мы с сестрой переглянулись.

– Остановка там?

Старичок подтвердил. Мы ждали автобуса на остановке обратного маршрута, от замка! До пересадки – три минуты! Мы с Катей перебежали через дорогу и проверили, совпадает ли ее название и номер с тем, что в билетах.

– Хорошо, что есть добрые люди, – Катя допивала последние капли воды из нашей общей бутылки.

– Да, представляешь, сколько потеряшек он тут за день встречает и направляет?..

Прибыл почти полный автобус. Мы заскочили и поспешили к свободным двойным сиденьям. Пока ехали, атмосфера туристического городка усиливалась. В окне то и дело мелькали санатории, отели и кафешки. В каждой я представляла себя, поедающей местные вкусности. Великолепные пейзажи тускнели на фоне этих фантазий и больше не впечатляли. Я почти чувствовала запах мяса на барбекю и печеной картошки, слышала хруст свеженького салата, но вместо слюней начинали течь слезы.

2

Scheiße – дерьмо (нем. руг)