Его выбор

Мама же ходила навещать отца, не знаю, зачем, но после она вернулась более умиротворенной и спокойной какой-то. Единственное, что меня спросила, когда в дом зашла, видела ли я его глаза? Я кивнула, а она задумчиво проговорила: «раньше они не такие были».

– А какие мам? – озадаченно переспросила я тогда, а она ответила коротко.

– Голубые, я точно помню, они были голубыми, – и когда я попыталась расспросить еще что-то, всем своим видом показывая, что хочу узнать больше, только поморщилась и попросила больше об этом не говорить. Какой бы умиротворенной она не выглядела, ведь ее мечты сбывались, Макс предложил ей стать управляющей «Сладких крендельков» и она теперь много времени проводила в этом кафетерии, даже в кухне работала иногда, создавая свои сладкие шедевры, видимо, ей всегда будет больно говорить об отце, и я ее понимала…

А после того, как она ушла, Макс сообщил, что моего отца больше нет. Я все думала, что она ему сказала, что он не выдержал? Дала ли она ему в руки орудие? Или он сам так решил и напал на охранника, как говорил Макс? Во второе верилось с трудом, но и делать маму убийцей не хотелось, а тот короткий и странный диалог шепотом между мамой Максом, что услышала возле двери, что-то вроде – «не говори ей», мог быть и чем-то другим… не могла же она на самом деле убить его? Или могла? Знаю, что не задам ей этот вопрос никогда. Она ведь все для меня делала, защищала, как могла, как умела. Хотя с другой стороны она ведь была в своего рода тюрьме, временного задержания, вряд ли бы ей позволили сделать что-то с ним, а после отпустили потом просто так. Значит, он сам все это… может быть, он был настолько недоволен крахом его дела, что не смог смириться с проигрышем? Да, это было более вероятней, чем то, что его огорчила моя мама. Он ведь ненавидел ее… вот где связь истинных дала сбой. Что же по этому поводу чувствовала я? Ничего. Просто ничего, для меня отец, если его вообще можно было так сказать, был никем, а если честно – он был олицетворением всего самого худшего, он принес столько боли, что у меня даже ничего не дрогнуло в душе, когда я узнала о его смерти, просто кивнула в ответ и все.

Но что самое удивительное, многие кого находили, и кто был причастен к фанатикам, даже не знали на кого работали и, что мой отец наполовину оборотень тоже. Я как-то спросила у Макса: «не смущал ли людей цвет его глаз и вообще неправильная форма не присущая людям» – на что он лишь качал головой. Оказалось, отца никто не видел, кроме приближенных, им было все равно, и тех, кто выполнял короткие поручения за деньги. Вот и получалось, что одним из главных в движении против оборотней был оборотень…

***

– Как ты себя чувствуешь? – спросил осторожно Макс, врываясь в мои мысли, заметив, что я усиленно, даже можно сказать озадаченно хмурюсь.

– Хочу чего-то, но не знаю чего, и это желание сбивает с толку.

– Может меня? – подмигивая, усмехнулся мужчина.

– Нет, – отмахнулась от него, а он вдруг серьезно переспросил.

– А ты когда ела в последний раз?

– Ммм, дай-ка подумать, – задумалась я, но тут живот издал такое громкое урчание, что я даже смутилась, покраснев.

– Идем в столовую, я повару скажу, чтобы тебе что-то приготовили. Ты что, так и не притронулась к еде утром?

– Меня выворачивало, вообще-то, – заметила я.

– Но все равно есть надо, – серьезно ответил мужчина и, взяв меня под руку, повел вниз, а после, оставив меня одну, скрылся в кухне, но я его быстро догнала.

– Я сама загляну в холодильник и скажу, что приготовить, – на изумленный взгляд Макса и повара, сказала я, уверенно направляясь к холодильнику, – а то ты не пускаешь меня в кухню, будто это какой-то секретный объект.

– Хорошо, – кивнул Макс, – но там забито все не съедобным для тебя.

– И чем же это? – озадаченно вскинулась.

– Мясом, – вмешался повар в наш диалог.

– Хм, – задумалась я, чувствуя, что эта мысль не вызывает отторжения. – Ты поэтому не пускаешь меня?

– Не хочу, чтобы ты думала, что мы только этим и питаемся, хотя не отрицаю это любимое блюдо. Да и что тебе здесь делать? У нас же повар.

– Ну, мало ли чего мне захочется, – пожала плечами, а после решительно открыла дверцу холодильника, и вместо того чтобы скривиться обилию мяса на полках, я втянула исходящий от них запах. Такой манящий, что даже слюну сглотнула и нос в холодильник всунула.

– Может быть, тебе мяса сделать? – услышала голос альфы и отмахнулась, я ведь не сильно его люблю, если с картошкой какой-то или кашей, а чтобы просто мясо… но когда в животе заурчало громко все же кивнула.

– Да, – закрыла дверцу холодильника, и мы вместе с Максом ретировались из кухни, чтобы не мешать.

Спустя мгновение передо мной на столе появился бифштекс очень-очень слабой прожарки, даже кровь выступила, когда я отрезала кусочек. Я же так жадно смотрела на тарелку, что даже не видела, кто его принес, есть хотелось ужасно. И вот попробовав кусочек, почувствовав, как он тает на языке, поняла, что изменились не только мои взгляды на жизнь, но и вкусы, чтобы я так балдела, и жмурилась довольно от мяса? Не было такого никогда. Когда же я удивительно быстро закончила с мясом, впервые за долгое время без желания бежать в туалет от тошноты, почувствовала кое-что действительно удивительное – первый толчок внутри живота, за которым последовал, не менее прекрасный, уже знакомый шепот – «мамочка».

Макс же наблюдал за мной с улыбкой, а после тишину разрезал оглушительным.

– Мама твоя советовала не говорить тебе, но у нас двойня Мия.

– Что? – ошарашено и слегка ошалевши, воззрилась на него.

– Мальчик и девочка, – кивнул он, – сильные альфы.

– Не может быть, – покачала головой. Или может?

– Да, милая, и ты только, что это подтвердила своим неумным аппетитом, съев двойную порцию.

– Двойную? – сглотнула. Смотря на идеально чистую тарелку.

Я что и вылизывала ее? Стыдно то как.

– Да, – довольно улыбнулся он, а после вмиг возле меня оказался, беря на руки и поворачивая к выходу из гостиной.

– Куда?

– А ты как думаешь?

– Сгонять калории? – хихикнула, почувствовав его руку на своей пятой точке, а после нахмурилась. – Если я буду, есть двойные порции постоянно, ты не сможешь меня поднять.

– Глупенькая, я всегда смогу, не сомневайся, – а после поцеловал меня так жарко, что все мысли унеслись куда-то вскачь, и внизу живота сладко отозвалось, – я рад, что ты не испугалась.

– Чего уже там, – зажмурилась, улыбаясь, чувствуя его дыхание возле уха, – с тобой ничего не страшно.

А что было, я уже пережила.

========== Эпилог ==========

Обычное утро альфа семьи.

– Мамочка, он меня обижает, – вбежала вихрем в комнату белокурая малышка, моя точная копия, даже удивительно, и тут же рычаще оскалилась на следом вошедшего сына. Они родились в один день, но при этом отличались, как день и ночь. Дочь пошла в меня, а сын в отца – светловолосый, с таким же серьезным взглядом, как у Макса, не подходящим его шестилетнему возрасту.

– Макс, – простонала я, смотря на хмурящиеся лица детей, не будь нас рядом, они бы уже наверняка бросились бы друг на друга, а так каждый сдерживается.

Не хочет начинать первым в нашем присутствии, только молниями стреляют друг в друга. Что они в этот раз не поделили? Даже думать не буду. В предыдущий раз поругались из-за мяча, представьте себе, всего лишь из-за того, что он у них разного цвета. Сыну почему-то захотелось розовый, а дочери черный, в итоге, пришлось покупать обоим еще по одному, ведь своими делиться никто не желал, упертые они точно в Макса, хотя, когда были в магазине, каждый был уверен в своем выборе, а вот дома – нет.

Снова откинулась на кровать, не в силах даже подняться с постели, показывая всем своим видом, что сегодняшнюю ссору между детьми будет решать он, потому что я без сил. Все мышцы болят, после вчерашнего забега стаи, в котором теперь я участвую на постоянной основе, но так как я и спорт – вещи несовместимые, каждое такое утро после забега, просто ужасное. И хоть Макс говорит, что двигаюсь я очень плавно и быстро, мне всегда кажется, что я мамонт – большой, по сравнению с волками, неповоротливый, куда мне до их грации, и медленный.