Страница 94 из 95
- Прежде этот портретик принадлежал моему отцу, – Налина присела, осторожно вытащила из-под Тенькиной головы подушку и принялась взбивать. – Отец подарил его Эдамору, когда мы поженились. Эдька часто мотался на границу, а этот портрет по нашему семейному поверью притягивал удачу.
- Но кто на нем изображен? – Клима подалась вперед.
- Не знаю, – тщательно взбитая подушка была возвращена на место. – Отцу портрет достался от его товарища. Вроде бы это копия какой-то исторической реликвии.
- А этого товарища можно найти? – заинтересовался Гера.
- Нельзя, – Налина пожала плечами. – Он давно умер. Знаю, его дочь живет где-то на юге, в Рыжей крепости, а внук лет двадцать назад сгинул на орденской стороне. Вся их семья была одержима идеей, что обда вернется, если ее хорошенько поискать.
- Меня никто не находил, – отметила Клима.
- Как знать, девочка моя. Ведь почему-то родилась ты именно сейчас, а не на сто лет назад-вперед. Так, а давно ли ты обедала? По лицу вижу, что еще вчера! Немедленно марш на кухню, и пускай тебе подадут жирную мясную похлебку. Мальчик мой, проводи свою обду и сам хорошенько подкрепись.
- Но мы пришли проведать Теньку, – попытался возразить Гера.
- А юному дарованию пора спать! – отрезала Налина.
Тенька картинно изобразил пальцами собственное повешение. Колдунья изобразила, что дает ему подзатыльник. Потом решительно встала и – обда с «правой рукой» сами не заметили, как очутились в коридоре по ту сторону двери.
- Идите-идите, – повторила Налина. – Навестите завтра, сегодня больше не стоит, он проспит до утра.
- Почему Теньке нельзя вставать и надо столько спать? – не удержался Гера от вопроса. – Он ведь прекрасно себя чувствует. И на стенку со скуки лезет.
Налина Делей оглянулась на прикрытую дверь и покачала головой.
- Мальчик мой, его ударила молния. Там половина нутра всмятку, особенно ближе к голове. Я не понимаю, как он выжил, да еще остался при своем уме. Если ваш Тенька сейчас встанет, то сделает от силы пару шагов, а потом точно свалится замертво.
Гера изменился в лице.
- Он знает?
- Конечно, знает, – буднично ответила Налина. – Ничего, организм живучий, хоть и недокормленный, как вы все. Вот уж дети мои, дети… Через месяц-другой поставим на ноги.
Гере подумалось, что по прошествии этого времени исстрадавшийся от бездействия Тенька и впрямь научится бегать по стенам. Как заправский таракан.
Было раннее апрельское утро. В Фирондо шел дождь, и темные мостовые блестели от ливня. Редкие капли залетали в окно вместе с прохладой и свежестью, пропитанной запахом зацветающих груш. Шум дождя почти заглушал ненавязчивое тиканье точных механических часов. Тихонько и уютно потрескивал огонь в маленькой комнатной жаровенке.
В бывшем кабинете Артасия Сефинтопалы многое осталось по-старому. Только бумаги, в строгом порядке лежащие на столе, были подписаны теперь не ведским правителем, а обдой Климэн.
И, конечно, при прежнем хозяине невозможно было вообразить себе такого посетителя. Оный, вопреки привычкам своего народа, стоял не у окна на сквозняке, а рядом с жаровенкой, протягивая к теплу озябшие пальцы. Рядом с дверью прислонилась к стене доска камуфляжной расцветки, на ней висела насквозь промокшая куртка.
Клима сидела в кресле у окна, изучая нежданного гостя, и неспешно прикидывала, как будет объяснять своим подданным, особенно горцам, почему этот субъект нагло прилетел прямо на главную площадь города (хорошо еще, что рано поутру, а не в базарный день), и почему сударыня обда не казнила его или не выставила прочь, а пригласила к себе в кабинет. Да, и если она правильно понимает цель визита этого гостя, объяснять придется еще и статью расходов под названием «сильфийская техника по договору». И что за договор. И когда она вообще успела.
Клима не сомневалась, что сумеет дать ответ и сохранить при этом лицо, но разговор обещал быть нелегким.
Наконец, посетитель согрелся достаточно, чтобы оторваться от жаровенки и сесть напротив. У него были не по-сильфийски прямые волосы и широко распахнутые голубые глаза без намека на хитринку.
- Ну вот, наконец-то я не стучу зубами и в состоянии поприветствовать тебя как должно, обда Климэн. Верховный Амадим передает тебе свои наилучшие пожелания и поздравления в блистательной победе, а также это письмо, – на столик между креслами лег туго скрученный свиток, – где во всей детальности ты можешь прочесть, сколь безгранично уважение Верховного сильфа Ветряных Холмов к новой обде Принамкского края.
- И я приветствую тебя, Костэн Лэй, – промолвила Клима. – Выражаю сожаление о той погоде, по которой тебе пришлось сюда лететь и приношу извинения за моих недостаточно учтивых солдат, посчитавших уместным соприкоснуть твой нос с мостовой.
При этих словах Костэн Лэй невольно потер распухшую переносицу. Кровь давно остановили, да и перелома не было, но все равно приятного мало. Еще ни разу люди не начинали знакомство с агентом тайной канцелярии раздачей зуботычин и радостными воплями: «ого-го-ж, какой жирный воробей, крокозябра его матерь!». Видимо, поэтому сильфы в свое время так и не столковались с ведами.
- Я прошу передать Верховному Амадиму мое пожелание здравствовать и быть любимым своим народом, – продолжила обда. – Да не упадет его доска, не рухнет дом и да не завянет его укроп. Выражаю признательность и тебе лично, Костэн Лэй, однако не могу не напомнить, что я ожидала видеть в качестве посла не тебя. Как поживает известный нам обоим Юрген Эр, и почему он сейчас не сидит передо мной?
- С Юргеном все в порядке, – у агента вырвался еле заметный вздох. – Насколько это вообще может быть. По состоянию здоровья он пока не в силах исполнять обязанности посла, но дело не требует отлагательств, поэтому вместо Юргена прилетел я.
- Когда же Юрген будет в состоянии? – Клима взяла со столика послание Амадима, но не развернула, теребя свиток в пальцах.
- Выражаю надежду, что к концу лета, – официальным тоном сообщил «заместитель».
- Истинным счастьем для меня будет, если твоя надежда оправдается.
Разговаривать с Юрой ей было проще. Они давно оставили официальный тон и обсуждали политику за чашкой ромашкового отвара. Сейчас перед обоими тоже стоят исходящие паром чаши с янтарным напитком, но легкого разговора не получится. Лишь видимость, игра.
Игры Клима тоже любила.
Только вкус дружеской беседы год от года становился ей все приятнее.
- Итак, Костэн Лэй, что за необходимость привела тебя сюда?
Сильф с видимым наслаждением отпил из своей чаши.
- Ты, верно, не запамятовала, обда Климэн, что в конце минувшей осени наши державы подписали договор, по которому ты обязалась купить у нас полторы сотни досок и шесть десятков тяжеловиков для войны с Орденом. Упомянутую войну ты по тому же договору должна начать к грядущему лету. Я прилетел, чтобы стать торговым посредником между тобой и Ветряными Холмами. При мне бумаги, которые тебе рекомендуется подписать.
- Да, прекрасно помню о нашем договоре, – мило улыбнулась Клима. – Я изучила образец товара, и он мне понравился.
Сильф даже чашу отодвинул.
- Какой образец?
- Улетая, Юрген оставил мне одну из имеющихся у него досок. Могу заверить, это лучшее творение сильфов из всех, что мне приходилось видеть на территории Ордена.
- Не сомневаюсь, – очень вежливо произнес Костэн Лэй. Он догадался, о какой доске идет речь. Оба понимали, что таких передовых досок, какая принадлежала Дарьянэ, у орденцев не было и не будет. Обде их продавать тоже никто не собирался. – Но договор заключен на несколько иную модель. Не сомневайся, она тоже тебе понравится.
- О, нет-нет, не надо утруждаться, – Клима улыбнулась еще милее. – Я сражена наповал. Доска прекрасна, и я не хочу менять ее ни на что иное.
- Дело в том, что имеющаяся у тебя модель – экспериментальная, – нашелся Костэн Лэй. – У нас не наберется такой партии в оговоренном количестве.