Страница 4 из 95
- ...И часть отдать тебе, – закончил колдун с усмешкой.
Налаживая быт деревни, Клима не забывала и про себя: десятую часть выручки из общей казны староста отдавал ей. Золота за осень и зиму уже скопилось порядочно, в детском чулке оно больше не помещалось, поэтому обда раздобыла где-то на торгах крепкий деревянный сундучок с кованым замком и складывала все туда. Свободного места в сундучке пока хватало, он не был заполнен и на четверть. Тенька шутил, что Клима брала “сокровищницу” на вырост, а обда этого не отрицала. Сундучок до поры хранился у колдуна в лаборатории, куда без риска для жизни не мог сунуться даже самый опытный и везучий вор.
- Надо же мне на что-то содержать будущую армию, – пожала плечами Клима. – Да и не только. Много ли проку будет, если я приду к власти, не имея ни гроша?
- Насколько я знаю, на содержание средних размеров армии уходит в год гораздо больше, чем сундук золота, – задумчиво проговорил Гера. – Ты ведь не могла этого не учитывать, верно? А если учесть, что золото тебе нужно не только на армию, где ты собираешься брать остальное? Даже я понимаю: если старосты пары деревень и градоначальник будут отдавать тебе десятую часть прибыли, сколь великой бы она ни была, на армию ты скопишь в лучшем случае лет через восемь. Но по тебе не скажешь, что ты готова столько ждать. И растерянной не выглядишь. Клима ты опять задумала интригу, о которой я не знаю?
Обда с сожалением отвернулась от окна, села рядом с соратниками, облокачиваясь спиной на теплую деревянную стенку и поджимая ноги.
- Опять задаешь лишние вопросы. Не боишься узнать то, что тебе не понравится?
- Я никогда ничего не боюсь, – отрезал Гера. – А о твоих махинациях я все равно рано или поздно узнаю. Ты сама говоришь, что я буду у тебя главнокомандующим. Что за командир, который не знает, откуда взялись средства на его солдат?
- Не сующий нос в чужое дело, – громким шепотом подсказал Тенька.
- Чужое? Это моя обда и моя страна! Клима, я не стану брать у тебя кровавые или нечистые деньги.
- У тебя, как всегда, потрясающее мнение обо мне, – Клима не выглядела обиженной, скорее ситуация ее забавляла. – Если на золоте и будет кровь, то лишь моя. Помнишь, я по капле отдам свою кровь для Принамкского края.
- А если без пафосных речей?
- Гера – и просит без пафосных речей! Пойду-ка выгляну на улицу, в мире явно что-то сдохло, пока мы рассуждали о тонкостях дипломатии.
- Тенька, я всерьез! – попытался осадить колдуна будущий полководец. – Неужели тебя не волнует, где Клима хочет раздобыть деньги?
- Я и так знаю, что наша драгоценная обда – бесконечно хитрое и злокозненное существо. А еще – что высшие силы ей не простят, если она вздумает сильно надругаться над народом Принамкского края. Это ты у нас вечно забываешь о первом, а потом вдруг вспоминаешь и начинаешь подозревать Климу во втором.
- Значит, сброшенная с лестницы госпожа заместитель директора не считалась надругательством над народом Принамкского края? Где вообще проходит эта грань, для Климы, в частности?
- Не пострадает никто из преданных мне, – промурлыкала Клима. – А в моих интересах привлечь на свою сторону как можно больше народу.
- Опять намеки и недоговорки! Ты можешь хоть раз ответить прямо? Клима, где ты возьмешь столько денег в краткие сроки? Тебе сейчас восемнадцать, еще четыре года до двадцати двух, когда талант войдет в полную силу. И ты собираешься за это время обрести власть. На какие средства?
- Я пойду в города, – туманно ответила Клима. – Во всяком крупном городе есть богачи. Ведская сторона вообще изобилует состоятельными людьми. Договорюсь с купцами, поставляющими товары на нужды армии, с крупными владельцами.
- Ты рассчитываешь, у тебя хватит обаяния уговорить их отдать все бесплатно? – недоверчиво уточнил Тенька.
- Я рассчитываю, что к тому времени у меня будет реальная власть. Над несколькими городами и множеством деревень – для начала. Пусть поймут, что пришло время перемен, и надо держаться обды, чтобы в итоге выжить.
- Это авантюра, – неодобрительно отметил Гера.
Клима сползла по стенке, откидываясь на спину. Жидкие светлые волосы свесились с края кровати, но пол не подметали: не хватало длины. Небо над городом окончательно заволокло, влажная духота стала почти осязаемой. По мостовым снова отбивали частую дробь крупные дождевые капли.
- Сдается, вся моя жизнь, с самого рождения – одна сплошная авантюра, – тихо произнесла Клима. – Но я ее удержу.
- Ты о чем? – не понял Гера. Он не знал. Никто не знал, кроме Теньки.
Обда только отмахнулась, когда “правая рука” ободряюще тронул ее плечо. Она прикоснулась к перетянувшему шею кожаному шнурку, двойному, плетеному, и выпростала из ворота немодного и чуть застиранного уже платья круглый медный кулон, согретый теплом ее тела, почти горячий. На обратной стороне четко читались два уже известных ей условия формулы власти.
“Шанс”.
“Хватка”.
Изящная худая женщина каждый день выматывается до черных мошек перед глазами, у нее постоянно болит сердце, в кровь стерты ноги. Но стоит взойти солнцу, она выходит в город и до заката пешком гуляет по улицам, разговаривает со всеми, кого встретит, искренне сопереживает им, старается помочь. Она принимает просителей днем и ночью, она мудра и всегда способна помирить, рассудить. Она не принадлежит себе ни часа, но держит и удерживает то, что было дано ей шансом. Всеобщую любовь.
Рябая девица ждет подвоха отовсюду. Враги благоговеют перед ней, но все равно остаются врагами. Она – сильнейший из противников. Она может быть побежденной только в чьем-нибудь воображении. Она ни на минуту не ослабляет бдительности и мертвой хваткой держит в повиновении всех, кто ее тайно ненавидит и в то же время уважает. Ее до судорог боится народ, у нее нет друзей. Но ее уважают враги.
Он замкнут и не любит толпу, ему приходится прилагать множество усилий, чтобы речи звучали столь же гладко и убедительно, как у его предшественницы. Он первым начинает чеканить монеты со своим изображением, оставляет после себя множество портретов. Даже сейчас можно узнать, как выглядел наиболее нелюдимый и загадочный из правителей, обда-колдун, который был замечен и сумел сделать так, чтобы его смогли увидеть даже самые дальние потомки.
Темноволосая уроженка Западных гор тщательно оберегает свое здоровье, живет правильно и безопасно, никогда не злоупотребляет хмелем, держит при себе кучу врачей. Она доживает до ста сорока лет и завершает начатую ею в юности сложнейшую политическую комбинацию, благодаря которой древний Принамкский край достигает своего ослепительного расцвета.
Молодая привлекательная женщина никогда не позволяет себе ошибиться. Никогда и ни в чем. Окружающие должны быть уверены, что она всегда права. Таково ее второе условие. Удержать правоту, сделавшись правой однажды.
А Климе сейчас предстояло не затеряться в этой огромной стране, когда был дан замечательный шанс громко заявить о себе впервые, выйдя из тени секретности. Взобраться как можно выше, стать как можно эффектней, войти в историю резкой ослепительной звездой – обдой, которая объединила Принамкский край. И этого стоит любая авантюра.
- Не нравится мне, когда ты так нехорошо улыбаешься, – пробормотал Гера.
- Не мешай нашей злокозненной обде мечтать! – отозвался Тенька. Он уже вполне освоился в статусе Климиного подданного и теперь зубоскалил об этом при каждом удобном случае.
Гера обижался, когда Климу при ней же (не хватало еще, чтобы за глаза!) называли злокозненной, вдобавок с каким-то ироничным восхищением, или, тем же тоном – многомудрой. Хорошо хоть не “интересненькой”! Самой Климе ни то нравилось, ни то было наплевать. Их отношения с Тенькой были слишком доверительными, чтобы обращать внимание, кто кого и как назвал.
- Клима не злокозненная! Перестань о ней так говорить.
Но вместо того, чтобы усовеститься, Тенька только пофыркал и предложил Гере сходить вниз за обедом. А то завтрак давно прошел, а ужинать они, судя по всему, будут уже в дороге и сухомяткой. Гера поворчал, но потом все-таки вышел из комнаты, прихватив кошель. Эти три дня они с Тенькой ходили за едой по очереди: Клима любила есть лежа на кровати, а проделывать это в людной трапезной внизу было, по понятным причинам, затруднительно.