Страница 80 из 89
Гера все что-то говорил и говорил, но Тенька его не слушал, сидя на траве и отрешенно разглядывая копающуюся в простынном узле обду. Вернее, не столько обду, сколько огромные ветвистые рога, растущие прямо из ее головы. И думал, что это закономерно, и нечего было Климе пить столько чужого молока…
- Тенька! Тенька! Посмотри на меня! - присоски на Гериных щупальцах сочно чпокали перед самым носом, но лицо товарища отчего-то расплывалось.
- Ай, уйди куда-нибудь, - вед мотнул головой, и в ней мелодично зазвенело.
- Тенька! Сколько пальцев видишь?
- Гера, ты свихнулся? Какие пальцы могут быть на щупальцах… Хо-хо, розовенькое прорастает! Интересненько это ты придумал… А где Выля? Я ей забыл сказать… Вот умора, я забыл, что именно забыл ей сказать!
“Правая рука” ненадолго куда-то исчез, а потом вернулся с целым котелком холоднющей воды, которую тут же с чего-то выплеснул Теньке в лицо. От воды колдуну сделалось дурно, на небе проросла молодая зеленая травка, а потом появился огромный малиновый крокозябрик и, гнусно ухмыляясь, погасил свет во всем мире целиком и в самом Теньке персонально.
***
Таиться здесь было не от кого, поэтому Клима развязала простыню, расстелив ее на плоской бронированной крыше тяжеловика, и принялась пересчитывать свои богатства. Самое ценное - диадема власти в квадратной коробке из плотной бумаги. Девушка осторожно достала ее, осмотрела со всех сторон: не помялась ли. Но нет, диадема хорошо перенесла это сумасшедшее путешествие. Велико было искушение надеть ее на голову прямо сейчас. Клима знала от колдуна, что обды всегда коронуют себя сами. Это на Верховного среди белоснежных колонн, убранных изумрудной повителью, возлагает высокую филигранную корону из чистейшего серебра избранная специально для этого сильфида, наиболее искушенная в магии воздуха, говорящая с Небесами. Обда же приходит за властью сама. Испокон веков так повелось. Прежняя обда оставляла кулон и диадему на подушке у трона, или их снимали с мертвого тела и клали туда же. Потом собирался народ - по такому случаю в убранный пурпуром и золотом дворец приглашали всех желающих. Народу набивалось битком, оставалась лишь узенькая дорожка до трона. Обду наряжали в белое, тем самым показывая ее чистоту перед высшими силами и людьми Принамкского края. Она выходила сперва на главную площадь многострадального ныне Гарлея, а тогда - золотой шкатулки, столицы Принамкского края, а затем пешком шла во дворец. Обду осыпали цветами красной сирени и золотистым зерном, ей под ноги бросали шелковые платочки с написанными желаниями. Верили, что если букв желания коснется нога избранницы высших сил, слова обретут суть и форму, воплотятся в жизнь. Тенька, рассказывавший Климе все это, говорил, мол, обычные суеверия, у обды сбывается лишь высказанное вслух. Но ведь пошла отчего-то традиция!
Войдя в тронный зал, обда подходит к подушке, на которой для нее оставлены символы власти. Сначала надевает кулон, затем - диадему. Обычно к тому моменту на оборотной стороне кулона уже видна вся формула власти, а колдунами проведены необходимые ритуалы. Обда поворачивается к народу и говорит речь. Иногда, по желанию, обды зачитывали свою формулу вслух, но обычно она была слишком сокровенна для широкой публики. После обда садилась на трон, и во всем Принамкском крае начинались гуляния. Первый день гуляний в честь новой обды часто совпадал с последним днем траура по предыдущей.
И вот сейчас, держа диадему в руках, Клима представляла, как надевает ее. Она бы разделась до белой нижней сорочки и пешком вышла на середину опушки. Это будет началом ее столицы. Цветы и колосья сами лягут под ноги, склоняясь перед избранницей высших сил. А платочки… Не можно ли счесть платочками те сотни ленточек, что вязали в честь нее на балюстраде институтской лестницы? Ведь каждый узел - желание мира и воцарения обды. Клима наденет диадему, и кулон обретет письмена, и обда непременно зачитает их вслух, в знак своей честности перед соратниками. Лес станет ее дворцом, моховая подстилка - троном, а птицы сложат тысячи хвалебных песен, разнося их по всем уголкам Принамкского края…
Вдоволь намечтавшись, Клима бережно сложила диадему власти обратно в коробку и перевязала бечевкой. Нет. Не будет у новой обды столь легкого пути и столь беспечной коронации. Через пот, кровь и слезы, через бои, предательства и интриги - в истинную столицу. В Гарлей. Только там Клима, как и многие обды до нее, покроет волосы диадемой власти. На меньшее она не согласна. О меньшем можно позволить себе лишь помечтать.
После коробки с диадемой Клима выпутала из простыни инкрустированный перламутром кинжал, который она все эти годы брала на встречи с новыми сторонниками. Теперь нечего его прятать, тем более, оружие не повредит. Клима повесила ножны с кинжалом на пояс.
Бумаги, бумаги… Очень ценные, надо сказать, бумаги: исторические сводки, законы обд, старые торговые договора с Холмами (по которым выходит, что до гражданской войны в Принамкском крае сильфы у себя откровенно бедствовали), летопись времен последней обды… Непонятно, каким образом это все затесалось на полки институтской библиотеки. На самые дальние, надо сказать, если бы не Климино везение вкупе с безошибочной интуицией, она бы ничего там не нашла. Клима думала, что никогда уже не узнает, кому обязана появлением в библиотеке этой стопочки бесценных бумаг. Может, кто-то из прежних воспитанников тайно интересовался прошлым своей страны, а выпускаясь просто оставил все это тому, кто придет после. Или конфисковали у какого-нибудь веда, перепутали описи и вместо орденского архива или обычного костра отправили в библиотеку Института.
Была среди старинных свитков и новая на вид бумажка - обычный тетрадный лист, рыхлый, сероватый, с казенным штампом в уголке. Лист сплошь был исписан Климиным почерком, острым и летящим: имена, фамилии, буковка в скобках - вид отделения. Список членов тайной организации. Экземпляр десятый по счету. Предыдущие устаревали, переписывались набело, а потом уничтожались. Такой список до недавних пор был только у Климы, а теперь еще и у Выли.
Носовой платок с незатейливой вышивкой крестиком - покойная мама вышивала для отца, а Клима просто стащила из дома на память. Раньше в платок был завернут медный кулон с письменами, теперь же он постоянно висит у обды на шее.
Казенный, как и простыня, чулок. Детский, но застиранный и растянутый до невозможности, а потому огромный, и Гере сейчас велик будет. Весь в заплатках - и не подумаешь, что внутри ценности. Между тем чулок играл роль кошеля - в нем Клима хранила золото, вырученное на авантюре с ложками. Но помимо золотых монет в чулок затесалась одна серебряная. Клима так и не потратила ту старинную монету, которую ей дали еще дома, провожая в Институт. Теперь Клима знала, что на монете изображен профиль предпоследней обды Принамкского края. Это было не слишком сложно выяснить, только и надо, что сопоставить даты. Монете оказалось пятьсот с половиной лет.
Клима хмыкнула, пересчитывая золото. По нынешним ценам этого хватит на покупку домика где-нибудь в глухой деревеньке и безбедную жизнь в течение пары десятков лет. Ну, или на год-другой жизни в городе наподобие Кивитэ. В столице, насколько знала Клима, ей пришлось бы потратить все это уже в первые месяцы. Если экономить - в первый год. Негусто. Власть не домик, за чулок золота не купишь. Власти нужна хорошая казна. И что-то подсказывало Климе: казну ей придется добывать самой. По крайней мере, поначалу.
Как раз в тот момент, когда обда припоминала известные ей способы хорошего заработка в больших количествах и пыталась придумать этим способам хоть немного законные аналоги, к ней подлетел взбудораженный Гера и объявил, что Теньке плохо. Вед нанюхался едкого дыма, бредил, а потом свалился в обморок.
- И что ты от меня хочешь? - нахмурилась Клима.
- Скажи Ристе, что сильфида подождет! - воскликнул Гера. - Она и так не развеивается, а у меня друг умирает! И у тебя, кстати, тоже.