Страница 23 из 36
В 4 часа десять человек (еп. Тихон, свящ. Иаков Корчинский, свящ. Иоанн Орлов, два псаломщика и пять гребцов) отправились из Икогмюта на байдаре.
«Через час прибыли в село Нуналеанхагмют – летняя резиденция207 Икогмютского тоёна. Тоён и все живущие с ним радостно вышли навстречу своему благостнейшему Архипастырю и после принятия благословения от него спешили, как дети любимому отцу, нести ему дары от трудов своих – рыбу, икру и пр. На берегу реки развели огонь и стали приготовлять закуску и чай. В это время Владыка изволил подняться почти по отвесной скале на местное кладбище, находящееся на вершине холма. Помолившись об усопших, Владыка любовался открывавшимся отсюда на реку и окрестности видом. Не гнушаясь бедной грязной обстановкой и сильным запахом рыбы, Владыка посещал затем семейства туземцев в их летниках и палатках.
Закусив и напившись чаю на открытом воздухе, двинулись далее. Предстояло, оставив реку Квихпах (Юкона тож), пробраться по речушкам, озерам и болотам к реке Кускоквиму. Путь лежал по совершенно пустынной и дикой местности, где можно встретить только дикое животное – медведя, лисицу, выдру, – дикую птицу, да на каждом шагу мириады немилосердно жалящих комаров. Но Владыка совершенно спокойно относился к предстоящим трудностям. Здоровье Его Преосвященства находилось, по милости Божией, в хорошем состоянии, и бодрость духа не оставляла его.
В 9 часов остановились на первый ночлег на реке Тальхльгавиксяк. Весь холмик, на котором разбили мы свой стан, был усеян дикими розами в полном цвету. Сопровождавшие нас дикари – эти добрые дети природы – чем только и как только могли, старались услужить Владыке… Приготовили ужин; аппетит был хороший, но комары не давали есть: они кружились над нами тучами, жалили беспощадно и постоянно падали в пищу. Владыка подавал нам высокий пример терпения и благодушно подшучивал над комарами и нашим беспомощным состоянием, над безуспешной борьбой с ними»208.
16/29 июня 1900 г.
В 7 ч. отправились далее и плыли по реке до 20 часов.
17/30 июня 1900 г.
Скудно позавтракав, в 7 утра двинулись в путь.
«В 10 часов прибыли к первому переносу. Переносом называется место, по которому путники обычно переносят свои вещи вместе с байдаркой из одного водного пути в другой. Нам нужно было, оставив Квихпах, пробраться к ближайшему озеру. Пришлось разгрузить байдарку и перенести все вещи и её самое по болоту и через горку на четверть мили. Владыка в «бродовых торбасах» также принимал участие в переносе и сам переносил некоторые из своих вещей.
Сразу же после первого переноса мы вступили в область дикой пустыни, в тундру, где около 80 миль не видно никаких признаков жизни человека; кругом только болото, озера и речушки, иногда шириною в два-три аршина; птицы и зверьки – единственные обитатели этой дикой местности. Через час, проехав озеро, пришлось сделать второй перенос подлиннее первого, мили в две. Наше путешествие по тундре – и всегда очень трудное – представляло еще особые трудности: вследствие жарких дней (жары стояли невероятные) все ручьи и болота пересохли, и там, где обыкновенно передвигались, упираясь палками, на байдарке, теперь приходилось делать переносы»209.
«На большом озере, к которому мы перенеслись теперь, поднялась вдруг буря, и мелкое озеро заволновалось. Настоятель Кускоквимской миссии заговорил было о том, чтобы выждать, пока волнение утихнет, но Владыка пожелал отправиться тотчас же. Поехали; волны, вздымаясь, захлестывали байдарку, но через два часа езды мы благополучно достигли противоположного берега. Местность была в высшей степени бедна растительностью. Если не считать нескольких маленьких кустиков тальника, то можно сказать, что она совсем была лишена её. Пристав к берегу в 9 ч. вечера, только к 12 часам могли лечь спать, но и это, благодаря комарам, был не сон, а томление какое-то, ряд забытий на несколько минут»210.
18 июня/1 июля 1900 г.
Воскресное утро путники начали с молитвы. «Помолившись, отправились далее. Пришлось более мили пересовываться по болотам. Болота местами до 3–5 футов глубины. Прорвись байдара, задев за что-нибудь, и Бог знает, когда и как выбрался бы из них: помощи ждать неоткуда, ибо путешествия тут редки в высшей степени.
Кое-как добрались до какой-то маленькой речушки и на высоком берегу её остановились пообедать. Обед был праздничный, из двух блюд, хотя провизии у нас становилось уже, как здесь говорят, «коротко», так что с хлебом и сахаром пришлось уже сильно экономить и выдавать их по порциям. Продвинувшись несколько далее по реке, остановились на ночлег. Обнаружилось, что мы очень бедны одним из главнейших жизненных припасов: у нас осталось не более 4-х ложек соли, а идти предстояло еще дней 6, причем нигде и никак соли мы достать не можем; нельзя рассчитывать добыть ее даже и в Кускоквимской миссии»211.
19 июня/2 июля 1900 г.
«Отправившись в 7 часов утра, остановились для обеда на берегу реки Куячоган, длиннейшей и глубочайшей тундренной речки, которая, имея в ширину 5—10 сажень, вьется словно змея, в иных местах возвращаясь назад на 10–20 миль. К вечеру пришли к третьему переносу, вблизи реки Кускоквима, и здесь в 10 часов остановились на ночлег. Стал накрапывать дождь, а в два часа утра полил ливень; наша палатка хотя и была плохонька, но много воды не пропускала, и спать можно было сравнительно спокойно»212.
20 июня/3 июля 1900 г.
«К утру комары, вероятно изголодавшиеся за время дождя, жалили немилосердно. В 6 часов Владыка проснулся. Пришли Кускоквимцы, чтобы помочь сделать последний перенос. С собою они принесли своей рыбы юколы (сухой лососи); во время чая все отведали её, хотя попахивала она уже довольно сильно.
Нам предстояло дальше переплыть небольшое, но глубокое озеро и затем опять переноситься к ближайшей речонке. Чтобы не затруднять спутников заботами об устройстве для него кое-каких удобств на байдарке, Владыка решил переехать озеро на туземном каяке. Перевез Владыку туземец Квихпахской миссии церковный сторож Евфим Авивов. Все следили за этим переездом, затаив дыхание, ибо местный каяк, – берестяный, верткий, – очень ненадежное суденышко.
Добравшись до желанной речушки и все перенесши сюда, с огорчением увидели, что в речушке этой, которая через два часа должна бы привести нас к Кускоквиму, почти совсем нет воды. Нам предстояло теперь добираться до Кускоквима или по берегу речонки через непроходимую чащу леса, или по руслу её, в иных местах по колени в грязи. Мы выбрали первый путь. Владыка, не желая затруднять гребцов, которым надо было перетаскивать байдарку по глубокой грязи, не остался в ней, а пошел с нами, хотя мы и предупреждали его, что путь этот очень труден. Пошли. Впереди шел мальчик-проводник, за ним Кускоквимский миссионер, потом Владыка, а заключал шествие Квихпахский миссионер. Приходилось в буквальном смысле слова «продираться» сквозь чащу. Ельник, березник, ольха и ивняк издавали смолистый ароматичный запах; цветы различных ягодных растений, голубые колокольчики и в особенности красавица дикая роза радовали глаз. Но на услаждение красотами природы нам оставалось очень мало времени, ибо почти все оно уходило на распутывание или разламывание ветвей и перепрыгивание через всякие препятствия. Не только стопа святителя Христова никогда не попирала земли сей, – очевидно и нога дикаря никогда не бывала здесь. Около 4-х миль прошли мы по этой чаще. Солнце жгло очень сильно, в воздухе было совершенно тихо, ни малейшее дуновение ветерка не освежало нас. Владыка старался и вида не подать, что этот путь утомил его, но бледность лица выдавала его.
На счастье как раз подошли к месту, где в реке оказалось немного побольше воды, и Владыка, по нашим усиленным просьбам, сел в байдарку.
В 4 часа дня приехали на Кускоквим. Здесь напились чаю, ибо с утра еще ничего не ели. В 5 часов двинулись вверх по Кускоквиму. Встретили майнеров, которые спускались с верховьев Кускоквима. К радости нашей они сообщили, что оставили в русской миссии много провизии. У них мы взяли немного соли.