Страница 44 из 44
Она обернулась:
- Что?
- Как это, чувствовать себя бессмертной?
Императрица Потаенного Царства наклонила голову на бок; волосы, сколотые блестящими шпильками, скатились по левому плечу и пощекотали принцу пальцы.
- Так же, как чувствовать себя смертной, брат.
- Но ты говорила, - будущий хозяин Нефритового Трона распахнул глаза, и в них отразился свет луны, - сам Царь Драконов даровал тебе слезу бессмертия.
Лин кивнула.
Тай подробно рассказал ей обо всем, что случилось около двух месяцев назад на крыше Башни Мрака и Тишины, но все равно не ощущала в себе никаких изменений. Хотя, нет, кое-что все же изменилось – она была безмерно счастлива и порой чувствовала себя птицей, парящей по облакам весеннего неба.
Лин рассмеялась и пообещала:
- Если что-то почувствую, ты узнаешь это первый.
Реншу подхватил смех и отпустил руку сестры.
- Приплывай поскорее, - попросил он, когда джонку отчалила.
Лин махнула рукой и крикнула:
- Не жди меня раньше месяца Синего Огня!
А потом развернулась к штурвалу, что вертелся сам по себе.
Внизу блестела черная морская гладь; над головой горелки яркие звезды начала осени; где-то за семью морями ее дожидался любимый.
Вдохнув соленый воздух, она повелела:
- Домой.
* * *
Тай вышел во внутренний дворик и прищурился - из-за вершин Каскадных Гор мигнуло ослепительно яркое солнце месяца Желтой Бронзы. Шедший рядом первый Министр Чжэн прикрылся рукой.
- Итак, я продолжу, Ваше Императорское Величество, - обратился он к младшему брату.
Они пошли террасами, внутренними переходами и благоухающими парками в охре, багрянце и золоте, и все это время Министр подробно и нудно рассказывал о состоянии дел в Империи за Морем. Правитель изредка его прерывал и давал короткие указания. Чжэн кивал и проворно взмахивал рукой – идущие следом писцы делали в свитках пометки и черточки.
Братья расстались у Павильона Боевых Рук. Первый Министр и писцы свернули в южный переход, а Тай прошел залами боевых искусств (где во всю стучали боевые шесты и грозно кричал учитель-монах) и вышел к Залу Приумножения Мудрости, где обучали будущих чиновников и мандаринов, которые уже через четыре – пять лет поступят на императорскую службу.
Старый учитель наставлял:
- Помните! Могущество царства заключено не в силе меча, а в сплоченности народа! Еще Лу Янь предостерегал: «Государь – как лодка, а народ – как вода! Может нести, а может и утопить[6]!»
Дальше юный Император спустился в Сад Пурпурного Соловья, где веселились дети придворных и слуг, и вышел к берегу Совиного Озера, а оттуда сошел на тропинку, проложенную у края скалы над головокружительной пропастью. Через десять минут он стоял около усыпальницы старого мага его отца, того самого, нареченного титулом Великого Мудреца.
Ветер пошевелил желтые с белым императорские одеяния. Тяжелые, набивные шелка в драконах, солнцах и горах зашелестели точно листья, что шептали у него над головой. Тай вынул свечу и красный торт-подношение. В Потаенном Царстве тоже отмечали Юй Лань и тоже задабривали голодных духов сладостями и горящими фонарями, вот потому он сюда и поднялся.
Оставив дары у подножия усыпальницы, Его Императорское Величество опустился на одно колено и коснулся холодной дощечки, на которой были выбиты титул мага и дата его смерти. В глазах повелителя появился мягкий отсверк желтизны.
- Я прощаю тебя, Великий Мудрец, - произнес он шепотом. – За все, что ты сделал, прощаю.
Через минуту Тай покинул усыпальницу, чтобы взойти на соседний пригорок и обозреть свое царство.
Справа зеленели рисовые террасы, и оттуда доносились громкие песни простолюдин. Слева темнели лесистые горы, переплетенные водопадами и разноцветными озерами. Из глубины гряды Спящий Дракон блестели крыши древнего Шаолиньского монастыря; летел перезвон стального молоточка, бившего в гонг – призыв на утреннюю тренировку.
Он перевел взор южнее. Внизу открывались путанные кварталы Города Света, частично запруженные торговцами и покупателями. Левее простиралась городская пристань, полная военных лоу чуань и рыбацких джонку. Тай улыбнулся: Империя оправилась и процветает. Все вернулось на свои места, все заняты делом. Проклятье Лун-вана забыто и развеяно, как дым.
И тут его сердце согрело тепло. Оно разлилось по венам, вскружило голову, и юноша испытал волнующий трепет и сильное возбуждение. Так случалось, когда он оставался с любимой супругой наедине и она отдавалась ему в шорохе шелков и ароматах благовоний.
Тай развернулся – на морском горизонте покачивалась знакомая джонку. Сердце Дракона не подвело – жена возвращалась домой.
Когда лодка причалила, Тай уже ждал императрицу на берегу. Лин сошла к нему в сияющем зареве рассветного солнца и шлейфе воздушных шелков. Ее прекрасное лицо озаряла улыбка чистой любви, глаза горели от счастья.
Запели волны, вдали загудели колокола и гонги монастырей и храмов.
Тай шагнул навстречу, протягивая руки, и девушка охотно вложила свои хрупкие ладони в его большие и могучие кисти. Бессмертные правители крепко обнялись и страстно поцеловались, а потом медленно пошли берегом Лазурного Моря к известной им одним скрытной тропинке, ведущей в Хрустальный Дворец.
Они не торопились. Они не спешили. Да и зачем. У них на двоих впереди была целая вечность…
[1] Традиционный китайский праздник (Юй Лань - Фестиваль голодных духов), который длится тридцать дней и отмечается в конце августа – начале сентября
[2] Тенгри – верховное божество монголов, олицетворяющее небо
[3] Юй Лань – Фестиваль голодных духов
[4]Страна Снегов - Тибет
[5] Крыша Мира – горы Памир
[6] Китайская народная мудрость