Страница 27 из 66
— Привет, шериф. Крис, — здороваюсь с ними я.
Я учтиво киваю им обоим, но всё мое внимание сосредоточено на Дэймоне Кинге. То, что я испытываю, глядя на него, не передать словами. Это нечто среднее между сильным страхом и непреодолимым стыдом, какое-то разгорающееся у меня в груди беспокойство, от которого у меня возникает острое желание надавать себе по голове.
Раньше мы с Дэймоном проводили вместе кучу времени. Он хороший парень, и это только усугубляет ситуацию. Прежде, когда я был защитником, Дэймон тренировал футбольную команду, к тому же, он шериф дерьмового города, из которого большинству людей охота поскорей свалить, а не наоборот. Он отличный парень. Раньше я бы назвал его хорошим другом.
Да. Мы с Дэймоном неплохо ладили до того, как я убил его жену. Знаю, что формально она жива, но уверен, что смерть всё же лучше, чем то, во что я превратил Терезу Кинг.
И Крис. Мужик, мы же вместе выросли. Мы вместе играли в футбол.
— Чем я могу помочь? — спрашиваю я, не зная, чем занять руки.
Дэймон небрежно расстегивает кобуру, этот звук оглушительным эхом проносится в тишине гаража. Держа руки на бедрах, он осматривает гараж, не упуская из виду ни малейшей детали. На какой-то момент я бледнею, вспомнив про фотографию Кэсси, и о том, что она все еще лежит в моем ящике с инструментами. Крышка открыта, и когда я смотрю мимо Дэймона, то вижу на этой фотографии улыбающееся лицо Кэсси, осколок давно минувших дней. Это фото как-то сделал Чейз, за несколько месяцев до того, как мы нашли Карен. Всё то лето мы провели на берегу озера, расположившись на складных стульях для пикника, а когда становилось совсем жарко, то просто сидели на мелководье, пытаясь удержать остатки прохлады.
— Ты знаешь Дженнифер Томас? — остановившись передо мной, спрашивает Дэймон.
Его улыбка кажется искренней, даже дружелюбной, но вот от взгляда его глаз, я так сильно сжимаю рукоятку гаечного ключа, что у меня немеют пальцы. Его глаза просто безумные, и думаю, ему это известно.
Когда он упоминает Дженнифер, у меня замирает сердце. Конечно. Конечно.
— Да, — говорю я. — Мы с ее братом вместе ходили в школу. До того, как…ну, Вы понимаете.
— До того, как ты убил мою жену?
Я невольно морщусь, потому что он прав.
— Да, сэр.
Дэймон кивает. Я бросаю взгляд на стоящего позади него Криса, который практически слился с пейзажем, словно его здесь нет. Он скромный парень, и полагаю, в этом есть смысл. Нельзя, чтобы два альфа-самца боролись за власть. Кроткий и мягкий характер Криса Маккалистера делает его просто идеальной «правой рукой».
— Ты в последнее время видел Дженнифер? — напирает Дэймон.
— Нет, сэр.
«Я что, слишком быстро отвечаю?»
Я снова бросаю взгляд на ящик с инструментами. Он в моем поле зрения, но если Дэймон от меня не отвернется, то не увидит его. И почему-то мне кажется, что в ближайшее время он вряд ли выпустит меня из виду.
— Похоже, ты нервничаешь, — говорит Дэймон. — Не хочешь ещё немного подумать над своим ответом?
Такое ощущение, что я задыхаюсь, находясь у него под микроскопом. Когда кто-то до меня докапывается, я веду себя довольно надменно и всегда готов ответить ударом на удар, но в данном случае я не могу сказать ни черта, потому что он действительно прав.
— Ты нервничаешь, потому что что-то скрываешь? — спрашивает он.
Я качаю головой.
— Нет, сэр. Просто... я давно собирался зайти к Вам домой и поговорить, вот и все. Извиниться.
Дэймон сжимает челюсти.
— Не стоит. Это плохая идея, малыш.
Давненько меня не называли малышом.
— Да, — соглашаюсь я, уткнувшись глазами в пол.
— Не возражаешь, если мы тут осмотримся? — спрашивает Дэймон, снова окидывая взглядом мастерскую. — В смысле, мы, конечно, можем получить ордер, но это куча канцелярской работы, а я ненавижу канцелярскую работу. Из-за заботы о жене у меня не остается времени на канцелярскую работу, понимаешь, о чем я?
Я кладу на стол гаечный ключ и, взяв тряпку, вытираю вымазанные в масле руки.
— Конечно, — говорю я. В груди нарастает чувство нервозности. — Смотрите все, что хотите. Здесь нечего скрывать.
Я думаю о том, как в последний раз видел Дженнифер. Черт, это было так недавно, что они, наверное, еще найдут следы ее ДНК на той рубашке, что была на мне, когда Дженнифер съехала с дороги и спросила меня, считаю ли я ее красивой. Твою ж мать. Я мог бы избавить себя от кучи дерьма, просто сказав ей, чтобы она завела свою чертову машину и уезжала.
— А мы можем что-нибудь найти? — спрашивает Дэймон, жестом показав Крису, чтобы тоже шевелился.
Я иду следом за ними, не сводя глаз с ящика с инструментами и мысленно молясь, чтобы Дэймон не заметил фотографию.
— Много масла и сломанных деталей, — отвечаю я, посматривая на улицу.
— А как насчет заднего двора? — проследив за моим взглядом, спрашивает Дэймон.
Я пожимаю плечами.
— Груду проржавевших машин.
Где-то там и мой старый «Мустанг». Дерьмо. Его отбуксировали сюда сразу же после аварии, и он так и пролежал на одном месте. Я знаю это только потому, что, по словам Пайка, старый Лоуренс почти десять лет разбирал его на запчасти.
Дэймон устремляется к задней двери, сдвигает ее в сторону и выходит наружу. Сегодня уже не метёт, но проникающий сюда холодный воздух, просто ледяной. Я подумываю о том, чтобы сходить за курткой, но не хочу оставлять полицейских в гараже одних. Раньше бы у меня таких сомнений не возникло, но сейчас я не доверяю никому.
Я отказываюсь от куртки, выхожу на улицу в своей спецовке, радуясь, что она хотя бы с длинными рукавами. Когда наступит лето, здесь будет настоящая жопа, и мне придется обнажить свою обожжённую в аварии руку и выставить на всеобщее обозрение шрамы. Меня пробирает холод. Холод и моё реальное положение.
— Вы только посмотрите на все эти машины! — говорит Дэймон так, словно страшно впечатлен свалкой, образовавшейся здесь благодаря дешевой земле и боссу-скопидому. Большинство этих завалов совершенно бесполезны, и их следует подавить на металлолом, но попробуйте сказать об этом Лоуренсу. Иногда мне кажется, что в детстве у него не было игрушек, и теперь этим кладбищем автомобилей он навёрстывает упущенное.
— Сколько всего можно спрятать в таком месте, — говорит Дэймон, и мой живот пронзает мучительная боль.
Совсем как в тот раз, когда меня ударили ножом во дворе, и я почти истек кровью, а потом провел две недели в лазарете, пока моя рана не зажила. Только на этот раз крови нет. Просто резкое осознание того, что мне крышка.
Они думают, что я похитил Дженнифер.
ОНИ ДУМАЮТ, ЧТО Я УБИЛ ДЖЕННИФЕР.
Мне хочется сказать им, что это не так, что они подозревают не того парня, но не говорю. Потому что фактически они ни в чем меня не обвиняли. Чем больше я скажу, тем виновнее буду выглядеть. Впрочем, если я вообще ничего не скажу, не покажусь ли я им слишком несговорчивым?
Блядь.
— Мне нечего прятать, шериф, — говорю я, сунув в карманы руки, чтобы хоть как-то согреться.
Я плетусь за ним, наблюдая, как он заглядывает в старые, ржавые кузова автомобилей. Я начинаю отставать, в надежде, что Дэймон последует за мной, но, конечно же, ему на глаза попадается именно то, что он не должен видеть.
— Ах, — говорит он. Его слова острые, словно осколки стекла. — Печально известный «Мустанг». Он уцелел, да?
— Если Вы называете это «уцелеть», — глядя в землю, говорю я. — То да, сэр.
Дэймон, посмеиваясь, поднимает лом, которым я выправлял на своей машине вмятины, чтобы приступить к замене искорёженного шасси.
— Проклятая машина, убившая мою жену, — говорит он, ведя одной рукой по капоту. По той его части, которая не пострадала ни от огня, ни от столкновения.
Я не произношу ни слова. Ни тогда, когда он почти нежно скользит пальцами по блестящим изгибам автомобиля, ни тогда, когда поднимает лом и со всей силы ударяет им по металлу, оставляя на нем глубокую вмятину и содрав слои краски.