Страница 15 из 19
Обратим внимание на фразу «смешение деятельности собственного тела и тела другого человека», когда ребенок «отождествляет себя с предметом» настолько, что даже не знает, что подражает. Вспомним особенность партиципированного сознания, которое отождествляет живого «себя» с собой, виденным во сне, гнев с бурей, колдуна с крокодилом. Ребенок тоже не различает психическое и физическое. Слава богу, что есть мама, которая объяснит, что страшный сон – это всего лишь сон, а первобытным людям это было некому объяснить. Когда вы гневаетесь на ребенка или на другого человека в присутствии ребенка, он не понимает, что это только преходящее чувство, он воспринимает это как будто налетел ураган. Родители поорали и помирились, с ними ничего не случилось, а у ребенка в колыбели случился роковой надлом психики. Взрослым нельзя забывать, что маленькие дети не различают психических и физических явлений.
Вообще, если мы научимся понимать первичную психику по Пиаже и Леви-Брюлю, воспитание детей будет гораздо более грамотным и гуманным. Ничто так не вредит детям, как восприятие их в качестве «маленьких взрослых». При детях, даже младенцах, нельзя гневаться, ругаться, заниматься шумным сексом, думая, что они «ничего не понимают». В том-то и дело, что не понимают, что это преходящие эмоции. Они испытывают ужас прямого физического воздействия. Считайте, что вы их бьете, оставляя ментальные синяки и раны, которые опасней даже физических.
Жак говорит Эзу: «Посмотри, Эз, у тебя вылезают трусы». Пи, находящийся на другом конце комнаты, немедленно повторяет: «Посмотри, у меня вылезают трусы и рубашка» (там же. С. 18).
Даже в возрасте 5–7 лет несоциализированная речь занимает примерно 40 % от всего объема речи (там же. С. 37). При этом дети Дома малюток отличались от других детей высоким уровнем социализации в силу коллективистских условий содержания.
Основываясь на наблюдениях, Пиаже сделал вывод об эгоцентризме детской речи. «Эгоцентрическая речь – это, как мы видели, группа высказываний, состоящая из трех первых вышеуказанных категорий: повторения, монолога и коллективного монолога. Все три имеют ту общую черту, что они представляют собой высказывания, ни к кому и ни к чему в частности не относящиеся, и не вызывают никакой адаптивной реакции со стороны случайных собеседников» (там же. С. 37).
Речь малых детей – феномен, не связанный с адаптацией к обществу.
Аутизм
В главе «Следствия и рабочие гипотезы» Пиаже характеризует детское мышление как аутическое, совмещая свои исследования с данными психоанализа.
«Психоаналитики различают два основных типа мысли: мысль направленную или разумную (имеющую целью понимание) и мысль ненаправленную, которую Блейлер предложил назвать аутистической мыслью». Мысль направленная «преследует цели, которые ясно представляются уму того, кто думает». Она «приспособлена к действительности и стремится воздействовать на нее; она заключает истину или заблуждение» (там же. С. 43).
«Аутистическая мысль подсознательна, а это означает, что цели, которые она преследует, или задачи, которые она себе ставит, не представляются сознанию. Она не приспосабливается к внешней действительности, а создает сама себе воображаемую реальность или реальность сновидения… как таковая, она не может быть выражена непосредственной речью. Она выявляется прежде всего в образах… Эти две формы мысли, обладающие столь разными чертами, отличаются прежде всего по своему происхождению, поскольку одна из них социализирована, направлена постепенным приспособлением индивидуумов друг к другу, в то время как другая остается индивидуальной и несообщаемой» (там же. С. 44, 45).
«…Между аутистическим мышлением и разумным мышлением есть много разновидностей, – пишет Пиаже далее. – Эти промежуточные разновидности должны подчиняться специальной логике, которая, в свою очередь, находится между логикой аутизма и логикой разума. Мы предлагаем назвать мыслью эгоцентрической главнейшую из этих промежуточных форм» (там же. С. 45).
Итак, мышление детей является, во-первых, как аутическое; во-вторых, как эгоцентрическое. Впоследствии Пиаже добавит стадию сенсомоторного интеллекта, поставив ее в самое начало, когда младенцы еще развиваются чисто рефлекторно.
В современной психологии интерпретаторы Пиаже аутическую стадию «задвигают», как будто Пиаже вовсе ее не выделял. Можете полюбопытствовать в Сети: аутической стадии нигде нет в изложениях его теории психологами. Есть сенсомоторная и эгоцентрическая. Детский аутизм, как страшный зверь, распугал всех психологов. Еще бы: это означает признать, что дети в сравнении со взрослыми – психически ненормальные. Между тем Пиаже даже таблицу дает, где первой формой является «мысль аутистическая», а второй «мысль эгоцентрическая». Первая – несообщаемая и ненаправленная, вторая – несообщаемая, но направленная (там же. С. 46).
Аутическая мысль подобна «реальности сновидения» или воображения. Эгоцентрическая связана с предъявлением своего Я, поэтому ее следует считать направленной мыслью (Я векторно устремлено в Мир), хотя еще не связана с сообщением. Коммуникабельности в ней еще нет, это только манифестация Я. Дети, манифестирующие свои Я в коллективном монологе, напоминают сходку в сумасшедшем доме.
В сказке Кэрролла, где, по сути дела, представлен мир детского мышления, Чеширский Кот говорит Алисе: «Мы все здесь ненормальные, и ты тоже, потому что ты здесь».
Ученые до Пиаже и даже после него перевернули и продолжают переворачивать все с ног на голову, идя от коммуникаций. Якобы коммуникация – это альфа и омега детской речи. Она появляется изначально, как средство коммуникации. Отнюдь: вначале аутизм, потом эгоцентризм, потом коммуникационная функция.
Все свои выводы, сделанные в ходе наблюдений за двумя мальчиками, Пиаже впоследствии убедительно подтвердил в ходе массовых исследований, когда создал целую школу детской психологии в Швейцарии.
По поводу детского аутизма сломано много копий. Одни психологи и психиатры признают его как стадию развития нормальных (2–3 г.) детей, преодолеваемую в ходе социализации. Трудно не признавать то, что наблюдают миллионы родителей и воспитателей. «Илюшечка, что ты там говоришь?» – «Нисево», – смущается Илюшечка и замолкает, но спустя минуту забывается и вновь начинает беседовать сам с собой.
Другие считают детский аутизм, через который прошли все нормальные люди, болезнью столь же уверенно, насколько не знают причин. Под последней позицией нет твердой почвы. Диагноз «аутизм» равнозначен по клинической точности диагнозу «одержимость» темных времен Средневековья. Многие психиатры из числа тех, кто признает факт именно медицинской патологии, отказываются от медицинских методов, считая, что «лучший врач для аутиста – это педагог».
Разумеется, есть аутизм как заболевание. Любая особенность детской психики, если она не преодолена в ходе развития, является болезнью взрослого человека. А ребенок может болезненно «замкнуться» только потому, что вы на него всего один раз разгневались, когда он был младенцем и «ничего не понимал»: он пережил смертельный ужас. Все обращают внимание, во-первых, на повышенные способности взрослых аутистов (неудивительно: жизнь «в себе» будит скрытые способности); во-вторых, на бесконечное разнообразие проявлений («узнав одного аутиста, вы узнаете только одного аутиста»). Оба фактора сближают аутизм с шизофренией: шизофреники, как известно, часто бывают одаренными людьми («гений – это управляемая шизофрения»), а проявления шизофрении бесконечны настолько, что многие психиатры «относят к шизофрении все случаи нервно-психической патологии» (Буянов, 1986. С. 44). Кстати, среди симптомов шизофрении фиксируется и «отсутствие тяги к общению», что также сближает ее с аутизмом (там же. С. 42).
Кроме клиники, есть еще одна общая платформа – эволюционная. Аутизм и шизофрения – это эксклюзивы Homo sapiens, не встречающиеся в животном мире. Не открывает ли данный фактор возможность для понимания сущности этих явлений? Именно: не в глубинах ли филогенеза нашего вида спрятана тайна? Не относятся ли эти феномены к разряду рекапитуляций согласно биогенетическому закону? Если бывают анатомические, физиологические рекапитуляции, почему не может быть психических?