Страница 11 из 19
Оцепенение спало, когда он отвернулся, и я расслабилась, откинулась на спинку дивана.
Из-за дара мне лучше, вообще, не быть ничьей любовницей и тем более женой. Герцог об этом должен прекрасно знать. Надеюсь, не нужно об этом напоминать. Хотя мне ли не знать, что всегда найдутся те, кто не устоит перед даром провидицы и заманчивой перспективой знать будущее.
– Тем более, когда Радзиевский так близко.
– Князь Радзиевский? – заинтересовался моим бормотанием герцог. – Какое вы имеете отношение к этому контрабандисту? Так называемому “красному волку”.
– О, вы знаете?
Мне захотелось треснуть себя по лбу. Конечно, советник короля многое знает. Но все же стоило убедиться, что он в курсе всех моих проблем. Знает настоящую причину почему я сбежала из родной Сантринии, оставив позади титул княжны Соленской, сбережения и немалое имущество.
– Он под особым контролем… Но какое отношение к нему имеет княжна Соленская?
Герцог вдруг поднялся и направился к столу, из ящика, что запирался на ключ, достал папку.
Я не спешила отвечать, невольно залюбовавшись движениями герцога. Он оперся о стол, чуть присев на полированное дерево. Снова водрузил очки на переносицу, принимаясь внимательно изучать какой-то документ. Он задумчиво потирал висок, пока взгляд быстро пробегал по строчкам.
– Ну, конечно.
Лицо мужчины вдруг преобразилось. Серьезная задумчивость сменилась неподдельной радостью.
– Ваш жених...
– Граф Марлок никогда не был моим женихом, он одержимый мной и моим даром идиот!
– И двоюродный брат князя Радзиевского. Почему вы сразу не сказали?
– А вы меня не стали слушать.
– Я-то думал он здесь совсем по другой причине. Теперь есть вероятность, что он занят вашими поисками. Как же я сразу не связал эти дела…
Свернув папку в трубку, герцог похлопал ею по бедру, взгляд, устремленный в пустоту, говорил о глубокой задумчивости.
– Хорошо, теперь я вас слушаю, княжна Соленская.
Отвернулась. Рассказывать этому мужчине свою историю глядя в глаза я точно не готова. Но без этого не обойтись.
– Все началось, когда мне исполнилось восемнадцать, – мечтательно начала. Окунаться в то прошлое было прекрасно. Тогда жизнь была простой и понятной. Еще был жив отец, и мать не потеряла рассудок.
– Так, если история настолько длинная, то лучше отложим ее на вечер, – резко перебил герцог.
Удивилась и повернулась к мужчине, продолжавшему стоять у стола, убедиться, что он не шутит и не издевается надо мной.