Страница 46 из 66
отмахнулась, пытаясь ударить пальцами в глаза. Неизвестно попала ли она туда, куда
хотела, но парень повод выпустил.
«Давай!» — взмолилась принцесса, гнедой не замедлил с ответом. Он скакнул с
места вперед, точно в направлении Йорды. Ниса всем телом рванулась назад, что-то
треснуло, Йорда отшатнулся. Гнедой ударил его левым плечом оттесняя от Нисы,
которая уже от души била пятками в серые бока лошади. Бородатый поскользнулся стал
заваливаться навзничь и лошадь Нисы, наконец, вырвала удила из его пальцев.
Сзади кричали. Костлявый ухватился было за седло и бежал рядом с гнедым, но быстро
отстал.
Гнедой набрал ход и шел легким галопом. Правой ногой, как крюком, принцесса
нещадно оттягивала стремя, а согнутой левой коленкой судорожно цеплялась за заднюю
луку седла. Она так и не сумела полностью перекинуть ногу через коня, запутавшись в
подоле. В результате она не скакала, а свисала с правого бока неуклюжим мешком. За
спиной потихоньку отставало тяжелое дыхание. Принцесса на пару мгновений
задумалась — лошадь это пыхтит или сама Ниса.
Через несколько поворотов дороги гнедой остановился. Принцесса отлепилась от
коня и сползла вниз. Несколько мгновений пришлось посидеть, держась за бедра, чтобы
унять дрожь в ногах. Гнедой с любопытством осматривал наездницу сверху. Уже рысью,
хотя и все время оглядываясь, подъехала Ниса. Она вознамерилась спрыгнуть, но
принцесса снизу помахала ладонью, мол, я сама. Она рывком распустила завязки под
подбородком и стянула дурацкий чепец. На плечо упала коса.
Принцесса неуклюже поднялась, вернула на место скособочившееся платье и
посмотрела на Нису. Отсыревшие волосы некрасиво облепили бледное лицо. Принцесса
полагала, что сама она выглядит немногим лучше.
— Ты в порядке?
Ниса в ответ несколько раз кивнула, еще раз глянула назад и снова посмотрела
на принцессу. Глаза у нее были огромные, тревожные и вопросительные.
— А что мы можем? — спросила принцесса в ответ, приподняв подбородок.
Ниса опустила голову. Оставалось лишь надеяться, что разбойники рано или
поздно отпустят солдат и служанку. Или они присоединятся к шайке. Такое тоже
случалось. В любом случае без оружия и подмоги принцесса и фрейлина сделать ничего
не могли. Для того, чтобы тебя слушались, нужно быть страшным. И сильным. Только
так.
Принцесса вспомнила, как однажды сама столкнулась с неповиновением.
Идиотская ситуация, когда она оказалась ночью одна, вдали от замка, в прокопченном
трактире, среди людей, которые не знали ее в лицо. Как они смеялись над ее попытками
приказывать! И как быстро изменилась ситуация, когда у нее за спиной появился один
из королевских рыцарей — сильный, страшный, окутанный стальным привкусом
королевской власти.
Принцесса поджала губы и посмотрела на Нису. Ее никакой привкус не окутывал.
Сама принцесса тоже не выглядела сильной, даже без чепца. А если и была страшной,
то не в том смысле. Нужно было ехать дальше — только там, в родовом поместье Нисы,
они могли найти помощь. Принцесса взялась за седло и вставила ногу в стремя.
— Он… — Ниса помедлила, прежде чем продолжить, — сорвал с меня медальон.
Принцесса поднялась на гнедого. На этот раз она заранее подтянула подол
повыше и теперь, стоя в обоих стременах кое-как пыталась разместить в мужском седле
себя, платье и две нижние юбки.
Значит, это была не застежка плаща! Тонкая цепочка фритонской работы не
выдержала столкновения с грубой Аррантой. Добро пожаловать домой!
— Это пустяки, — сказала принцесса, наконец, усевшись. — Не жалко. Не Фодельон
же рисовал.
Принцесса тронула гнедого. Ниса поехала следом.
— Далеко нам? — спросила принцесса через плечо.
— К вечеру должны добраться.
Должны! Если лошадь не захромает, если больше не встретится лихого люда,
если не заблудятся, в конце концов. Принцесса устало выдохнула. Было сыро, было
тоскливо и было ужасно жалко, что пропал медальон с портретом, что бы там не
стрекотали фритонские девицы.
Деноольд — маленький городок, почти что деревня, гордо именующаяся столицей
графства — встретил свою хозяйку крапающим дождем, редкими огнями и размокшей
глиной дорог. Лошади прочавкали почти через весь город, чтобы добраться до графского
замка. Хотя, впрочем, это было слишком пышное название для двухэтажного дома,
окруженного не стеной, а скорее высоким каменным забором. У ворот никого не было,
почти все окна, кроме одного, темны. Принцесса поежилась, но в насквозь отсыревшем
платье от этого стало только хуже. Ниса спешилась и постучала в двери раз, потом
другой. Принцесса уже готова была лезть прямо в окно, когда дверь заскрипела и явила
им высокого старика.
— Здравствуй, Бондас. — Сказала Ниса.
Старик поднял повыше фонарь, всмотрелся в гостей.
— Молодая леди! — он попытался поклониться. — Какая беда! Похоронили мы
вашего папеньку! — и их наконец пустили под крышу.
Бондас, с помощью своей немолодой тучной дочери, сообразили некое подобие
ужина, протопили комнату Нисы, притащили откуда-то топчан, чтобы устроить и
служанку, которой принцесса старательно притворялась. Надо было признать, что
давалось ей это не без труда. Нисе приходилось все время подмигивать, чтобы принцесса
помогла ей снять плащ, налила еще воды или поправила постель. Самой принцессе
никто помогать не стремился. «По возвращении, — пообещала себе принцесса, — надо
будет повысить жалованье служанкам в королевском замке».
Ниса вкратце поведала о том, как их ограбили. Бондас заохал. Дочь его
выразилась в том смысле, что живыми остаться — уже повезло. Выяснилось, что в
графстве неспокойно уже с полгода. Чем дальше, тем хуже. Графским трактом уже
почти и не пользуются, да и по остальным дорогам ездят только самые отчаянные.
Заезжие торговцы стали огибать графство стороной, отчего торговля почти встала,
заработать негде, а чем больше бедных, тем больше разбойников.
Бондас порывался рассказывать дальше, но принцесса так мрачно уставилась на
Нису, что та прервала поток печальных новостей, и они отправились спать. Уже в
темноте, когда они обе улеглись на своих лежанках, Ниса тихонько сказала:
— Прости, пожалуйста, что тут так… — она вздохнула, — бедно.
— Не говори ерунды. — буркнула принцесса. — Не ты же меня в гости позвала, я сама
навязалась. — что было правдой, но не помогало — контраст с Фритонией был
чудовищным.
Утром стало светлее, но ничуть не лучше. Нисе накрыли завтрак в большом зале,
который был меньше, чем ванная комната в замке принцессы, а принцесса жевала
склизкие обрезки окорока на кухне, глядя в тускловатое оконце на такой же тускловатый
двор под тускловатым небом. Настроение принцессы дошло до состояния овсяного
киселя.
После завтрака Бондас показал молодой хозяйке дом. Они обошли несколько
комнат, заглянули в сарай. Ниса задавала вопросы, а принцесса в коричневом платье и
ненавистном чепце толпилась у нее за плечом. Никакой радости это не принесло. Дом
был запущен. Прислуга начиналась с Бондаса и заканчивалась его дочерью. В хозяйстве
имелась лишь одна лошадь, но такая старая, что было неясно может ли она
передвигаться, не то что таскать груз.
Старый граф жил очень долго, но чем дальше, тем меньше хотел и мог уделять
внимания хозяйству. С тех пор как умерла его молодая жена, мать Нисы, графский дом
приходил в запустение, а вместе со всем графством. Налоги, которые граф должен был
собирать и передавать королю, шли через одного из доверенных баронов. Охраной коекак занималось городское ополчение, потому что на стражу у графа не осталось денег.
Люди непосредственно на землях графа занимались хозяйством для себя, почему-то не