Страница 15 из 19
Когда ангар на Радлет опустел, 32 грузовика были проданы по специальной цене людям, которые планировали использовать их в дальнейшем. Стэнли сохранил один бело-голубой микроавтобус и сказал мне использовать его во время поездок в Лондон. Красно-белый достался Андросу, решившему купить «Мини», который Райна О’Нил оставил в Эбботс-Мид, когда вернулся в Америку.
Наконец он вернул мне «Юнимог». Он больше не использовался как камерваген и мог быть возвращен в гараж. Я устроил ему тщательный сервис, заменил масло, почистил двигатель и заменил шины; в конце концов, он проделал по крайней мере тысячу миль туда-обратно между Солсбери и Дублином. Я тщательно вымыл и отполировал его, потом закрыл двери гаража и оставил его, чтобы получить с трудом заслуженный отдых.
Глава 4
Всегда открытые двери
По моему контракту я получал деньги за целый рабочий день, а не за каждый час работы. Мы обсуждали это, когда я переходил из «Миникэбов Мака» в Hawk Films, тогда это показалось мне лучшим решением. Моей недельной зарплаты от Стэнли хватало на нужды моей семьи и на то, чтобы оплачивать ипотеку. Мне больше нравилась фиксированная зарплата, потому что она означала, что я всегда знал, сколько денег мне придет, и я мог спланировать свои расходы. Более того, когда я обсуждал это со Стэнли, я вообще не представлял, как работает режиссер, и мне не хотелось остаться без зарплаты во время перерыва между съемками.
Зарплату я получал всегда от Стэнли, кроме оплаты работы во время съемок, когда мои услуги становились производственными затратами и оплачивались Warner Bros. Это было неудобно, когда мы снимали «Барри Линдона». Когда я приносил мое недельное расписание в административный офис, секретари обращали внимание, что я работал больше, чем разрешено профсоюзом.
– Как так, у вас только пять свободных часов в день? Вы уверены, что это правильно?
– Да, все верно. – а после я невинно добавлял: – вообще-то, у меня есть немного меньше, чем пять свободных часов в день. Я округлил часы работы.
Они вызвали Стэнли и в заговорщицком тоне сказали ему:
– Этот человек слишком много работает. Это может привести к проблемам.
Стэнли не стал терять времени:
– Эмилио, лучше не приближайся к этим профсоюзам!
После этого Warner Bros оплачивал мне определенное количество рабочих часов в день. Стэнли составил еще один контракт и оплачивал мне остальные часы.
Не только я отказался от профсоюзов. Андрос и Маргарет последовали моему примеру и наплевали на закон о рабочих часах, Стэнли, разумеется, тоже. Перерыв на чай, обеденный перерыв, выходные – этого всего просто не существовало. Как только мы начинали работать, мы работали, пока не заканчивали. Я понимал, чего хотели добиться профсоюзы: они хотели защитить рабочих, но мне это было не нужно. Стэнли однажды сказал мне, что позаботится обо всех людях, которые поверят в него, и он действительно делал это. Проблема заключалась в том, что я никогда не мог проследить, сколько времени я провел во флигеле. Неудивительно, что Жанет была недовольна.
– Почему ты злишься? – спрашивал я ее, когда приходил домой и видел, что она ждала меня и явно была расстроена.
– Жена и должна злиться, когда ее муж не является домой. Я вот всегда прихожу домой.
Этого ей было недостаточно:
– Тебя никогда нет, я тебя вообще не вижу, дети тебя вообще не видят!
Об этом мы чаще всего говорили дома. У Джулиана и Андроса была такая же ситуация. Нам всем приходилось делать что-то с давлением в семье, появившимся благодаря Стэнли.
– А что об этом говорит Кристиана? – спросила однажды Жанет.
Кристиана прекрасно знала, насколько выматывает жизнь со Стэнли Кубриком, и, точно так же, как и мы, она пыталась защитить себя. Она постаралась создать некоторое личное пространство у себя дома и делала все возможное, чтобы быть терпеливой и принять тотальную преданность мужа своей работе. Нет никаких сомнений, что она понимала, что единственным верным решением является позволить ему делать все, что он хочет: он был настолько помешан на своей работе, что вряд ли осознавал свои требования к тем, кто на него работал.
В реальной жизни мы предпочитали не говорить об этом: однажды я должен был забрать Кристиану из Лондона, но я опоздал. Она не дала мне ни одного шанса извиниться, потому что она прекрасно знала, почему я не приехал вовремя. Ее улыбка достаточно очевидно показала, что она не хочет об этом говорить. Пэнни, жена Джулиана, делала почти то же самое. Между женами, окружавшими Стэнли, как будто бы был некий пакт о ненападении: они прекрасно понимали, что Эбботс-Мид сильно раздули, провозгласив его центром вселенной, при этом они делали вид, что все нормально, и болтали о своих детях и их школах либо о чем угодно другом, если только речь не касалась Стэнли и его фильмов. Жанет в деталях интересовалась моей работой, но только когда мы были дома. Иногда дома я слышал критику вместо вопросов:
– Ты вообще думаешь о своих детях?
– Я работаю так много именно потому, что думаю о своих детях! – отвечал я, но этого было недостаточно для нее.
– Почему работа, которую ты делаешь для Стэнли, важнее всего?
– Это моя работа. Это то, что я делаю: я делаю то, о чем просит меня Стэнли.
– Безрассудные вещи.
– Это то, о чем он просит. Неважно, мы все в одной лодке.
Разговор вел в тупик. Жанет говорила, что, даже если бы я работал меньше, я мог бы зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать семью. Я отвечал, что не так-то просто найти работу с регулярной зарплатой и ответственным боссом. Она была в состоянии вспомнить, через что мы прошли в прошлом.
– Я просто хотела бы чаще видеть тебя. Я хочу нормальной жизни, – сказала она однажды, после того как мы не виделись три дня.
– Но что такое нормальная жизнь? – ответил я. – Нормальная жизнь – это когда вы оглядываетесь, и вы счастливы тем, что вы уже сделали. Когда вы можете обеспечивать свою семью, давать своим детям пространство, чтобы жить и расти свободно. Это нормальная жизнь, Жанет, и я делаю все, что могу, чтобы сделать все это возможным для вас.
Сразу после этой фразу зазвонил телефон.
– Боже! – воскликнула Жанет. – Он даже не дает нам времени обсудить нашу жизнь!
В тот вечер я был более замкнутым, чем обычно. Я все думал о том, что сказала моя жена, думал о ее обвинениях и вообще о том, были ли ее слова обвинениями. Я думал о ее одиночестве, о том, как грустно ей было видеть, что наши дети растут без меня. Конечно, я все это знал. Я старался загнать эти мысли подальше, но я знал, что это правда. Но то, что я сказал, тоже было правдой. Я трудился на благо моей семьи и каждое утро чувствовал удовлетворение от того, что иду на работу, которой мне нравится заниматься. В этом и была проблема: даже если вы гнули спину ради Стэнли, вы чувствовали себя хорошо. Он создал такую приятную, лояльную, прозрачную и простую среду, что даже тяжелая работа казалась приятной.
Жанет могла уйти, она могла бы бросить меня. Я помню, как однажды подумал об этом, сидя за бумагами в офисе Стэнли. Несмотря на это, когда Андрос пришел к нам в гости на ужин и мы до слез смеялись над всеми абсурдными вещами, которые каждый день происходили в Эбботс-Мид, я увидел, как она улыбалась. Это была гордая улыбка, которая появляется на лице жены гонщика, когда она бежит обнять своего мужа, после того как он выиграл гонку. Когда я пришел домой, она уже была в кровати с книгой. Она ждала меня. Она сказала только:
– Ты дома. Все в порядке?
Затем она отложила книгу:
– Иди сюда, давай поспим; нам надо обоим завтра поработать.
Ее необыкновенный характер снова пришел нам на помощь. Она меня поцеловала, выключила свет и легла рядом.
Иногда жизнь принимает решения вместо тебя. Ты не всегда можешь выбрать гоночную трассу, иногда все, что тебе остается, – постараться удержать автомобиль на дороге и не потерять управление, когда ты войдешь в самый трудный поворот.