Страница 3 из 68
Кощей ехал на вороном коне, отчаянно зевая от усталости. Конечно, столько времени в пути быть!
Вдали уже показались шпили мрачного замка, над которым летало целое облако ворон, придавая открывшейся картине загадочности. Спутники стараются обходить проклятое место стороной, но Бессмертный знал, что птицы – это всего лишь иллюзия, наведенная Серым Волком.
– Дом, – глупо улыбнулся мужчина, расслабившись. Душа всегда спокойна только в родном месте.
Целая армия скелетов стройным шагом шла за царём с мечами наперевес, гремя серыми от пыли костями. Мертвецы скалились, радуясь очередной победе. Кто-то вернулся без руки, кто-то с проломленным черепом, но всё мелочи, ведь умершие боли не чувствуют, а вот на эмоции богаты.
Очертания замка Бессмертного становились более четкими с каждым пройденным километром. Вот уже видна скала, на которую водружено изящное по своей красоте строение, но мрачное, как заброшенный склеп.
Холодные пронизывающие ветра дули, казалось, со всех четырёх сторон, пробирая до костей. Недовольный Кощей запахнул плащ сильнее, зябко поёжившись. Владеть бессмертием, не значит, не чувствовать холода.
Прежде, чем появиться у ворот, путнику нужно пройти волшебный мост, на который ступят только храбрецы, обойти стражу из кота Баюна и магические ловушки.
Вдруг из замка послышался звук трубы, означающий возвращение царя. Сам Кощей в это время нёсся на своём бесстрашном коне по опасному мосту, ведущему к воротам. Стражник побоялся задерживать чернокнижника, учтиво кланяясь, он признал в сгорбленной фигуре злого и продрогшего Бессмертного.
Царь не счел нужным долго приветствовать Баюна, поэтому кивнул на ходу. У кота шерсти много – сколько не стой, не замёрзнет, а вот Кощеюшка… окочурится, хоть и бессмертием обладает.
– Открывай ворота! – крикнул зычный голос охранника. Скелеты по ту сторону каменной стены сразу кинулись исполнять приказ.
Скрип открывающихся ворот резанул по слуху чернокнижника, но Бессмертный стойко терпел это издевательство, делая себе пометку, что пора эти железяки смазать, а то так и глухим остаться недолго.
В замке подданных много: скелеты, твари разной внешности да небольшое количество людей. Вот они и встречали целой гурьбой своего царя, высыпавшись на площадку у фонтана. Впереди всех стоял радостный Волк.
– Ты слегка задержался! – улыбнулся друг, подскакивая к, слезающему с коня, Кощею.
– Что поделать, не хотели сдаваться богатыри из Триодиннадцатого царства! Еле победил. Пусть теперь дань платят, – сварливо проговорил скелет, обтянутый кожей.
Волк стоял, слушая друга, пританцовывая на месте. Остальные слуги, поприветствовав царя бурными аплодисментами и свистом, разошлись по многочисленным делам.
– Эй! Коня моего покормить и в стойла отвести! – крикнул Бессмертный неожиданно громко, одновременно развоплощая свою армию.
«Отдохнуть царю надо с дороги», – решил Серый и ждал друга, чтобы проводить его до комнаты.
Не зря этого человека называют Волком. Умеет он превращаться в большого клыкастого зверя, пугая прохожих своими размерами. А в жизни у невысокого мужчины вихри темных волос торчат во все стороны, лицо немного помятое, и только черный камзол сидит на нём отлично.
– Как дела в замке? – поинтересовался Кощей.
– Да как? Обычно, – слишком спокойно ответил Волк, начиная перечислять всё, что произошло в отсутствие царя. – Были смельчаки сюда приехать, с тобой сражаться, да на Баюна наткнулись. Дань выплачивается каждый месяц и поступает со всех царств без задержек. В общем, как обычно, тишь да гладь. Даже скучно жить!
– Очень скучно, – кивнул Бессмертный, поднимаясь с другом по винтовой лестнице в своим покои. – Так скучно, что на меня в деревне бабы гроздьями падают и считают Прекрасным!
Волк, поднимающийся вслед за Кощеем, споткнулся, и начал невнятно бормотать:
– Ну, так бабы, они и есть бабы… Дуры… Чего с них взять?
– Да? – зыркнул на Серого красными глазищами Кощеюшка. – Когда я уезжал, никто из дам дурами не слыл, а тут все неожиданно поглупели за полгода.
– Правда? – совсем ненатурально удивился Волк.
– Ты мне вот что, голову чепухой не забивай! Отвечай на вопрос! Какие дела тут творились в моё отсутствие!
Кислая рожа Серого говорила сама за себя, что дела тут творились как раз донельзя пакостные.