Москва - 36

'Завод-то, судя по всему, начал клепать нашу секретку не по-детски, вон уже и в НКИДе завелась одна. Не думаю, что Сталин будет устраивать из своей комнаты связи проходной двор. Надеюсь и с качеством изготовления аппаратуры ситуация улучшится'...

-Погоди, сигарет куплю.- Бросает Кольцов, заметив по пути табачный магазин, украшенный вездесущей рекламой 'Лаки Страйк'.

Огромная очередь, в расположенную рядом табачную лавку, проводила хорошо одетого журналиста недоброжелательно- завистливыми взглядами. Весь табак в Испании выращивался на Канарских островах, которые сейчас захвачены Хунтой. В Республике его запасы давно исчерпаны, а закупать- не на что. Поэтому табачные лавки открываются лишь раз в неделю и, отстояв многочасовую очередь, ты можешь получить две пачки сигарет из нарезанного солодового корня за две песеты. Хотя, конечно, можешь и без очереди купить пачку 'Лаки Страйк' за двадцать песет, как мой друг.

'Орджоникидзе умер'...

Сегодня в шесть утра ко мне в номер заглянул Николай Алымов, автомобильный инженер, попутчик с парохода 'Краснодар', оставленный в Барселоне в составе группы специалистов, обследующих заводы города на предмет организации военного производства, и принёс это грустное известие. 'Насколько я помню историю, он тогда застрелился'.

Николай говорит, что сердце остановилось. Возможно, что мы оба правы. Рассказывал как Серго принял его перед отъездом в Испанию у себя в кабинете, был приветлив, угощал чаем, но было видно, что он очень чем-то расстроен. Уже на пароходе узнал, что в тот день был арестован Пятаков, заместитель наркома. В конце встречи Орджоникидзе сказал, что будет ждать доклада Алымова и велел по любым вопросам обращаться непосредственно к нему.

-Боюсь, потеряется теперь мой отчёт, - сокрушался Николай.- уже с лета идут слухи, что Наркомат Тяжёлой Промышленности будут разделять на меньшие, лучше управляемые и контролируемые.

'Годный получился у Алымова отчёт, подробный: каждая мелкая компания упомянута, каждый станок подсчитан'.

А в конце отчёта выводы и предложения. Предлагает советский инженер организовать сборочные и ремонтные производства самолётов И-15, И-16 и броневиков на базе ЗИС-5. Смотрю и завод 'Дженерал моторс', где до мятежа производили трёхосные грузовики, тоже стоит в списке на реорганизацию: будет танки Т-26 ремонтировать. На заводе рабочий контроль, поставка комплектующий для сборки грузовиков остановилась. Читаю дальше.

'А филиал-то 'джи эм си', что организовал здесь отвёрточное производство, - мексиканский не вижу почему бы двум благородным донам не продолжить взаимовыгодный бизнес для нашей пользы? Не кручинься, Николай, найду я кому показать твою челобитную'. Кольцов щёлкает зажигалкой, глубоко затягивается разом сжигая пол сигареты, и продолжает свой скорбный путь подле меня.

'С этим-то что не так? Ни одного слова не проронил за всю дорогу. Ни за что не поверю, что убивается по поводу смерти члена политбюро'.

Так с шутками и прибаутками дошли мы до гостиницы 'Континенталь', что в ста шагах от площади Каталония, над входом которой ывяло развевалось красное знамя с буквами П.О.У.М. С припаркованного у входа в отель грузовичка-пикапа возбуждённые люди разгружают винтовки.

-Мистер Чаганофф? - Раздаётся над ухом знакомый радостный голос.

Перед нами, показывая редкие жёлтые неровные зубы, стоит похудевший Джордж Оруэл, нервно сжимает ремень винтовки и не отрываясь глядит на сигарету Кольцова.

-Здравствуй, Эрик! - Искренне радуюсь я встрече и перехожу на испанский (английского Кольцов не знает).- Знакомься- это Михаил Кольцов, мой друг и знаменитый писатель, слышал наверное.

'Золотое перо Союза', великодушно протягивает сигарету остолбеневшему англичанину (Кольцов любит когда его называют писателем).

-Не желаете с нами выпить чашечку кофе? - Блэр счастливо кивает головой, а я добавляю по-русски, поворачивая голову к Кольцову. - Ты платишь, у меня денег нет ('В Испании самые богатые из наших- корреспонденты, за ними идут военные советники на двойном довольствии Испании и СССР и совсем в конце- кто получает зарплату лишь из Союза. Исключение составлял Орлов, запускавший руку в фонд для оперативных расходов'). Помнишь, ты обещал помочь начинающему писателю? Оруэлл суёт винтовку первому подскочившему к нему подростку, из стайки вьющихся у пикапа, и, сдав таким образом свой пост, бодро шагает рядом с нами.

-Готовитесь к боям? - Киваю на хвост очереди за оружием, выстроившейся к грузовичку вдоль фасада здания.

-Пришёл приказ от Андреу Нина раздать оружие... - серьёзнеет наш спутник.- в воздухе запахло порохом.

'О чём это он? Пороховой дым не рассеивается с лета'.

-Давно с фронта? - Бросаю взгляд на всю в лохмотьях, некогда бывшую кожаной, куртку, съехавшую на глаза шерстяную шапочку и ботинки, от которых остался только изношенный верх.

-Третий день, - оживляется он.- нас сменила дивизия Рауля. Настоящие воины, а то что из себя представлял наш отряд это сущий позор. Мистер Чаганофф...

-Зови меня товарищ Че...

-Товарищ Че, - англичанин охотно пробует на язык новое имя.- я давно уже подумываю перейти в PSUC (объединённая социалистическая партия Каталонии, в неё входили коммунисты)...

'Вовремя перебежать к противнику, это не предательство, это- предвидение'.

-... чтобы попасть воевать под Мадрид в интернациональную бригаду нужна рекомендация члена коммунистической партии.

'Съел? Не надо судить о людях с чужих слов'...

-Сюда, ко мне.- Кольцов манит нас в кафе на площади, почти пустому, несмотря на солнечную и нехолодную погоду.

Невидимая рука рынка уже основательно пошарила в карманах горожан, отвадив от привычного для большинства времяпровождения: выпить чашку кофе стало неподъёмно дорого, хотя ещё пару месяцев назад здесь было не протолкнуться. Сажусь на гнутый стульчик лицом к площади, прямо передо мной метрах в пятидесяти Центральная телефонная станция: шестиэтажное здание с выгнутым дугой в сторону площади фасадом и высоким шпилем, венчающим крашеную железную крышу. Та же рука, видимо, и согнула пополам официанта, подобострастно склонившегося рядом с Кольцовым, заказавшим омлет с бэконом для Оруэлла и кофе для всех.

-Скажите, Эрик, - 'золотое перо' делает маленький глоток из чашечки.- вы уже печатались?

-Да, - виновато улыбается тот, с сожалением глядя на пустую тарелку.- издано две книги, автобиографические: одна о моей службе в двадцатых годах в колониальной полиции в Бирме, другая- о жизни в Париже, где я перебивался случайными заработками. Знаете, зарисовки парижской жизни с точки зрения бедняка-иностранца...

Со стороны Рамблас показалась знакомая с прошлого пребывания в городе свежевыкрашенная 'Испано-Сюиза', лишёная революционных лозунгов на бортах.

-Отлично! - зажигается Кольцов. -Так вы готовый репортёр, причём с фронтовым опытом. Хотите написать заметку для меня?

-Я пишу только на английском.- Эрик промакивает губы белоснежной накрахмаленной салфеткой, резко контрастирующей с его ладонями в мозолях, с обломанными ногтями и въевшимся в кожу невыводимыми машинным маслом и грязью.

Кольцов разочарованно поворачивается ко мне.

-Мистер Блэр,- беру быка за рога.- товарищ Кольцов имеет определённое влияние в МОПРе (Международная организация помощи борцам революции) и сможет выхлопотать вам задаток, скажем пятьсот фунтов, чтобы вы могли сосредоточится на написании книги, которую он вам собрался заказать.

Кольцов и Оруэлл в изумлении выкатили на меня глаза.

-Эрик, не хотите попробовать себя в жанре сатиры?- легонько стучу под столом по коленке Кольцова, чтобы тот закрыл открывшийся рот.- Напишите об английском парламенте, о нравах его обитателей, где каждое действующее лицо изображено в виде домашнего животного, живущего на ферме. Недавнее отречение от престола короля Эдуарда может придать живости вашему повествованию. Теперь настала очередь Оруэлла открыть рот, Кольцов сузил глаза и внимательно изучает мой профиль.