Хозяйка Бруно

- О! Доброе утро, босс! Пойдем ка взглянем на артишоки в подвале.

И не дождавшись ответа от нее, Серж поволок Анну во двор, холодный, морозный воздух, набросился мгновенно, терзая сотней иголок. Серж поспешил отпереть дверь в подвал, чтобы скрыть их разговор от любопытных ушей. Спустившись вниз, они оказали в длинном продолговатом помещении, где в небольших ящиках на многочисленных стеллажах хранились овощи, Серж резко ударил по выключателю, который в аккурат зажег над головой Анны яркую лампочку. То что нужно для допроса.

- Какая муха тебя укусила? - Анна недоумевала с чего Серж так взбеленился.

Она посмотрела на ящик с артишоками. Идеально уложенные, похожие на мясистые зеленые кедровые шишки, они радовали глаз своей симметрией. Даже ни одного пятнышка!

Серж прищурился и хитро улыбнулся.

- Маркус Дэнвуд звонил.

Лицо Анны мгновенно переменилось, выдав удивление, надежду и отчаянную радость, которые вспыхнули так ярко, что Серж даже пожалел о своем коварном плане. Он нарочно решил упомянуть имя Дэнвуда, чтобы проследить за реакцией Анны.

И Анна прекрасно поняла, что Серж пошел на уловку, чтобы вывести ее на чистую воду. Но как он узнал?

Радость на лице сменилась недоумением, а глаза потемнели и замерли.

- Зачем ты так? - тихо спросила Анна. - И, вообще при чем тут Дэнвуд?

- Да при том, что раньше ты по ночам если и разговаривала во сне, то речь шла только о кухне, цифрах или ты просто храпела. Негромко правда, но... Не о том речь! Сегодня был просто бенефис Дэнвуда. Ты металась во сне только и твердя его имя!

Серж замолчал.

- Тебя же именно это мучает, верно?

Анна виновато взглянула на Сержа и едва кивнула.

- Влюбилась или любишь?

- А что большая разница? - Анна хмыкнула и присела на край ступеньки.

- Большая...

- Я не знаю, что значит «любить». Но вряд ли это относится к Дэнвуду. Мимолетное увлечение, не больше. Пройдет.

- Уверена?

- Не могу же я любить человека, которого не знаю!

Серж посмотрел на нее, как на ребенка.

- Тогда почему нервничаешь?

- Из-за глупых вопросов! И самочувствие плохое...

- Где болит?

- Да, нигде не болит, - Анна устало выдохнула.

- Помнишь я тебе рассказывал про Софи? - одно только упоминание этого имени скручивало Сержа изнутри. Анна увидела в его глазах болезненную тоску, которая словно доброкачественная опухоль остается, как последствие от разбитого сердца.

- Нет! Это не одно и то же! Я прекрасно понимала, на что иду и несколько проведенных ночей с Маркусом, это..., - Анна запнулась подбирая слова, которые наиболее точно опишет ее ситуацию. - Это как почесать место комариного укуса.

Серж не сдержал улыбку.

- Смотри, скоро до крови раздерешь это место.

- Это чистое физическое влечение, если тебе угодно! - не сдавалась она.

- Говори себе это почаще, дорогая! - копируя голос знаменитого актера, Серж продолжал источать скепсис.

- Этот комар тебя не туда укусил, - он улыбнулся еще шире, но улыбка вышла печальной. - Смотри, сердце свое не раздери своими почесываниями.

Анна почувствовала дискомфорт, когда обличала в словесную форму сокровенное. Но ведь это был Серж, он не такие подробности ее жизни знает. Но Анна чувствовала себя, будто первый раз пришла на осмотр к гинекологу. Природу своего отношения к Маркусу она упорно не хотела определять, но и отрицать очевидное было трудно.

- Значит, Ленгрем остается актуальным?

- Ох, Серж! Зачем ты про него напомнил! - вскрикнула Анна и отчаяние исказила ее лицо.

Серж опустился на колени напротив Анны и взяв ее лицо в ладони заставил а себя посмотреть.

- Чтобы твои сомнения не наросли, как снежный ком. Разбери тот бардак, который с недавних пор здесь творится.

Он ткнул указательным пальцем ей прямо посередине лба. После чего встал, набросал в корзину овощей и поднялся по лестнице, оставив Анну в глубоких раздумьях.

Через несколько дней выпал первый снег. Как всегда без меры, дороги замело на пол метра. Анна, как и раньше в детстве, испытывала бесценное чувство приближающего Рождества. Она обожала зиму, это волшебное время, когда с неба сыпал мягкий снег, укрывая холодную землю, которую жадные до ее соков деревья, кустарники, цветы и трава иссушали своими корнями. Белая пелена, которая радовала глаз, укрывала не менее потрепанную душу Анны, как в морозилке, застывали истерзанные чувства, сердце билось ровнее, а мысли обретали порядок.

До поездки в Портсмут, Анне удалось навести порядок не только в голове. Генеральная уборка малых масштабов, прошла и в ее личной жизни.

- Не уверен, что получится приготовить что-то путное на этом гриле. Одна надежда на духовые шкафы, - сокрушался Серж.

Гололед. Утреннее солнце слепило глаза и Анна сконцентрировалась на дороге. Форд синим пятном скользил в караване из шести машин. Впереди был Портсмут. Деньги пополнили счет Анны, как и было обещано через десять дней, после ее возвращения из Лондона.

Сумма, неприлично большая, лаконично была отпечатана в очередном отчете Верт. И была оформлена, как личные сбережения владелицы, переведенные со сберегательного счета в Цюрихе. Маркус подумал и про налоги. Личные средства не облагаются, а перечисленные со счета в швейцарском банке, они практически не давали шансов отследить их происхождение. Но счет на имя Анны Версдейл был действительно открыт, что означало только одно, Маркус Дэнвуд подделал все документы и даже ее личную подпись на доверенности, якобы на открытие им счета и его ведение, каким-то чудом. В Швейцарии не задавали личных вопросов, если суммы, которые проглатывали жадные банки были шестизначными.

Анна до сих пор не могла отделать от ощущения, что Маркус и вправду заплатил ей, будто за эскорт услуги. Ни одной попытки связаться, ни одного звонка, имэйла... Такому, как Маркус, наверняка, несложно было забыть провинциалку, которая мгновенно перестала представлять для него какой-либо интерес.

Да. Именно так, Анне было проще смириться и игнорировать зияющую дыру у себя в груди, которая разрасталась каждый день все больше и больше.

А потому небольшая смена обстановки, пришлась как нельзя кстати!

Дух приключений сочился из каждого слова, мысли и движения. Радиоприемник был включен на полную громкость. Кейт невпопад подпевала на заднем сиденье вместе с Дэнни. Серж переживал об уровне оборудования, на котором придется готовить. По его словам разница во вкусе еды, которую потребляли дети ежедневно и той, что предстоит им попробовать с его подачи, должна была настолько всех поразить, что…

А вот «что» именно, он не мог сформулировать. Всей командой пришлось отговаривать безудержного в кулинарии Сержа Ватисьера, не брать с собой половину кухонной утвари из «Бруно».

- Нельзя плевать на оформление! - орал он, когда Анна демонстративно расставляла обратно по полкам дорогущие тарелки, которые Серж упаковал и уложил в багажник.

Улыбку трудно было сдерживать. Сейчас он находился на соседнем сиденье и отвлекал от мыслей о человеке, образ которого стоял у Анны перед глазами едва ли не круглосуточно.

Анна исхудала и выглядела умиротворенной… С сердца был снят камень, который настырно шевелила совесть - Ленгрема она отвергла.

Родители неспроста звали ее на стихийное барбекю. Под прикрытием обычности и привычных традиций, радушия и заботы, проходила разведка, исходящая от отца и деда. К счастью или сожалению, в тот вечер среди близких присутствовал и Соэн. Анна всегда отличалась практичностью и бездушием к людям, которых приходилось во благо для них самих выбрасывать из собственной жизни и окружения. Хуже обмана как такового, она считала, была только ложь в чувствах и отношениях, что было очевидным по отношению к Ленгрему, после ее поездки в Лондон.

Трудно было признавать, но Анна чувствовала странное удовольствие, часто сопровождающее людей творящих возмездие. Но, о каком возмездии могла идти речь к «удобному» для нее Соэну? В этом моменте Анна запуталась и предпочла отложить заседание тараканов в ее голове, по данному вопросу «на потом».