Страница 12 из 30
-- Автоинспектор, что ли? -- спросил я. Возможно, в моем вопросе ему почудился недостаток уважения к его любимчику, потому что глаза его внезапно вспыхнули, и выражение свирепости престарелого льва на лице его показалось мне теперь не столь уж риторическим.
-- Ты его можешь назвать мусорщиком, но он присматривает за идущими машинами и имеет государственный пистолет...
-- Я и не спорю, -- вставил я.
-- Какой может быть спор, -- успокаиваясь, заметил он, -- раз ему доверили пистолет, значит, ему доверили стрелять в нужное время, а тебе (тут он неожиданно ткнул пальцем по колпачку авторучки, торчавшей из кармана моего пиджака) доверили этот пугач, стреляющий чернилами, и то ты боишься пугануть инженерчика из горсовета.
С тех пор я старался быть осторожней, когда речь заходила о Тенгизе, и по мере сил изображал на лице восхищение его любимчиком.
Иногда я встречал дядю Сандро на берегу моря, где он сидел на скамейке, перебирая четки и любуясь мельтешением чаек. Порой он важно прохаживался вдоль берега, изредка поглядывая из-под руки на горизонт, словно переодетый адмирал, ждущий тайного транспорта. Или я его заставал сидящим на берегу с газетой в руках, и тут он неожиданно бывал похож на дореволюционного профессора, удачно вросшего в социализм и потому хорошо сохранившегося, если, конечно, не обращать внимания на его экзотический наряд или то, что он в отличие от профессора все же читал по складам.
Он сиживал и в кофейнях в окружении шумной компании, между прочим, нередко молодых людей. Видимо, он им рассказывал что-то веселое, потому что оттуда время от времени доносились взрывы смеха. Иногда я его перехватывал, едва он только заходил в кофейню, и усаживался с ним за отдельный столик.
-- Встречаю на базаре братьев Ламба, -- начал он однажды в кофейне без всякого вступления, -- давно я с ними хотел поговорить, да все случая не было.
-- Идемте, -- говорю, -- в кофейню, у меня к вам разговор есть.
-- Пойдемте, -- говорят, -- дядя Сандро. Заходим, садимся. Я за свой счет заказываю кофе, коньяк, боржом. Официантка подает. Я молчу. Думаю, пусть она отойдет. Она отходит. Я смотрю на них, сидят напротив два здоровых лба и смотрят.
-- Догадываетесь, -- говорю, -- зачем я вас позвал?
-- Нет, -- говорят лбы, переглянувшись.
-- А отчего, -- говорю, -- вы такие недогадливые?
-- Не знаем, -- говорят лбы и снова переглядываются.
-- Может, -- говорю, -- родители виноваты?
-- Нет, -- говорят, -- мы сами такие.
-- Значит, родители не виноваты?
-- Нет, -- говорят.
-- В том числе и отец?
-- В том числе и отец.
-- Так слушайте меня внимательно, -- говорю. -- Я знал хорошо вашего отца. Сорок лет назад его убил холуй князя Чачба. С князем кое-как справилась Советская власть, а холуй до сих пор ходит по нашей земле и смеется над вами про себя, а иногда и открыто. За сорок лет Советской власти самые дремучие пастухи, -- говорю, -- из самых дремучих урочищ свет увидели, а некоторые даже депутатами стали. Неужели вы до сих пор такие темные, что не знаете -- за отца сыновья должны отомстить?!
-- И что ты думаешь, они на мои чистые, красивые слова ответили? -обратился дядя Сандро ко мне.
-- Не знаю, -- говорю.
-- Так слушай, если не знаешь, -- заметил дядя Сандро, -- так вот...
-- Дядя Сандро, -- говорит лоб, что постарше, -- но ведь нас за это арестуют.
-- Козлиная голова, -- отвечаю ему, -- конечно, арестуют, если поймают. Но ты подумай: как показал двадцатый съезд, партийные люди и то по десять, по пятнадцать лет даром просидели, а ты что, за родного отца отказываешься посидеть? Отрекаешься?
-- Не отрекаемся, -- отвечает теперь лоб, что помладше, -- но, может, в этом деле отец был виноват?
-- Ты что, -- говорю, -- судья?
-- Нет, -- говорит, -- я -- завмаг.
-- Тогда, -- говорю, -- ты исполни свой долг, а судья, исполняя свой долг, разберется, кто был виноват.
-- Нет, -- говорит, -- ты нас, дядя Сандро, в такие дела не втягивай...
Тут я не выдержал. Я ему напоминаю о чести, я его за свой счет угощаю коньяком, чтобы пробудить в нем мужество, и я же виноват!
-- Чтоб я, -- говорю, -- твой гроб купил в твоем же магазине! Убирайтесь отсюда и чтоб на базаре и в других общественных местах вашей ноги не было, пока я жив!
Слова не сказали -- встали, ушли. Да что толку -- люди совесть забыли, освинели... Правда, я тоже ошибку допустил, надо было сначала отдельно друг от друга с ними поговорить, да понадеялся на их совесть... Отец-то у них был орел, -- добавляет дядя Сандро после некоторого молчания, как бы еще раз мысленно пересмотрев все возможные причины падения братьев Ламба, -- но со стороны матери, кажется, у них кровь подпорчена эндурской примесью.
Он допивает свой остывший кофе несколькими большими глотками и окончательно успокаивается.
-- Между прочим, мой Тенго помог мне с оползнем, -- вспоминает он своего чистокровного скакуна, может быть, мысленно отталкиваясь от подпорченного завмага.
-- Значит, выплатили?
-- Нет, бетонную канаву провели за счет горсовета, и то хлеб...
После этой встречи мы с ним не виделись около месяца, и я стороной узнал, что дядя Сандро попал в автомобильную катастрофу. Он ехал на грузовике вместе со своими земляками на какие-то большие похороны в селе Атары. Навстречу им мчался грузовик, возвращавший людей с этих же похорон. Шофер встречного грузовика, оказывается, по неопытности перепил на поминках. Одним словом, машины столкнулись. К счастью, никого не убило, но было много раненых. Дядя Сандро сравнительно легко отделался, он вывихнул ногу и потерял один зуб.
-- Чуть со своими покойниками не приехали на эти похороны, -рассказывал он во время нашей следующей встречи и, пальцем оттянув губу, показывал на единственный проем между зубами, явно насильственный, во рту и без этого зуба переполненном крепкими желтоватыми зубами.
Он сидел в саду на таком же потнике, только теперь рядом с ним торчал посох, к которому он, оказывается, пристрастился после этой автомобильной катастрофы. Корова на длинной веревке паслась тут же. Время от времени отрываясь от своего сочного занятия, она, подняв голову, поглядывала на дорогу.
В то время как раз проходила кампания по пересмотру пенсионного дела. То ли дядя Сандро узнал о ней, то ли решил, что автомобильная катастрофа -это не что иное, как производственная травма, но он стал просить помочь ему выхлопотать пенсию. В каком-то идеальном смысле он и в самом деле получил производственную травму, но навряд ли собес захотел бы это понять.