Будда и Моисей

Я лёг на спину и устремил свой взгляд в небо. Оно было синем и чистым, и только одно облачко висело над нашим эдемским садом.

И раньше моя жизнь в Православии была связана с видением иных миров. Без этого видения она просто как бы и не существовала. Во время богослужения я как бы вместе со всеми проникал в этот мир божий, и, опираясь на воспоминание духовного предания, как бы напрямую общался с Господом, Матерью Божьей и святыми, и через это общение ощущал причастность к вещам невидимого мира. В той мистике я обретал свою новую реальность, и постоянно пребывал в ней. Мне казалось, что именно та нисходящая на меня атмосфера делала меня причастным к святости, к подлинности моего истинного существования во вневременном пространстве. Я ощущал только в своей церкви нечто неподдающееся ни описанию, ни объяснению, нечто такое, от чего чувства и переживания невозможно было сравнить ни с какими другими моими бдениями в буддистских монастырях и моим стремлением и потугой к просветлению. Именно та святость православия зажигала всегда во мне фонарь духовности, того особого состояния, которое невозможно сравнить с тем, что я переживал здесь, в Японии, стараясь с буддистами разжечь в себе дух просветления неведомо каким огнём, который пока так и не зажёг ещё мой духовный фитиль. Может быть, мне не хватает того мистического реализма моей церкви и того состояния души во время православного богослужения, вне которого всё теряет свою силу, и не получается той совершающейся мистерии боговоплощения.

На этих мыслях я задремал и окончательно провалился в пустоту.

День седьмой «Летающий Заяц»

Этот бренный мир,

С чем сравнить могу тебя?

Рано на заре

Так от берега ладья

Отплывает без следа…

Песнь настоятеля буддийского монастыря Сами Мансэя (III-351) «Манъёсю»

Und Gott sprach: Es werden Lichter an der Feste des Himmels, die da scheiden Tag und Nacht und geben Zeichen, Zeiten, Tage und Jahre und seien Lichter an der Feste des Himmels, dass sie scheinen auf Erden. Und es geschah also.

Вдруг я неожиданно проснулся. Монахи ещё спали. Лёжа на спине, я устремил взгляд на небо и следил за движущимся облачком над нашим садом. Вот оно остановилось, зависло в воздухе как воздушный шар, расцвеченный пронизывающими лучами солнца. Облачко постоянно меняло свою конфигурацию. В какой-то момент я вдруг уловил в нём некую схожесть с лицом моей возлюбленной Натали. Оно мне показалось мертвенно бледным, как её посмертная маска.

Внутренне я содрогнулся от увиденного и подумал: Только не это, только бы она осталась в живых, только бы избежала смерти. Говорят, что люди становятся совершенными и наделёнными великой мудростью только одно-единственное мгновение – в момент смерти, и что смерть является не чем иным, как постижением конечного смысла, последним, наконец-то свершившимся актом самоотречения. Но я не хочу, я не желаю всей своей душой, чтобы моя ненаглядная возлюбленная Натали таким образом достигла этого совершенства, конечного результата своей жизни. Пусть она будет всегда такой, какой она есть, и не меняется. Я буду любить её даже глупенькой, но только бы она жила, пусть она будет несовершенной, пусть делает массу ошибок в своей жизни, путь даже предаст меня, но только бы она оставалась в живых. Мне не нужна она мёртвая.

Но почему я в этом облаке увидел её лицо? Ведь именно лицо отображает личность. А что такое личность? Это – нечто свойственное только одной сущности, но это не сама сущность, самосознающая своё бытие, и ощущающае своё "я" в этом мире. Личность – это то, что нас напрямую связывает с самим Господом Богом, потому что в каждой личности отображена божественная сущность, это – не природа, а наше отображение Бога в нашем естестве. И личность женщины намного чище личности мужчины, потому что, как сущности, мы имеем в себе те же ипостаси и обладаем тем же духовным инструментарием, которым являются наш ум, сердце и дух. Но не случайно именно женское природное начало чистой и непорочной Девы Марии было способно зачать в себе от Святого Духа нашего Спасителя. Поэтому женщина является по своей природе нашей формой, которая при помощи нас отливается и рождает добро или зло. Вот почему я так привязан к своей Натали, потому что именно она является источником моей чистоты и моего исправления в жизни. Не женщина влияет на мужчину, а мужчина всегда влияет на женщину, делая её прекрасным ангельским созданием или дьявольским исчадием ада.

Всё зло таится в нас, в нашем мужском начале. Наконец-то я это понял. И я понял, почему я никак не мог проникнуть в её сознание. Да потому, что она является полным отражением меня, и то, что я в ней посеял, то и получал. Как я могу её познать, если я не способен познать даже самого себя, проникнуть во все тайные уголки своего сознания. Да и что представляет собой наше сознание, сознание нашего бытья или мира? Мне даже не известно, откуда проникают мысли в мой разум, и чьи это мысли: мои собственные, божественные, или они – от лукавого, а может быть, от какого-нибудь другого человека. Наш мир – это мир мыслей, а если точнее, то мир слов, и только тот потусторонний мир – это мир молчания. Там нет слов, мы ничего не слышим из того мира, но мысли из него к нам всё же приходят.

И где сейчас находится Натали? В этом мире или уже в потустороннем? Поэтому я не слышу её голоса, а слышу лишь её лёгкий слегка иронический смех. Как научиться мне общаться с ней? Как заставить её говорить со мной, если она уже находится в ином мире? Ведь если я смогу установить с ней связь, то, может быть, я смогу восстановить её тело, то есть соединить её душу с телом, оживить её, несмотря на то, что если она его давно покинула.

И я ещё раз горячо помолился за её спасение, вкладывая в эту молитву всю мою душу. Облачко рассеялось. Мои мысли начинали путаться, меня одолевал сон, а мои мысли расходились в двух направлениях. В них то, появлялся, то исчезал отец Гонгэ. Он говорил, как бы исповедуясь передо мной:

"Часто я задаюсь вопросом, как Ричик мог попасть под ноги моей сестры и расстаться с жизнью? Мне всегда казалось, что птицы – самые быстрые существа на свете. Самые подвижные, самые неуловимые. И сердце у них колотится намного быстрее, чем у других обитателей земли. Они обладают такими возможностями, каких нет ни у кого в мире. Они умеют летать. Полёт – их стихия. Иногда даже пуля не может их настичь в полёте. И вдруг, такая глупая смерть. Оказаться в то время и в том месте, когда на тебя кто-то наступает в темноте и лишает жизни. И это происходит при всех их неординарных способностях, наделённых Всевышнем. Какой-то абсурд. Думая об этом, начинаешь верить в судьбу".

Я вспомнил Натали в самом начале нашего знакомства, когда она была ещё чистой наивной девушкой. И она предстала в моём воспоминании студенткой училища хореографии, стройная, тоненькая с длинными ногами. В тот вечер мы сидели в кафе, и я впервые предложил ей выпить пива. После нескольких глотков из большой кружки она, вздохнув, мне призналась:

– Мне так хочется посмотреть весь мир, побывать во всех странах. Если я стану знаменитой балериной, то тогда смогу объехать весь мир. Только ради одного этого уже стоит учиться искусству балета.

– Но, – возразил я ей, – это слишком сложный путь, для того чтобы объехать мир, достаточно стать переводчицей и знать иностранные языки.

– Но языки можно учить, занимаясь балетом, – сказала она.

– Знаменитой балериной стать не так-то просто, – заметил я, – для этого нужно будет переспать с тем, кто будет продвигать тебя в этом искусстве. Уж такова судьба всех балерин и актрис. А если ты будешь знать хорошо иностранные языки, то сама необходимость заставит людей прибегать к твоим услугам. Так что определись, нравится тебе балет или иностранные языки, хочешь ли ты покорять зрителей свои искусством, ночуя в номерах со своим хореографом, или путешествовать более-менее независимо и посмотреть весь мир, полагаясь только на свои знания языка.