Страница 12 из 30
Ромул поделился со мной своими планами. Не могу поверить, что он сделает это ради меня, что они все сделают это…
Простите меня, и спасибо вам!..
«Свою» казнь я все-таки увидела.
Агате вырвали язык, по официально озвученной версии, чтобы не могла подчинять голосом.
Поэтому, она могла только кричать, и делала это громко и долго. Ее, то есть меня, приговорили к сожжению.
Я досмотрела до конца. Больше никакой слабости, я буду сильной. Ради родителей, ради своего народа, ради Ромула.
Когда последний крик казненной затих, он сжал мои пальцы в своей руке.
Теперь я верю ему, и буду доверять, что бы ни случилось.
Пока смерть не разлучит нас. До конца.
Как мы пробирались в Лихтайн, отдельная, долгая песня.
Наш путь растянулся на целых две с половиной луны.
Мы скрывались, как тати, ото всех и вся.
Очень помогали иллюзии Ромула.
Я открыла новые грани своей силы. Теперь, я могла убеждать человека, почти что любого, если его воля была не слишком сильна, практически в чем угодно. Очень удобно, но, увы, работает не на всех.
«I can see you thinking
'Til we both make it out alive
Should have left me alone then
'Cause when you come at me it's eye for eye
I cry…»
«Man On The Run» Jaxson Gamble.
Ромул.
Из тех, кто согласился пойти, не все присоединились к нам в условный день. Кто-то опоздал, кто-то не пришел…
Наш отряд составлял двести тридцать два воина и сто пятьдесят три члена их семей. Не густо, но это были самые верные, люди, готовые идти за мной до конца.
Я прекрасно понимал, что даже если у нас все получится, этим все не кончится.
За нами придут, и очень скоро.
Об этом говорили в каждой придорожной таверне, что грядет очистительный поход против скверны с востока. Во главе — сам наместник Создателя.
Братец вряд ли присоединится, все же слово свое, данное отцу Изабеллы, он сдержит, но и мешать святошам император не будет. Может, даже деньжат им подкинет на найм войск и покупку оружия.
Но все это не изменит моего решения.
Выстоим или погибнем, мы сделаем это вместе.
Изабелла.
Когда граница излучения была пройдена, я сразу это почувствовала.
Меня затопило знакомое и такое родное тепло.
Дом! Как я скучала!
Хотелось упасть на землю, зарыться в нее пальцами и кричать от радости, но я сдержала этот порыв.
Пора взрослеть, Изабелла.
— Мы в зоне излучения, — сказала я мужу, шедшему рядом со мной.
Он кивнул. Лицо его было решительно-сосредоточенным.
Сегодня. Уже сегодня они сделают это.
Создатель, как же страшно!
Но и не сделать не выйдет, выбора у нас нет… Пусть все получится!
Лагерь разбили на полянке, среди голых деревьев. Они уже не смотрелись чем-то инородным по сравнению с остальным лесом.
Сейчас был конец осени, листья опали, и только я могла учуять, где начиналось излучение источника. В этом месте оно простиралось за несколько перелетов стрелы до начала официальных границ королевства.
Ну, ничего, теперь это новая граница. Благодаря катаклизму, теперь Лихтайн имеет идеально-круглую форму на карте.
Люди не стали ни разжигать костров, ни готовить пищу. Им это сегодня уже ни к чему. Они собрались вокруг Ромула плотной толпой.
Я стояла рядом, когда он, глядя прямо в мои глаза, приставил себе кинжал к сердцу.
— Ты умрешь ради меня?.. — еле слышно шепнула я.
Какая-то часть меня все ее отказывалась в это верить.
— Ради тебя я сделаю намного больше! — ответил он, нажимая на рукоять.
Лезвие с щелчком удлинилось, пронзая его грудь.
До конца Ромул не отрывал от меня своих глаз, даже когда они остекленели, смотрел он только на меня.
Как во сне я подхватила его медленно оседающее тело.
Вытащив из его груди меч, уложила его голову к себе на колени.
Почему я не могу даже заплакать?
Как же страшно и больно!
Дрожащими пальцами я закрыла его глаза.
Подняла голову. Вокруг один за другим воины повторяли за своим лидером.
Через пятнадцать кругов на поляне не осталось никого живого, я не в счет.
Я скользнула взглядом по их лицам и телам, а когда вновь посмотрела на Ромула, не выдержала, зашлась сухими рыданиями.
Небеса! Кажется, я кричала от боли, разрывающей меня изнутри…
Разве мертвые могут так?
Значит, я жива, но уже не рада этому. Какая горькая ирония! Понять, что ты все еще жив, и тут же захотеть умереть окончательно…
Жить — это больно. Всегда.
Ромул.
Ох, давненько я не чувствовал себя настолько хорошо!
Сила переполняла каждую клеточку моего тела, когда я прислушался к себе.
Но, что это?.. Изабелла там плачет что ли? Нет, так дело не пойдет!..
— Самое время сказать, как сильно ты меня любишь, — подсказал я ей, не открывая глаз.
Рыдания тут же утихли, и моя девочка послушно сказала:
— Я люблю тебя, зараза ты такая!
Впервые ее объятия не показались мне слишком крепкими. Наоборот, теперь уже я ее до хруста, впиваясь в губы поцелуем.
Вокруг нас зашевелились, восставая, мои воины.
Сегодня — день нашего общего второго рождения.
Начало новой жизни.
Изабелла.
Мы еще пробыли на поляне где-то с пол-цикла, и двинулись дальше, в сторону ближайшей деревни.
Первой, кто заметил нас, была маленькая девочка. Выглядела она, как практически голый скелет. Кажется, ее звали Лизи.
После катаклизма все жители королевства очень сплотились. И, если и раньше все друг друга знали, то, когда отпала надобность в добыче пропитания и отдыхе, все смогли перезнакомиться со всеми.
Разговоры — вот одно из тех немногих развлечений, что нам осталось. А еще игры, песни, танцы… Для некоторых еще учеба и любимое дело, но таких было меньшинство.
По понятным причинам, разговаривать Лизи не могла.
Но это не мешало ей трещать без умолку на языке жестов.
— Изабелла! — радостно воскликнула она, бурно жестикулируя.
— Привет, Лизи! — я села перед ней на корточки.
— Беги к своим, передай, что я вернулась домой.
Она так активно закивала мне в ответ, что едва не потеряла голову, и со всей прыти припустила в сторону деревни.
Я с улыбкой проводила ее взглядом.
Уже через пару циклов меня обнимали разной степени целостности неживые руки, но это совершенно не волновало меня. Здесь мой дом, здесь меня любят, и это мое место в этом мире.
Ромула и его людей тоже встретили с теплотой, а уж когда узнали, что они к нам навсегда, так и вовсе, тут же приняли в семью.
Деревенские уже были готовы закатить праздник, когда муж чуть охладил их пыл:
— Сейчас не время, грядут трудные времена. Чуть позже мы объявим общий сбор для объявления важных новостей. Ждите.
И мы двинулись дальше.
В каждом селении картина повторялась, нас были очень рады видеть, даже те, у кого не было глаз…
Когда впереди показались знакомые, потертые временем стены, мое сердце затрепетало в холодной груди… Дом!
У ворот нас встречала мама. Я осторожно обняла невесомо-хрупкое тело.
После ее смерти отец попытался сохранить его, но все, что у него получилось — это высохшая мумия.
В пустых глазницах матери мерцали зеленые огни силы. Остатки волос на голове были очень похожи на мои. Отец часто говорил, что я — ее копия в молодости.
— Теперь я вижу, в кого пошла красотой моя супруга! — галантно поклонившись, сказал Ромул, выступая из-за моего плеча навстречу матери.
Ее он еще не видел. В прошлый раз мы с отцом решили не показывать ее живым. Мало ли…
— Какой очаровательный молодой человек! — прошелестела мама.
Улыбается, поняла я. Мимика ей теперь была недоступна, и я научилась различать оттенки ее эмоций по голосу.