Страница 15 из 25
– У тебя есть невеста? А я привёз ей жениха.
Неожиданное предложение привело графа в большое замешательство. Пётр тотчас отгадал мысли Матвеева:
– Ты знаешь, что я его люблю и что в моей власти сравнять его с самыми знатнейшими.
Пришлось графу согласиться на желание такого свата. Так девятнадцатилетняя графиня Марья Андреевна была объявлена невестой Румянцева».
Раз уж родитель Елизаветы Петровны принял участие в сватовстве отца, отчего же ей было не позаботиться о сыне?
Похвалила государыня Екатерину Голицыну: прекрасно образована, воспитана, говорит свободно на немецком и французском языках. Да и привлекательна и очень богата… Есть над чем поразмыслить. Впрочем, о богатстве молодой Румянцев и думать пока не думал. Иные мысли в голове.
Государыню выслушал. Кофе отведал. Держался скромно, старался больше слушать, нежели говорить.
А Елизавета Петровна меж тем достала из секретера пакет, загодя подготовленный да сургучом опечатанный, протянула ему:
– Вот, свезёшь батюшке. Да так, чтоб одна нога здесь – другая там. Сегодня и выезжай, как от меня выйдешь. Да кланяйся от меня батюшке, уважаю я его, очень уважаю. Родитель мой державный уважал и любил, я люблю и уважаю.
Дорога и не столь уж дальняя, но за рубеж. Город Або (ныне Турку) в XVIII веке был главным городом Або-Бьернеборгской губернии в Финляндии. Он расположен в устье реки Аурайоке, при впадении в Ботнический залив.
Ветром понёсся к отцу отъявленный петербургский дебошир Пётр Румянцев. Всё же поручение Государыни! Мчался с максимальной по тем временам скоростью, полагая, что везёт какие-то важные секретные документы или личные поручения государыни по поводу мирных переговоров со Швецией!
Влетел в отцовский кабинет с гордостью необыкновенной. Отец постоянно журил за весёлую разгульную столичную жизнь, неприятно укололи Петра слова из недавнего письма, в котором резко было выговорено:
«Мне пришло до того: или уши свои зашить и худых дел ваших не слышать, или отречься от вас…»
А вот тут и оправдание! Раз сама государыня направила, значит, верит, значит, не так уж и порицаемы его шалости.
Отец встретил приветливо, указал на стул, молча взял пакет, потянулся за ножом для бумаги, чтобы вскрыть его.
А возбуждённый ответственным поручением сын соловьём разливался, повествуя, как приняла его государыня, как «кофием напоила», как расспрашивала о жизни и службе. Только о невесте предпочёл умолчать. Как-то не очень был он готов и к самой женитьбе, да и к разговорам об этом важном, но не слишком для него привлекательном деле. В компаниях весёлых сей вопрос не был особенно популярен. Свобода от семейных уз средь молодых повес ценилась особенно высоко.
Слушая, отец вроде бы и ещё более потеплел и поглядывал с улыбкой, пока пакет вскрывал. Но вот вскрыл, достал из него бумагу, государыней писанную, развернул и лицо побагровело.
– Р-р-розги! – скомандовал Александр Иванович во всю силу своего генеральского голоса.
Пётр оторопело посмотрел на отца, заговорил торопливо:
– Батя, батя, ты что ж это, батя, никак сеч меня задумал? Как можно, батя? Я ж полковник!
– Снимай мундир… Да быстро на лавку! Ничего твоему мундиру не сделается. Я буду сечь не полковника, а сына…
И ведь высек, да как ещё высек молодого гвардейского полковника! Осталось только неизвестно, что конкретно о делах государственных написала генерал-аншефу Александру Ивановичу Румянцеву императрица Елизавета Петровна. Может, и ничего. Известно лишь, что пожаловалась она на проделки, да и совет дала – тут слово «повелела», наверное, неуместно – именно посоветовала настоятельно: высечь сына-полковника, да и женить поскорее, ведь во все времена считалось, что жениться – значит остепениться.
Исторический писатель, сын знаменитого русского историка Н.Н. Бантыш-Каменского Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский в «Словаре достопамятных людей русской земли» на это событие отозвался следующим образом:
«Чем занимался в то время будущий герой России? Он удальством превосходил товарищей, пламенно любил прекрасный пол и был любим женщинами, не знал препятствий и часто, окружённый солдатами, в виду их торжествовал над непреклонными, обучал батальон, в костюме нашего прародителя, перед домом одного ревнивого мужа; заплатил другому двойной штраф за причинённое оскорбление и в тот же день воспользовался правом своим, сказав, что он не может жаловаться, ибо получил уже вперёд удовлетворение! Проказы Румянцева, доведённые до Высочайшего сведения, заставили Императрицу Елизавету Петровну, во уважение заслуг графа Александра Ивановича, отправить к нему виновного с тем, чтобы он, как отец, наказал его. К чести графа Петра Александровича должно сказать, что и в полковничьем чине перед отцом он был покорен, как ребёнок. События эти, не подверженные сомнению, открывают нам, как неосновательно судить о людях по начальным их действиям!»
В результате этих обоюдных и согласованных действий императрицы Елизаветы Петровны и отца юного проказника генерал-аншефа Александра Ивановича Румянцева, Пётр Румянцев в столицу вернулся лишь для того, чтобы с невестой познакомиться, да под венец встать, а вслед за тем получил новое назначение, но уже вовсе не в гвардию. Направлен он был командовать Воронежским пехотным полком – подальше от Петербургских своих компаний.
Наверное, уж не без воли императрицы назначение это сделано было. Благоволила Елизавета Петровна к Румянцевым. Потому-то забияка Пётр по службе продвигался с быстротой непостижимой.
Много всяких кривотолков по поводу рождения будущего фельдмаршала.
Родился Пётр Александрович в 1725 году, ещё при последних днях жизни Петра Первого, но крестила его уже императрица Екатерина Первая.
В ту пору в службу военную записывали с рождения, правда, Петра Румянцева записали рядовым в лейб-гвардии Преображенский полк в 1735 году, когда ему исполнилось десять лет. Ну и по обычаям того времени отпустили для образования «на домашнем коште». Отец в ту пору служил в Малороссии. Он нанял учителя Тимофея Михайловича Сенютовича. Да и сам вкладывал немало сил в образование сына.
Хорошо ли, плохо ли выучили отрока, но в 1739 году включили его в русское посольство в Берлине. Да видно компания в посольстве том оказалась не той, какой нужно. С 14 лет стали приобщать совсем ещё юного Петра сотоварищи по службе к кутежам и забавам, да таким, от которых Берлин порой содрогался.
Всё закончилось тем, что уже в 1740 году удалён был Пётр Румянцев из посольства с весьма резкой характеристикой и указанием, что выдворяется он за «мотовство, леность и забиячество».
Что делать? Как наставить сына на путь истинный? Вспомнил Александр Иванович о Сухопутном шляхетском кадетском корпусе. Вот это школа! Многим недорослям и в ту пору, и во времена позднейшие, как, кстати, и в нынешние, она мозги вправляла.
Но не тут-то было. Это другим мозги вправлять удавалось, а с Румянцевым номер не прошёл.
Месяц проучился, изводя преподавателей и наставников, второй, третий, даже четвёртый… Но как только отец отправился в командировку, сбежал из корпуса – не понравилась ему армейская дисциплина.
Сбежал, но на престоле уже была императрица Елизавета Петровна. Выслушала она жалобы на сына отцовского любимчика, да и повелела присвоить чин поручика и направить в действующую армию.
Вот уж решение так решение, скажет читатель, не знающий порядков, которые царили в ту пору в России. Ведь чин-то поручика присваивался после окончания корпуса, для того и учили, чтобы офицером сделать. Иначе, зачем тогда учить? А тут недоучился – выгнали. И сразу получил то, что по выпуску полагается…
Ну и что же. Бывало и такое, что неучи чины военные получали. Вот что писал, оценивая положение, сложившееся в Русской армии во времена Анны Иоанновны и сохранявшееся на протяжении царствования Елизаветы Петровны, ординарный профессор Николаевской академии Генерального штаба генерал-майор Николай Фёдорович Дубровин: