Страница 29 из 31
Место для тренировок она нашла быстро. Оно находилось в оливковом саду, в самом его отдаленном конце. Сюда не забредали даже рабы, которые ухаживали за деревьями. Небольшая поляна была окружена густым кустарником, а посреди нее стояла одинокая столетняя олива.
Она уже почти не давала плодов, ее ствол начал усыхать, и Сагарис укутала его толстыми соломенными матами, чтобы окончательно не погубить ценное дерево. Обычно старые оливы спиливали и отдавали столярам-краснодеревщикам, которые изготавливали из них великолепную мебель. Гай Рабирий был очень рачительным хозяином: он полагал, что денег много не бывает и что в латифундии все должно приносить прибыль.
Вскоре Сагарис убедилась, что она по-прежнему владеет топором в совершенстве. Конечно, неплохо бы сразиться с опытным воином, ведь никакие тренировки с манекеном не могут дать того ценного опыта, который нарабатывается в схватках равных по силе противников. А лучше, если вообще против тебя выходит настоящий мастер.
Но приходилось довольствоваться боем с «тенью» – воображаемым соперником – и совершенствовать свое умение в метании топора. Это был конек Тавас. Она могла поразить врага топором на расстоянии в двести шагов. Бросок Тавас был настолько мощным и молниеносным, что уклониться от разящего удара могли очень немногие. У Сагарис с метанием топора дело обстояло похуже, и теперь она буквально с остервенением сражалась с оливой, отходя от нее все дальше и дальше.
К окончанию тренировки у нее начинали болеть все мышцы, однако девушка не обращала внимания на такие мелочи. Все это было ей хорошо знакомо. Девы-воительницы были жестоки в обучении детей, не давая им расслабляться ни на миг. Они гоняли их до седьмого пота, поэтому боль в мышцах была постоянным спутником всех девушек-подростков до тех пор, пока их не принимали в расму.
С топором вопрос был практически решен, и Сагарис наконец принялась за меч. Ей было противно держать в руках деревяшку, будто она снова стала маленькой девочкой, но иного выхода даже не предвиделось, потому как без ежедневных тренировок (и амазонка это хорошо знала) утрачивался навык владения оружием.
Первое время она казалась себе настолько неуклюжей, что едва не плакала от злости. Меч-деревяшка был чужим, непослушным и все время норовил выскользнуть из рук. Прикусив губу до крови, Сагарис в диком исступлении рубила маты, взлохмачивая солому, при этом стараясь вспомнить приемы мечевого боя, которые переняла у своих наставниц. Это не всегда получалось как должно, и рассвирепевшая девушка снова и снова повторяла позиции, доводя себя до изнеможения.
В один из таких моментов ей показалось, что в зарослях кто-то таится. Это могло быть опасно. Бывали случаи, когда из соседней латифундии сбегали рабы, которые не выдерживали издевательств хозяев. В поисках пропитания они не останавливались ни перед чем. Их жестокость была поразительной, хотя в какой-то мере понятной. Ведь побег мог стоить им головы. А то и чего похуже – страшных пыток и распятия на перекладине.
Топор мигом оказался в руках Сагарис, и она бесстрашно раздвинула ветки кустарника в той стороне, откуда исходила опасность. Ее удивлению не было пределов – там находился Бренн! Он выпрямился во весь свой немалый рост и сказал, виновато опустив голову:
– Прости, госпожа… Я оказался здесь случайно.
– Случайно? – Сагарис разозлилась. – По-моему, сегодня твое место работы на конюшне!
– Да. Но так вышло…
Сагарис посмотрела на него долгим взглядом и только теперь заметила, что Галл сильно взволнован и смотрит на нее каким-то странным взглядом. Что с ним?
Бренн был лишь в одной набедренной повязке, и бурное дыхание распирало его мощную мускулистую грудь. Он был красив той мужской красотой, которая нравится девушкам. Его несколько грубоватое лицо, освещенное заходящим солнцем, буквально светилось, а в зеленых глазах таилась страсть. Уж это Сагарис сразу поняла, вспомнив Аму, сына Томирис.
– Ты достоин наказания! – сказала она резко.
– Да. Я согласен, – ответил Бренн. – Но позволь сказать тебе, что так орудовать мечом нельзя. В бою любой опытный воин сразит тебя довольно быстро.
– Хочешь сказать, что ты что-то смыслишь в мечевом бое? – заинтересованно спросила Сагарис, злость которой почему-то мигом улетучилась.
– Да. Я мастер боя на мечах, – гордо выпрямившись, ответил Галл.
– Надо же… – Сагарис скептически ухмыльнулась. – Никогда бы не подумала.
– Уж поверь мне, госпожа.
– Что ж, посмотрим, на что ты гож, – решительно сказала девушка.
Она выбрала подходящее деревце, срубила его, очистила от веток и придала импровизированному мечу нужный размер.
– Держи… – Она вручила палку Бренну. – И покажи, какой ты мастер мечевого боя.
Бренн скупо улыбнулся и встал в позицию. Сагарис напала на него молниеносно. Но все ее попытки достать Галла своим «мечом» оказались напрасными. Он легко, даже играясь, отводил ее удары, но при этом не делал попыток ответить.
– Нападай! – наконец крикнула разъяренная Сагарис.
– Госпожа, это может быть больно. А на вас нет никаких доспехов.
– Бей, кому говорю!
– Ну, как прикажешь…
Сагарис не успела опомниться, как получила весьма болезненный удар по ребрам. Она даже задохнулась от боли, хотя сразу поняла, что Бренн бил вполсилы. Девушка рассвирепела не на шутку. Она накинулась на Галла, словно фурия, и даже смогла несколько раз достать его своей деревяшкой, но Бренна это только позабавило. Он широко улыбнулся – и неожиданно очутился позади Сагарис, а его импровизированный меч оказался у горла девушки.
– Все, госпожа, ты уже мертва, – сказал Бренн и нехотя выпустил ее из своих объятий.
– Как это у тебя получилось?! – удивленно спросила Сагарис.
– Ничего сложного. Главное – работа ног. А они у тебя иногда заплетаются. И потом, атака с нижней позиции, на которую ты уповаешь, редко приносит победу в бою с римлянами. Они закрыты большими щитами, которые мечом не пробить. Наконец легионеры в основном наносят колющие удары своими гладиусами, и как раз этот момент нужно использовать, чтобы ударить с верхней позиции в незащищенную шею.
– Хорошо! – решительно сказала Сагарис. – Отныне ты будешь работать вместе с садовниками в оливковой роще… по моему отдельному заданию.
– Хочешь сказать?..
– Да! После обеда, когда я освобожусь, будешь приходить сюда и учить меня мечевому бою. Только выстрогай себе деревянный меч (так, чтобы никто не видел!) и не вздумай болтать лишнего. Иначе я отрежу тебе язык!
– Понял, госпожа. – Лицо Бренна осветила торжествующая улыбка. – Можешь не сомневаться, я буду нем, как рыба.
– И смотри не попадись на глаза Клите!
– Я бы эту паршивую суку задавил где-нибудь в темном углу! – пробормотал Галл.
– Но-но! Не вздумай. Иначе лишишься головы прежде времени.
– Слушаю и повинуюсь…
Бренн ушел, а Сагарис некоторое время пыталась унять сильное волнение. Она вдруг поняла, что Галл ей отнюдь не безразличен.
Глава 3. Восстание рабов
В латифундию неожиданно прибыли сам хозяин Гай Рабирий Постум и негоциант Валерий Плавтий Сильван Страбон. С некоторых пор они сильно сдружились и часто вели совместные торговые дела. День выдался жарким, и они расположились в искусственной пещере, созданной каким-то безвестным гением архитектуры.
Пещера была сложена из огромных мраморных глыб, местами шлифованных и полированных, что создавало неповторимый эффект. Пещеру увивал плющ, а по задней стене струилась вода, местами превращаясь в крохотные водопады. Источник воды находился в большом пруду, выкопанном трудами многих рабов. Он наполнялся в осенне-зимний период, когда шли проливные дожди. Воду из пруда расходовали экономно и в пещеру пускали лишь тогда, когда хозяин изъявлял желание отдохнуть от жары, обычно в компании друзей или клиентов. Влажная прохлада, неумолчное журчание водяных струй и прекрасный вид на долину, особенно во время цветения деревьев или когда созревали плоды, навевали приятные мысли и способствовали пищеварению. Что было отнюдь немаловажно, так как Гай Рабирий был далеко не молод и обильные застолья уже не так радовали его, как прежде.