Страница 1 из 27

Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница «Огненное колесо»

Вентворт Патриция

Патриция Вентворт

Patricia Wentworth

MISS SILVER COMES TO STAY THE CATHERINE WHEEL

Мисс Сильвер приезжает погостить

Глава 1

Мария Стюарт писала: «В моем конце – мое начало»[1]. Проще согласиться с ней, чем решить, что является началом, а что концом. Когда мисс Сильвер приехала в Меллинг в гости к давней школьной подруге, она оказалась вовлечена в историю, которая началась задолго до того, и чей конец был еще совершенно неизвестен, ибо то, что произошло вчера, непременно влияет на день сегодняшний и задает направление дню завтрашнему. Разумеется, следовать этому направлению не обязательно, но иногда это проще, а простота всегда искушает.

Так где же начинается эта история? Двадцать пять лет назад, когда две юные девицы отправились на танцы и познакомились с одним и тем же юношей? Светловолосая Кэтрин Ли и темноволосая Генриетта Крэй, Кэтрин и Риетта, дальние родственницы, одноклассницы и закадычные подруги; им было по восемнадцать, а Джеймсу Теодульфу Лесситеру едва исполнился двадцать один. Может быть, эта история началась тогда; а может быть, еще раньше, когда три поколения Лесситеров брали от жизни что пожелают и платили за это постоянно уменьшающимися капиталами, пока последнему из них осталось лишь захудалое поместье, запущенный старый дом и врожденное убеждение, что ему принадлежит весь мир.

Возможно, эта история началась тогда; а может, чуть позже, когда больше всего на свете Джеймс Лесситер возжелал заполучить Риетту Крэй. Так он ей и сказал в свете майской луны, среди фруктовых деревьев в саду Меллинг-Хауса, когда ей было девятнадцать, а ему двадцать два. Она рассказала об этом Кэтрин, и та посочувствовала: «Ты же знаешь, дорогая, что у него совсем нет денег и тетя Милдред будет вне себя». Миссис Лесситер была тетей Милдред для обеих девушек на основании долгого знакомства и дальних родственных связей. Однако, несмотря на это, любая из них стала бы весьма нежеланной невесткой. Оставшиеся же небольшие семейные деньги Милдред Лесситер крепко держала в своих руках; Джеймс не мог даже пальцем их тронуть. Он отправился в большой мир, чтобы сколотить состояние – с большими надеждами и настроем завоевателя. В двадцать три года Кэтрин вышла замуж за Эдварда Уэлби и уехала из Меллинга, а Риетта осталась на прежнем месте, чтобы ухаживать за матерью-инвалидом и растить сына своей сестры, Карра Робертсона, поскольку Маргарет с мужем жила в Индии. Там Маргарет и умерла, а майор Робертсон, выждав приличествующий срок, снова женился. Он посылал Карру деньги на учебу, но домой не возвращался и постепенно перестал писать. Он умер, когда Карру было пятнадцать.

Может быть, эта история началась тогда, когда Карр был обижен на мир, который прекрасно обходился без него. А может, она началась, когда Кэтрин Уэлби вернулась в Меллинг бездетной вдовой. Милдред Лесситер была еще жива. Кэтрин отправилась к ней, хорошенько поплакала, и та предложила ей Гейт-Хаус за символическую арендную плату.

– Домик очень миленький, Риетта, весь увит прелестными мелкими розами. И жить на землях Меллинг-Хауса – это так приятно, ты не находишь? Тетя Милдред сказала, что Александр сможет заниматься моим садом вместе со всем остальным. Она очень, очень добра! Я смогу почти ничего не тратить, и это очень кстати, потому что денег у меня будет немного, когда все устроится. То, что дела Эдварда были в таком состоянии, оказалось для меня большим потрясением. Знаешь, когда привыкнешь иметь все, трудно опуститься до того, чтобы считать гроши, ведь правда?

Риетта взглянула на нее со странной мимолетной улыбкой.

– Не знаю, Кэти. Но, видишь ли, я-то никогда не имела… – она намеренно сделала паузу и закончила: – … всего.

Через пятнадцать лет после этих событий мисс Сильвер приехала навестить свою давнюю подругу миссис Войси.

Глава 2

Когда поезд остановился на станции в Лентоне, мисс Мод Сильвер убрала во вместительную дамскую сумочку вязание и кошелек, из которого предварительно достала билет, сошла на платформу с неудобной высокой ступеньки вагона и осмотрелась в поисках носильщика и миссис Войси. Больше всего, разумеется, ее занимал вопрос, узнает ли она подругу после стольких лет, ведь годы легко могли стереть всякое сходство с девушкой, которую она помнила. Сисси Кристофер стала Сесилией Войси, и подруги, некогда учившиеся в одной школе, были теперь пожилыми дамами.

Мисс Сильвер считала, что сама она не сильно изменилась. Задумчиво рассматривая в то утро фотографию, сделанную, когда она окончила школу и намеревалась поступить гувернанткой на свое первое место, она сочла, что даже после стольких лет изменилась она несильно. Сейчас в ее волосах блестела седина, но их природный мышиный цвет все же преобладал, и возможно, будет преобладать до самого конца. Прическу она делала все ту же – челку плотно прижимала вуаль. Черты ее лица не изменились; бледная гладкая кожа увяла, но не утратила ни бледности, ни гладкости. Что касается одежды, то она была другая, но в прежнем стиле: черное пальто, верно служившее ей пятый год, и меховая горжетка, которая за прошедшие десять лет постарела, поблекла и поредела, но до сих пор была такой удобной и уютной. Она даже летом никуда без нее не выезжала, так как богатый опыт подсказывал ей, что погода в деревне может за одну ночь стать чрезвычайно холодной и ветреной. Шляпка почти в точности повторяла ту, что на фотографии, с большим количеством бантиков сзади и букетиком незабудок и анютиных глазок слева. Эти неизменные приметы того, что мисс Сильвер считала хорошим вкусом, должны были облегчить подруге задачу узнать ее. Но Сисси Кристофер… если честно, с Сисси Кристофер могло произойти что угодно. Из прошлого возникло видение: крупная, костлявая девица, которая всюду совала свой нос, болтушка с огромными ступнями.

Глядя на платформу, мисс Сильвер тряхнула головой и отмахнулась от видения из прошлого, так как к ней приближалась массивная фигура в костюме из плотного клетчатого твида и потрепанной шляпке, сдвинутой на затылок. Это была не Сисси Кристофер, исчезнувшая много лет назад, а, несомненно, Сесилия Войси – румяная, шумная, сердечная и готовая оказать гостье самый радушный прием.

Не успела мисс Сильвер понять, что происходит, как Сесилия ее расцеловала.

– Мод! Я бы тебя где угодно узнала! Ну, мы обе, конечно, стали старше на несколько лет – не будем говорить, на сколько. Не то чтоб меня это сильно заботило; я всегда говорю, что пожилой возраст – лучшее время в жизни. Позади всякая утомительная ерунда вроде влюбленностей и желания узнать, что с тобой будет; есть друзья, жизнь устроена и идет весьма приятно. Эй, Хокинс! – Она схватила за рукав проходящего мимо носильщика. – У этой дамы есть багаж. Скажи ему, который чемодан твой, Мод, он принесет его к машине.

Когда они отъехали от станции в маленькой машинке, которая казалась слишком тесной для своей владелицы, миссис Войси громко выразила свое удовольствие от того, что долгожданная встреча наконец состоялась.

– Я дни считала – совсем как раньше, когда учебный год близился к концу. Странно, что мы потеряли друг друга из виду на все эти годы, но ты ведь знаешь, как бывает: клянешься в вечной дружбе, сначала пишешь письма пачками, потом пишешь уже не так часто, а потом вовсе перестаешь писать. Все вокруг новое, знакомишься с разными людьми. А потом я ведь уехала в Индию и вышла замуж. Я была не очень-то счастлива, хотя полагаю, виновата в этом главным образом я сама. Если бы повторить все сначала, чего я ни за что на свете не хотела бы, я бы, наверное, справилась гораздо лучше. Но как бы то ни было, все это в прошлом. Бедняга Джон уже почти двадцать лет как умер, а до того мы с ним жили раздельно. Один из дядьев завещал мне немного денег, так что я смогла уйти от мужа и с тех самых пор живу в Меллинге. Если помнишь, мой отец был тут пастором, так что я всегда чувствовала себя здесь как дома. Он прожил всего год после моего возвращения. У меня свой собственный дом, и мне в нем отлично живется. А ты? Ты ведь начинала работать гувернанткой, что же заставило тебя стать детективом? Знаешь, когда я встретилась со своей дальней родственницей Алвинией Грэй и она рассказала мне о тебе и о том жутком убийстве той женщины с сережками, я сперва подумала, что это никак не можешь быть ты. А потом она тебя описала, и я подумала, что, возможно, это ты и есть, и написала тебе, и вот ты здесь! Но ты так и не сказала мне, что заставило тебя этим заняться – то есть стать детективом.

«En ma fin est mon commencement» (фр.) – девиз на тронном балдахине Марии Стюарт, собственноручно вышитый ею в английском плену. – Здесь и далее примеч. переводчика.