Страница 38 из 51
Наступает тишина, и он шепотом спрашивает у нее что-то слишком тихо, чтобы я могла разобрать.
— Я не знаю, — отвечает она, и похоже, что ей больно. — Я никогда не знала. Было слишком рано говорить.
Слишком рано, чтобы сказать что? Мне хочется кричать.
— Мне очень жаль, — говорит он.
— Я знаю, любовь моя, — бормочет она. — Я знаю, что это так.
Прощальный поцелуй, а потом Курфюрст говорит: — Мне пора возвращаться. Объявление должно быть сделано.
— Да, разумеется. — Она хихикает. — Оно заставит всех в этом округе взволноваться.
Слышатся шаги, а потом дверь закрывается.
Я скольжу вниз по стене и сажусь на край лестницы; сердце в груди колотится.
Все это было одной сложной схемой, чтобы объединить Курфюрста и герцогиню. Ценой жизни моей сестры.
Глава 22
Объявление о том, что Аукцион станет еще и празднованием помолвки, повергло округ в ликующий хаос, как и предсказывали герцогиня и Курфюрст.
Приглашения на коктейльные вечеринки, обеды и дегустации вин приходят тоннами. Все хотят внимания герцогини. Потеря Корал и Герцога в сочетании с железным обещанием союза между Королевским дворцом и домом Озера делают герцогиню самой желанной женщиной Жемчужины. И так как до Аукциона остался всего один день, Дворец гудит от волнения.
Я не разговаривала с Люсьеном со времени визита Курфюрста. Но сегодня в Королевском дворце состоится ежегодный ужин перед Аукционом для домов основателей, и, к счастью, Карнелиан была приглашена. Что означает, что я увижу его в последний раз до того, как город изменится в лучшую либо худшую сторону.
Это также означает, что Карнелиан будет присутствовать на Аукционе, и это огромное облегчение, так как смерть Корал не оставила бы мне причины присутствовать там самой.
В нижних кругах кипит недовольство. Пожары, грабежи, взрывы… на Ферме сейчас тоже беспорядки. Рабочие на заводах в Смоге бастуют. Я больше не разговаривала с Раем наедине. Но мне удается побыть наедине с Гарнетом, прежде чем я начинаю готовить Карнелиан к большому ужину. Он сказал, что Рай связался с ним. Он очень рад иметь компаньонов на их стороне.
— Они действительно хорошие стратеги, — говорит он, поправляя галстук-бабочку. — И они уже умеют сражаться. Когда вы, Паладины, начнете сеять хаос, мы будем готовы. Будто королевская семья сама подготовила нам идеальное оружие!
Я быстро пересказала Гарнету разговор между его матерью и Курфюрстом, который подслушала.
Он присвистывает. — Ну, я не могу сказать, что крайне удивлен. Она была влюблена в него годами. Ты же не знаешь о том, что разорвало помолвку?
— Нет, но дело не в этом, — говорю я. — Цель — Хэзел.
— Да, на аукционе. У мамы не будет шанса. Все будут слишком заняты борьбой с Обществом.
Надеюсь, что он окажется прав.
В предвкушении завтрашнего Аукциона королевский дворец светится, как одна большая свеча.
Чудесным образом мне удается увидеть Хэзел впервые с тех пор, как она сбежала. Герцогиня вела ее к автомобилю на поводке и в вуали, но этого было достаточно, чтобы мое сердце воспрянуло. У меня есть время. Она жива, и я буду следить за тем, чтобы никто снова не угрожал ее жизни.
Мы прибываем в одно время с графиней Розы. У нее высокая укладка с настоящими розами в волосах. Граф тяжело опирается на трость и поднимается по лестнице рядом с нею. Ее фрейлина — пожилая женщина с пучком волос серого цвета, как у графини.
— О тебе говорит весь округ, Перл, — с восхищением говорит Графиня. Я внимательно слушаю, но не спускаю глаз с сестры. Она поглядывает на меня, и я слегка качаю головой. Она едва заметно кивает мне и смотрит вперед. — То, чего ты всегда хотела.
— Здесь вы ошибаетесь, моя дорогая Аметрин, — отвечает герцогиня, пристально глядя на парадные двери дворца. — Есть только одна вещь, которую я действительно хотела. И это не победа в конкурсе Жемчужины на популярность.
Как только мы входим внутрь, лакеи забирают плащи и шляпы и ведут королевских особ в столовую. Я провожаю глазами удаляющуюся фигуру Хэзел столько, сколько могу. Как только они собираются повернуть за угол, она оглядывается на меня еще раз. Затем исчезает.
— Пойдем, Имоджен, — говорит Кора. Я разворачиваюсь и мельком замечаю графиню Камня, взбирающуюся вверх по лестнице вместе с низеньким, хрупким мужчиной. Граф, как я полагаю. Интересно, будет ли Эмиль здесь сегодня вечером.
Я следую за Корой и пожилой фрейлиной (обе из которых явно понимают, куда идут) в комнату с красочными диванами в оттенках персика, бирюзы, изумруда и сирени. Несколько столов заполнены всевозможными продуктами и стеклянными кувшинами с водой. Здесь уже ждет одна фрейлина — он, должно быть, служит герцогине Весов. Он единственный из дома Основателя, кого я еще не видела.
— Оливьер, — говорит Кора, подходя поприветствовать его. — Как приятно тебя видеть. Вы с Имоджен знакомы?
Оливьер пухлый и веселый, с морковно-оранжевым пучком волос.
— Тебя наняли для Корал, да? — говорит он, пожимая мне руку. Его рука неестественно мягкая.
— Да, — говорю я. — Но теперь я служу Карнелиан.
— Какая жалость, — говорит он со вздохом, затем снова обращает внимание на Кору. — В последние несколько недель ваш дом сильно пострадал. Блестящая идея Курфюста — превратить Аукцион в помолвку. Как раз то, что нужно этому округу, чтобы поднять настроение.
— Я удивлена, что герцогиня вообще привела сюда своего суррогата, — говорит седовласая фрейлина, подходя к нам с тарелкой сыра и фруктов. — Ее не волнует Курфюрстина?
— Перестань, Элоиза, — говорит Оливьер. — Курфюрстина никогда бы не попыталась навредить суррогату в собственном доме.
— Я бы не стал сбрасывать ее со счетов, — говорит с порога тонкий сухой голос.
Я узнаю его, хотя никогда не видела раньше. Рейвен рассказала мне все о Фредерике — его голос, кровавые десны, блестящие глаза, лицо с орлиным носом. Он заплывает в комнату, срывая виноград с грозди в серебряной чаше.
— Элоиза. Оливьер. — Он приветствует их кивком головы.
— Рада видеть тебя на ногах, — сухо говорит Кора. — Нам не хватало тебя у Гарнета на вечеринке.
— Мне жаль, что меня там не было, — говорит Фредерик без намека на искренность. — Хотя я предпочитаю, чтобы мои вечеринки обходились без насилия.
— Да что ты, — парирует Кора. — У меня сложилось впечатление, что все совсем наоборот.
Элоизе и Оливьеру становится неуютно, судя по их виду. Но только Фредерик улыбнулся ей, и я вижу их — кровавые десны, о которых говорила мне Рейвен. Отвратительная улыбка с явным пожеланием зла адресату. Фредерик сует в рот виноград и медленно жует.
— Планирует ли графиня покупать еще одного суррогата в этом году? — спрашивает Оливьер в вопиющей попытке разрядить обстановку.
— Конечно, — говорит Фредерик. — Очень жаль последнего. Оно было поистине… уникальным.
Рейвен сказала мне, что они называли ее «оно». Знать — это одно, но слышать, как он говорит это вслух… Я сжимаю руки в кулаки, внутри меня бушует желание соединиться с Воздухом и отбросить его через всю комнату.
— О, хорошо, вы все здесь.
Я поворачиваюсь и вижу Люсьена. — Добро пожаловать, друзья мои. Очередной год, очередной Аукцион. Хотя этот год складывается несколько иначе, чем предыдущие.
Этот год складывается иначе по многим причинам, думаю я, и его взгляд всего на долю секунды падает на меня, но этого времени хватает понять, что мы думаем об одном и том же.
— Действительно, — соглашается Оливьер, перекатываясь с пятки на носок. — Вечеринка по случаю помолвки и аукцион? Присутствует вся Жемчужина?
— Несомненно, герцогиня будет поражена вниманием, — говорит Фредерик.
— А графиня у нас известна своей скромностью? — парирует Кора.
— Мы должны быть в отличной форме, — говорит Люсьен, игнорируя их «обмен любезностями». — И не спускайте глаз с хозяек. Мы должны быть настороже со всем этим насилием и бедствиями в низших округах.