Черный Ключ

Когда мы наконец достигаем станции Бартлетт, у меня спина болит от напряжения. Ситл ждет вместе со мной, пока не прибывает поезд.

— Твои бумаги у тебя? — говорит она, и я поднимаю поддельные документы, которые позволят мне добраться до Банка. Мне сегодня придется сесть на три разных поезда, чтобы добраться до Жемчужины. На мне коричневое платье, которое выглядит как одежда прислуги.

— И вот несколько диамантов, на всякий случай, — говорит Сил, зажимая монеты у меня в руке. Чувствую, будто мое горло распухло, поэтому я киваю с благодарностью.

— Хорошо, — говорит она, пока поезд с визгом останавливается, и открываются двери. Затем она заключает меня в объятья, кроткие, но эмоциональные.

— Спасибо, Сил, — шепчу я. — За все.

— Иди уже, — говорит она, вытирая глаза и отворачиваясь. Я присоединяюсь к очереди людей, ожидающих посадки. Забравшись в поезд, я нахожу сиденье у окна. Репка и Сил уже на пути обратно в Белую Розу.

Поезд катится вперед, и начинается первый этап моего путешествия. Чтобы добраться до Банка, мне придется совершить пересадку на одном из главных терминалов Фермы.

Нужно ли это вообще делать? Велика ли опасность для Хэзел, чтобы такой риск был оправдан?

Но, пока мимо окна проносятся фермерские поля, я думаю о том, что придется ждать еще месяц так далеко от нее, день за днем не зная, жива она или мертва, будучи уверенной лишь в одном: это моя вина. Я бы не смогла так жить.

Главный терминал большой, шумный и набитый людьми. Я нахожу свой поезд — большой серый монстр — и занимаю место напротив рабочего, читающего «Вестник Одинокого Города». Заголовок гласит: «Курфюрст и Курфюрстина обещают эффектное торжество на Аукционе в этом году.» Внизу страницы я вижу другую статью, лишь абзац намного меньшим шрифтом: «Пятеро погибло при взрыве: Общество Черного Ключа под подозрением.»

Остаток пути нервы съедают мой желудок. Особенно на тот момент в Смоге, когда мы проезжаем одну из разрушенных фабрик. Одно из зданий, подвергшихся взрыву. Повсюду нарисованы черные ключи. Трое Ратников избивают мужчину на улице. Затем поезд пыхтит дальше, оставляя неприятную сцену позади.

Но она остается у меня в голове весь оставшийся путь. Я не видела так уж много самой революции. Я слышала рассказы от Люсьена и Гарнета, читала в газетах, но никогда не видела прямо перед собой результатов попыток Люсьена. Это совсем разные вещи — читать заголовок в сравнении с видом этой почерневшей развалины, оставшейся позади.

По прибытии на станцию в Банке, нам дают указания покинуть поезд и пересесть на другой. В моем желудке уже столько нервных узлов, и я не думаю, что они когда-либо развяжутся. Мне всю пробирает пот. Гарнет сказал, что прибудет группа новых служанок, но все, кого я вижу — мужчины в котелках и женщины с зонтами от солнца.

И вот прибывает закрытый вагон. Из него вылетают девушки, все они в коричневых платьях. Есть те, кто на несколько лет младше меня; есть те, кто почти одного возраста с Сил. Женщина поторапливает их из вагона.

Я быстро проскальзываю сквозь толпу, и иду вслед за девушкой с кудрявыми каштановыми волосами. Мы терпеливо ждем всей группой, пока не прибудет другой поезд, идущий в Жемчужину.

Кто-то хватает меня за руку.

— Где твоя шляпа? — Девушка, примерно около тридцати, яростно смотрит на меня.

— Что? Ох, я… я потеряла ее, — говорю я. Ложь вылетает из моих уст сама по себе.

Она цыкает. — Вот, у меня есть запасная. — Она передает мне белый чепчик с кружевами, точно такой же, как у нее на голове. — Постарайся не потерять.

— Верно, спасибо, — говорю я.

— Тебе повезло, что не прибыла в Жемчужину в таком виде, — говорит она, пока мы садимся в поезд. Я замечаю, что все служанки заходят в небольшое, переднее купе, отделенное от клиентов Банка. — Фрейлины очень критичны по отношению к новым девушкам. Они просто могут отравить тебя обратно в Банк, а ты же этого не хочешь, правда?

Я качаю головой.

— В какой Дом ты назначена?

— Озера, — говорю я.

— Правда? — Девушка выглядит удивленной. — Не знала, что они ищут больше прислуги.

— Гарнет из Дома Озера нанял меня, — говорю я, помня о том, что его титул нужно называть полностью. — Для своей жены.

— О, так он наконец дает ей настоящую фрейлину? Я могла бы подумать, что Герцогиня никогда бы ей не позволила. — Она зажимает рот рукой, широко открыв глаза. — Не повторяй это. Я… я не имела это в виду.

— Не переживайте, — говорю я, понижая голос до заговорческого шепота. — Я ничего не скажу.

Она расплывается в улыбке. — Спасибо.

Мы забираемся в купе, где можно только стоять. Здесь нет сидений или лавок. Поезд свистит, и двери со стуком закрываются. Спустя секунду, мы катимся вперед.

— Ты же не видела Жемчужину прежде, да? — говорит девушка.

— Нет, — вру я.

Должно быть, я выгляжу искренне напуганной, потому что она смягчается. — Как тебя зовут?

— Лили, — говорю я. И снова слово вылетает само по себе, но я рада, что выбрала его. Отдать должное моей светловолосой подруге из Южных Ворот. Лили беременна и теперь живет в Банке.

— Что же, Лили, — говорит девушка, смотря из окна на пролетающие мимо роскошные дома, — тебя ждет истинное удовольствие.

Глава 6

МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ДВЕРИ СКРИПЯТ, КОГДА ОТКРЫВАЮТСЯ.

Я задерживаю дыхание, когда поезд медленно проходит через стену, отделяющую Банк от Жемчужины. Когда я была здесь на Аукционе в прошлый раз, я была под действием снотворного и без сознания во время этой части поездки. Теперь я могу видеть, насколько толстая эта стена, возможно даже такая же толстая, как Великая Стена, окружающая остров. Мы погружены в темноту, и все, о чем я могу думать сейчас — будет ли восьмидесяти одного суррогата достаточно, чтобы разрушить ее.

Не суррогаты, напоминаю я себе. Суррогаты — рабы. Мы — восемьдесят один Паладин.

После целой минуты непроглядной темноты, я смотрю в окно, пока за ним не начинает показываться Жемчужина. Я уже забыла, насколько она обманчиво красива.

Здания, которые стоят по внутренней линии стены, конечно, не дворцы, но они так же роскошны. Мы проезжаем мимо ресторана, полностью сделанного из стекла, три яруса человек едят, пьют и смеются внутри. Там есть поле для крокета — две девочки-подростка стучат по ярко раскрашенным шарам, пока их служанки, мужчина и женщина, наблюдают. Вдали я могу рассмотреть розовое куполообразное здание с золотыми шпилями.

Здание Аукциона.

Поезд подъезжает к станции, которая, определенно, самая красивая из тех, что я когда-либо видела. На ней стоит небольшой уютный домик, где люди могут подождать своего поезда. У дороги выстроились автомобили.

Нам сказано оставаться на месте и вести себя тихо, пока другие пассажиры не покинут поезд и тот останется пустым. После этого мы формируем аккуратную линию. Три повозки уже ждут нас. Ответственная распределяет нас между ними в зависимости от того, в какой Дом мы направляемся. Я в напряжении жду своей очереди, когда вдруг слышу знакомый голос.

— Не этот, на нем герб Дома Огня.

В последний раз я видела Люсьена в Белой Розе, когда просила его спасти Сиенну для меня. Это было более двух месяцев назад. Он выглядит злым, уголки его губ опущены, на лбу проступают морщины. Его волосы собраны в привычный аккуратный пучок, он одергивает воротник своего белого платья, когда два мужчины погружают ящик на блестящую повозку с королевским гербом — коронованным пламенем, которое перекрещено двумя копьями.

— Я сказал вам быть осторожными, — огрызнулся он на мужчин. Я знала, что Люсьен вел хозяйство Курфюрста и Курфюрстины, но я никогда не видела его таким. Он выглядит… грубым.

Но затем его взгляд перемещается на линию из девушек, которых распределяют по повозкам. Он сканнирует их в поисках знакомого лица… и когда его взгляд доходит до меня, в его глазах нет ни намека на то, что он меня узнал. И его лицо плавно опускается.