Страница 2 из 6
Я обычный человек, и в моей жизни не было судьбоносных для человечества событий. Но в тоже время, моя судьба не является уж столь трагичной, что кто-то даже может испугаться. Моя жизнь не страшная и, в той же степени, она не юмористичная. Она просто – моя. Тем для меня и дорога. Это – мой жизненный путь исканий и опытов. Бесценных опытов. Зачем же я стану свою жизнь приукрашать, смягчать ее события, или придумывать красивые истории? Чтобы кто-то не напугался, или поразвлекался?
Еще – пугливым и напуганным читателям – хочу сказать следующее. Слава Богу, в моей жизни нет, и не было, криминальных, детективных, трагических событий. И в моих рассказах нет сцен насилия, описания тяжелых алкогольно-наркотических проблем и страшных, опасных ситуаций. Потому что их не было в моей жизни. Так что же пугает некоторых моих читателей?
Однако, все люди разные, и психика у всех имеет разную степень устойчивости. В связи с этим я делаю такое предупреждение. В повести, которую вы сейчас начнете читать, содержится описание некоторых тяжелых ситуаций из жизни людей, которых я знала. Есть и трагические моменты. Поэтому я прошу, если кто-то считает себя очень чувствительным, с тонкой, ранимой психикой, и знает, что является эмоциональным и впечатлительным человеком, пожалуйста, не читайте дальше. Сейчас нет недостатка в легкой развлекательной литературе – читайте ее!
Если во время прочтения повести вы поняли, что были современником, свидетелем, очевидцем или даже участником описываемых событий, и не согласны с моей интерпретацией – напишите свою версию этих же событий. Напишите не хуже меня. И пусть существуют разные версии одних и тех же событий. Это даже интересно – узнать разные точки зрения.
А если вы просто захотите покритиковать меня и мое понимание этих событий, без грамотного и доступного для восприятия изложения своей версии и точки зрения, а просто ради критики, то прошу вас не трудиться сообщать мне о своем несогласии с моим изложением. Отрицательные – огульные – отзывы на свои произведения я не читаю. Педагогическое обвинение «ты не любишь критики», как отрицательное свойство характера, я на дух не воспринимаю. Да, не люблю и не хочу. Я даю описание и анализ своей реальной жизни, какая может быть критика? И кто критикующие? Они разве избраны в жюри Судного дня вместе с Архангелами?
Я не читаю отрицательные отзывы, но я читаю положительные. И всегда благодарю – письменно – за них. Не потому что я «падка на лесть», и не потому, что я жизненно нуждаюсь в одобрении и поддержке. Я очень радуюсь положительным отзывам, люблю их, читаю, перечитываю – потому что радуюсь. Я радуюсь, что есть на свете мои единомышленники, способные понять меня и воспринять мой опыт для их собственного обучения и развития. И если хотя бы один человек, из всех десятков исписанных мною страниц, выберет хотя бы один вывод, который позволит ему подстелить себе соломку, прежде чем упасть… то мое писательство станет миссией. А это – повод радоваться.
Если во время прочтения повести вам показалось, что вы знали людей, о которых идет речь, то я вас уверяю: совпадение имен и событий, в вашем случае, совершенно случайно.
События из жизни других людей, которые описываются в моем произведении, происходили давно – 25 или 30 лет назад, также я не указываю фамилий, адресов, городов, где события происходили. И таким образом защищаю чужую частную жизнь, пусть даже людей уже нет в живых. В более поздних – хронологически – событиях чужая личная жизнь защищается мною изменением имен.
Если вам показалось, что вы узнали людей по характеристикам и описанию внешности, то я также уверяю вас: совпадение для вас случайно. Наша память порой искажает действительность, и может над нами подшучивать.
Претензии читателей, что я кого-то из людей, которых читатели якобы знали, узнали, вспомнили и т. п., будто бы неточно описываю, даю неверную их характеристику, нарушаю хронологию событий их жизни, я не приму. Также я не приму претензии о том, что я обнародовала информацию о чужой частной жизни, ввиду их безосновательности.
Все события, описываемые в повести, абсолютны правдивы. Они были на самом деле. И списаны с «пленки» моей памяти, в моей интерпретации. Однако я все сделала, чтобы защитить чужие тайны. А для любителей выставлять претензии, выдвигать обвинения и критиковать ради самой критики я еще раз заявляю:
У меня нет намерений открывать чужие тайны, обидеть, оскорбить или причинить вред кому-либо. Любые совпадения с реальными лицами и персонажами в моих литературных произведениях, и в данной повести тоже, являются случайными и не могут быть расценены как намерение причинить вред конкретным персонам.
Глава 1. Первый звоночек
Говорят, что пришедшая вдруг беда – никогда не бывает столь уж нежданной. Беда всегда заранее, заблаговременно, иногда очень задолго, шлет своего первого «гонца» – определенное событие. Мол, – пытается она заранее предупредить нас, – планирую подъехать к тебе, пришвартоваться, так сказать, у твоего причала. В народе такие сообщения-предупреждения с «гонцами» именуются «звоночки». Это как бы предупреждение судьбы: будь осторожен. Или: прими меры, реши вопрос, не нарушай закон. Если распознать этот сигнал-звоночек, понять его, узнать его как «первый звоночек», исправить что-то, или стать осторожнее, то беда и вовсе может отменить визит в твою жизнь. А если пропустишь звоночек, ничего не изменив в себе и своей жизни, то беда придет точно.
Иногда звоночков бывает два или даже три. Больше, как правило, не бывает – слать их по конкретному адресу уже некому.
События конца августа 1999 года как первый звоночек я не распознала. Я поняла их как предупреждение о необходимости принять меры только через два года, когда пришел второй «гонец». Однако в августе 2001 года звоночек второй выглядел не как предупреждение. Я восприняла его как свой конец. Однако, все по порядку.
Заканчивалось очень жаркое лето 1999 года. Даже в стране «вечно зеленых помидоров», как некоторые называли Владимирскую область, помидоры покраснели на грядках. Обычно же их срывали зелеными уже перед холодами, и выкладывали на подоконниках. К Новому году помидоры бурели, то есть созревали окончательно.
Летом я много трудилась на огороде в поселке – к дому моих родителей прилагался участок в 6 соток. После работы искупаться было негде – женский день в поселковой бане был только один раз в неделю – и я придумала способ освежаться. С утра я приносила на огород ведро воды и ставила его на солнце. После окончания работы я раздевалась до купальника и прямо на улице – на огороде – выливала на себя эту воду.
За моими купальными процедурами наблюдали соседки. Они тоже работали на своих огородах справа и слева.
В этом поселке было много женщин преклонного возраста. Моим соседкам по огороду было за 80, но выглядели они прекрасно. Целыми днями буквой «зю» они стояли на огороде (я так наклоняться с прямыми ногами, и часами держать голову в наклоненном состоянии, почти как при стойке на голове в Йоге, не могу – при прополке я присаживалась на маленький табурет). А вечером эти бабульки надевали беленькие платочки, красили губы яркой помадой в стиле середины 40-х годов 20 века, и шли петь в хоре в местный Дом Культуры.
Бабулек в поселке было много, а дедов – раз, два, и обчелся. Мужчины там рано умирали. Потому что много пили.
Так вот мои соседки по огороду сделали мне замечание по поводу моих купаний: «Так делать нельзя, даже когда лето жаркое. Это – Россия (они знали, что я приезжая из другой страны). Здесь такой климат, что не заметишь, как тебя просквозит-продует. Заболеешь!»
Однако я к соседкам не прислушалась, и продолжала обливаться, а также бегать по огороду босиком. Соседки качали головами – сами они были обуты в высокие галоши и на шерстяной носок.