Страница 111 из 126
— Как тебя звать, дед?
— Нечипор я, батько.
— Стало ты жалеешь наших врагов, дед Нечипор, — прищурился, Хмурея, Махно.
— Жалкую, всех жалкую, Нестор Иванович, — отвечал старик. — И тебя тоже.
— Меня? — удивился Махно. — За что?
— Ох, тяжела твоя ноша, сынок. По крови шагать, душу сжигать. Как тут не жалеть? Как-никак, ты заступник крестьянству.
— Ну и что ж ты хочешь?
— Я сулился им, что заступлюсь перед тобой за них.
— Ишь ты, какой заступник.
— Они ж боятся с подпола выходить. А мне чем их кормить? У меня внучка-то впроголодь сидит. А тут дюжина мужиков.
— Так ты что, Нечипор, хочешь, чтоб мы на них тебе довольствие отпустили? — усмехнулся Нестор.
— Что ты, что ты. Я хочу, чтоб вы их в полон взяли, ну и удовольствовали как положено, чай, не объедят они твои тыщи.
— Возьмём. Удовольствуем, — подмигнул Махно своим товарищам.
— Удовольствуем, удовольствуем, — осклабился Марченко.
Нечипор нахмурился, покачал укоризненно головой:
— Эх-хе-хе, Нестор Иванович, безоружных-то побить много ль ума надо. Я думал ты... это самое... а ты, — старик безнадёжно махнул рукой и, повернувшись, поплёлся к своей кобыле.
— Эй, Нечипор, постой. Куда ж ты? — позвал Махно.
Старик остановился, повернулся: ну что, мол?
— Что ж это ты? Разговор не кончили, а ты на попятную.
— Так чё говорить-то? Итак ясно, вы их забьёте, а грех на мне.
— С чего ты взял, что забьём?
— Не слепой, чай, вижу как твои хлопцы оскаляются, — кивнул дед на Марченку. — А я им про тебя-то таких похвал наплёл.
— Ладно, старик, не серчай, накормим мы твоих подпольных сидельцев. Гриша, — обернулся Нестор к Василевскому, — возьми хлопцев из моей сотни, езжай с дедом, заберите у него басурман, приведите, накормите — и на все четыре стороны.
10 декабря командюж Фрунзе связался по телефону с командармом-4.
— Товарищ Лазаревич, по разведданным, Махно направляется на юг, как предполагаем, на соединение с бандой Вдовиченко. Надо воспользоваться этим. Они сами как бы лезут в мешок. Поэтому приказываю вам, чтоб ваши части охватили бандитов и вели наступление плечом к плечу, не давая им возможности выскользнуть.
— Хорошо бы на Бердянск направить несколько бронепоездов, Михаил Васильевич.
— Постараемся. Помимо этого вам в поддержку поступит конный корпус Каширина. Разведку ведите непрерывно. Пора кончать с Махно и всеми его бандами.
— Может, д ля уплотнения фронта стоит передать нам Первую Конную?
— Нет. Будённому дано задание уничтожить бандитов в районе Константинограда, к 16 декабря. Надеюсь, и вы к этому времени управитесь. Приказ вам доставят. И учтите, товарищ Лазаревич, более выгодного положения трудно дождаться. За спиной у Махно море, ему деться некуда. Вы его должны раздавить. 16-го жду победной реляции. Желаю успеха.
2. В мешке
11 декабря отряд Махно прибыл в Новоспасовку и наконец-то соединился с корпусом Вдовиченко. Обнимаясь на радостях с Трофимом, Нестор сказал:
— Ну что, георгиевский кавалер, повоюем ещё.
— Куда денешься, батько. Придётся.
— Предупреди всех — никаких выпивок. Я своим уже сказал: увижу пьяного — расстреляю.
Объявив рядовым бойцам отдых, Махно собрал командиров на совещание. Первое слово было предоставлено начальнику контрразведки Зиньковскому. Последние данные о противнике были неутешительными, более того, угрожающими.
— У нас есть копия последнего приказа Фрунзе, в котором велено покончить с нами к 16-му декабря.
— Эва какой прыткий, — заметил Нестор. — Как говаривал Каретник: не поймал — ощипал. Какие у тебя есть предложения?
— Надо прорываться и немедленно в направлении на Розовку.
— Ага. А там — забор из бронепоездов.
— Был бы флот, можно б было уйти морем.
— Дожидайся. Позволили бы они нам загрузиться. Они в этом рейде ни разу не дали нам путём выспаться, с хвоста не слазили, с флангов щипали. Нет, товарищи, — Махно встал за столом, — у нас нынче нет времени и на долгие дебаты, поэтому слушайте мой план. Сегодня ночью в 4 часа мы выступаем на Бердянск...
— На Бердянск?! — не удержался от восклицания Марченко. — Но это же...
— Да, Алёша, это уже у моря. Ты удивился, Фрунзе того более удивится, мол, сами в петлю лезут. Пусть. Врага всегда нужно удивлять, а не делать то, чего он от нас ведёт. И потом, идти на прорыв, оставляя за спиной красный Бердянск, разумно ли? Поэтому завтра с утра мы атакуем Бердянск и берём его, уничтожаем чекистов и комиссаров, освобождаем всех арестованных. После обеда мы уже должны уйти из Бердянска. Теппер, ты должен успеть за это время отпечатать листовку «Чёрное предательство большевиков». Текст у тебя готов?
— Готов, а каким тиражом печатать?
— Как можно большим. Мы её будем распространять среди красноармейцев. Они должны знать, какие сволочи ими командуют. Им же комиссары забивают мозги: махновцы бандиты, они подняли мятеж. Теперь, Григорий Иванович, ваша задача как хозяйственника, в первую очередь взять банк. Изымайте всю наличность в любой валюте. Второе — боеприпасы и оружие, а потом всё остальное. Впрочем, не перегружайтесь.
— Хорошо — сказал Серёгин. — По какому сигналу мы уходим из Бердянска?
— Три красные ракеты. Идём на Андреевку, она в стороне от железной дороги, значит, бронепоезда нас беспокоить не станут. И всё равно, Чубенко, ты со своей командой должен взорвать пути. Кожин, сколько у тебя пулемётов?
— Около 400.
— Отлично. Это даже больше, чем было в Крыму При отходе из Бердянска раздели полк пополам, половину в авангард, другую в арьергард, чтобы мы могли и с фронта и с тыла отбивать атаки противника.
— А на какой улице располагается ЧК? — спросил Петренко. — Мне же его брать придётся.
— Чека расположено на Итальянской улице.
— Основные силы атакуют с востока и двигаются по Итальянской и Воронцовской улицам, группа Марченко врывается в город с запада в район «Лизки». К 10 утра мы должны уничтожить все очаги сопротивления. Сдающихся красноармейцев брать в плен, не обижать. Из них неплохие махновцы получаются после беседы.
— Нестор Иванович, а что мне делать со связью? — спросил Дерменжи.
— С какой?
— Ну Новоспасовка связана с Бердянском прямым проводом. Уничтожить?
— Как думаешь, Трофим? — спросил Махно Вдовиченку. — Мы же не вернёмся сюда.
— Можно уничтожить, конечно, — замялся несколько Вдовиченко.
— Ну, дай хоть последнюю телеграмму, — усмехнулся Махно.
— Какую?
— Ну хотя бы такую, какую посылал князь Святослав: «Иду на вы».
— Ты что? Серьёзно?
— А чего? Пусть трусят. Ты думаешь, для чего Святослав слал врагам такое сообщение? Нагонял страху на них.
— Это интересно, — засмеялся Марченко. — Давай, Трофим Яковлевич, не дрейфь, посылай.
— Но так мы теряем внезапность, — пытался возразить Белаш.
— Зато показываем неприятелю нашу силу и, если хотите, благородство, — сказал Махно. — Уж этого-то у большевиков отродясь не водилось. Пиши, Трофим, всего три слова, и в Бердянске чекисты зубами зачакают.
Вдовиченко, придвинув бумагу, написал, спросил:
— Чью подпись заделать? Твою?
— Зачем мою? Пиши свою, ты как-никак у нас полный георгиевский кавалер. А про Махно они, может, ещё и не догадываются.
Передавая Дерменжи лист с текстом, Нестор наказал:
— Отстучишь им эту телеграмму ровно в полночь. И после этого рви связь; то, что годится, бери с собой.
Получив среди ночи телеграмму, ревкомовцы Бердянска засуетились, подняли всех коммунистов, начали строить на главных улицах города баррикады, надеясь, что через них махновская кавалерия не пройдёт. Бледный невыспавшийся председатель ревкома пытался ободрить приунывших товарищей:
— Ничего, ничего, друзья, штаб 4-й армии обещал нам помочь. Сам товарищ Лазаревич сказал мне: ваша задача сковать их боем, а мы подойдём и ударим им в спину.