Кровь

Собравшись с силами, Громов рывком добирается до люка подъёмника и откидывает с него крышку. Гулкий щелчок настораживает вампира, он медлит у низкого бордюра и вдруг порывисто отскакивает – из глубины колодца с воем и гулом вздымается бушующий столп пламени. Алые трепещущие языки огня рвутся к холодным синим небесам.

Вампир с саркастической улыбкой валится на спину. Красные блики играют на его мертвенно-бледном лице, которое исполнено почти человеческого отчаяния и боли, но запёкшаяся рана, разворотившая щёку, обнажает дикий оскал хищника.

И вот сквозь треск и гуд огненной стихии до него долетают какие-то другие звуки: что-то глухо ударяет по камням. Громов настороженно прислушивается, его звериное лицо мгновенно преображается, скрывая боль и смятение под маской ледяного спокойствия. До зубовного скрежета сжав челюсти, он поспешно и почти беззвучно отползает в сторону от лестницы так, чтобы бушующее в центре площадки пламя скрыло его от глаз поднимающегося на башню.

А между тем внизу скрипит дверь, и отчетливо звучат чьи-то шаги, тяжело ступающие по ступеням. Сбивчивое дыхание с одышкой, неразборчивое бормотание и какой-то пластиковый стук. Громов опасливо выглядывает из-за прикрывающего его пламени: на площадке появляется худощавая фигура в чёрном одеянии католического священника. Лицо залито потемневшей кровью, слипшиеся пряди волос стоят дыбом на непокрытой голове. Отец Пельграм тащит за собой, держа за ноги, два манекена, изображающие средневековых жителей замка. Их головы, уже порядком побитые, подскакивают, стукаясь о ступеньки с характерным звуком.

Взойдя на площадку, преподобный не обращает ни малейшего внимания на бешено пылающую завесу огня. Он деловито прислоняет кукол к стене, а сам неуклюже, но с бесстрашием безумца влезает на каменный парапет. По очереди подхватывает он за ноги пластиковых истуканов и, хорошенько размахнувшись, швыряет одного за другим в синеву сходящей на нет ночи. Куклы с жалобным свистом, причудливо кувыркаясь в воздухе, летят над заснеженным двором в сторону озера. Священник провожает их вдохновенным напутствием:

– Svobodna sta! Svobodna! Proč od tega prekletega kraja! Sta rešena! (Вы свободны! Свободны! Бегите из этого проклятого места! Вы спасены!)

Срывающийся голос разлетается над безлюдным пейзажем. Святой отец поднимает лицо к небу и разводит в стороны дрожащие руки. Колени его подгибаются, как будто он хочет преклонить их для молитвы, но край стены слишком узок для этого, и священник вот-вот рухнет вниз с тридцатиметровой башни.

Чёрный вихрь проносится за спиной отца Пельграма, сбивает с ног и увлекает за собой вниз по крутым башенным ступенькам. Кубарем скатываются по лестнице два переплетенных тела и падают к тяжелой деревянной двери, ведущей в замковый коридор. Вампир склоняется над потерявшим сознание мужчиной и, разорвав его одежду, лихорадочно вгрызается в шею, в бледно-розовую кожу там, где её не запятнала чужая кровь.

***

Бэла гонит на снегоходе по широкой пустой дороге. Мимо проносятся тёмные силуэты растущих по обочинам деревьев. Снег прекратился, а в разрывах облаков мелькает золотистая луна. По белой колее перед снегоходом бежит луч желтоватого света, и от этого темнота вокруг кажется ещё более неуютной и холодной.

Внезапно внимание Бэлы привлекает яркие фары чёрного внедорожника, стоящего почему-то нараспашку внизу у дорожной насыпи, вплотную к оголенным ветвям придорожных деревьев. Она останавливается, заглушив мотор, и на нее обрушивается шквал энергичной музыки, несущейся из брошенного авто.

Съехав по заснеженной насыпи к машине, Бэла наконец замечает неподвижные окровавленные тела: одно лежит прямо на снегу недалеко от машины, ещё три безжизненно скрючились в салоне. Не теряя времени, она проверяет у каждого пульс. При виде разодранных в клочья гортаней у двоих, закоченевших в неестественных позах на автомобильных сиденьях, Бэла судорожно вздрагивает и невольно поправляет шарф на своей шее. В итоге с безнадёжным вздохом она выключает бодрую музыку в салоне разбитой машины и, мрачно нахмурившись, карабкается обратно на дорогу. Некоторое время она медлит, словно раздумывая, а потом шепчет себе: «Чёрт! Надо спешить. Надеюсь, не заблужусь».

Снегоход срывается с места. Бэла напряженно следит за обочиной, и, как только между деревьями открывается просвет, она сворачивает с дороги. Удачно съехав вниз, она выруливает на узкую тропинку, где ей приходится маневрировать между выныривающих из темноты стволов. Но её старания вскоре окупаются – деревья остаются позади, и разогнавшийся снегоход стрелой летит с невысокого берега на гладь замерзшего озера. А спустя пару минут из-за горизонта показывается далекий контур замка, залитый светом прожекторов.

***

Бэла останавливает снегоход у открытых замковых ворот. Фонари ярким светом выстилают путь во двор. Соскочив на землю, она поднимает глаза на верхушку башни, словно надеется увидеть там какой-то ей одной понятный знак. Над замком высится прояснившееся морозное небо. Ещё темно, но ночь уже на исходе. Серебристый осколок луны покоится в мягком сиянии прямо над величественной башней. Набрав полную грудь воздуха, Бэла решительно входит в ворота.

Замок встречает её гробовой тишиной. Гулко разносится звук её шагов по пустым, но хорошо освещенным коридорам. Бэла не задерживается на этажах, не пытается осмотреть многочисленные закутки и закоулки, она сразу направляется на башню, ускоряясь на ходу. Наконец она добегает до двери ведущей на башенную лестницу, но дверь почему-то никак не открывается. Замка в ней нет, а засов отодвинут. Бэла настойчиво и нетерпеливо бьется в дверь плечом и, не выдержав, зовет:

– Драган! Ты здесь?

И сейчас же упрямая дверь поддается и медленно со скрипом приоткрывается на несколько сантиметров. В образовавшуюся щель Бэле видна мужская фигура, обессиленно привалившаяся к стене рядом с дверью. У ног серебрится запятнанный чёрной кровью меч. Низко опущенная голова, тёмные с проседью волосы, наполовину закрывающие бородатое лицо. Коротко ахнув, Бэла с усиленным энтузиазмом принимается энергично толкать неподатливую дверь, пока щель не становится достаточно широкой, чтобы она могла протиснуться.

Вырвавшись наружу, Бэла тут же падает на колени рядом с безмолвно сидящим вампиром. Она склоняется всё ниже и ниже, пытаясь заглянуть ему в глаза, но, очевидно, потерпев, неудачу, нерешительно протягивает руку и притрагивается к едва заметной за прядями волос щеке:

– Драган, ты ранен? – совсем тихо и тревожно спрашивает Бэла.

Ответа нет, и Бэла замирает. Её расширившиеся глаза становятся почти чёрными от охватившего её ужаса. Но в этот миг рука вампира вздрагивает. Бэла шмыгает носом и торопится проглотить подступившие слёзы. Схватив сидящего за плечи, она изо всех сил хорошенько встряхивает его.

Вампир, словно утопающий, хватается за руку девушки и медленно поднимает голову. Волосы закрывают его глаза. Невнятный шёпот:

– Помоги...

Бэла с готовностью сжимает его ладонь:

– Да! Да!

Он пытается встать, неловко опираясь о стену спиной и отталкиваясь ногами, но продолжает соскальзывать. Бэла, не дожидаясь новой просьбы, подставляет плечо и подхватывает вампира за торс. Через пару секунд с помощью Бэлы ему удается подняться на ноги. Неуклюже согнувшись, навалившись на плечо Бэлы, он делает пару неверных шагов и останавливается. Из его бескровных губ вылетает еле слышное:

– Наверх...

Бэла, тяжело дыша, изо всех сил тащит на себе поникшее тело. Осторожно, не спеша преодолевают они ступеньку за ступенькой. Звенит, ударяясь о камни, серебряный меч, повисший в обессилевшей руке вампира. Кажется проходит целая вечность к тому момент, когда они наконец добираются до вершины башни.